Завоевание Тирлинга - Эрика Йохансен

– Каттан здесь?

– Нет, госпожа.

– Каттан – первый посол, – объяснил ей Булава, – предназначенный для счастливых времен и заманчивых предложений. Когда они хотят сделать ноги, то отправляют какого-нибудь бедолагу, который может и не пережить путешествие.

– Кадарский посланник оставил подарок, госпожа, – добавил Корин.

– Какой?

– Каменную чашу для фруктов.

Келси начала хихикать и никак не могла остановиться. Булава тоже улыбался, но улыбка получилась усталой, его обычную усмешку покинул свет.

– Кадарцы – изоляционисты, госпожа. Это их путь.

– Полагаю, хороших новостей не будет, – ответила Келси, и ее смех угас. – Это просто такой день?

– Или такой месяц, госпожа.

– Нет, думаю, нет. – Келси принялась вытирать слезы со щек и обнаружила, что у нее кровоточат руки.

– Вы в порядке, госпожа?

– В порядке. Надо вооружить всех в городе, кто способен держать меч.

– У нас нет столько стали.

– Тогда деревянные мечи, какие угодно. Просто дайте им оружие.

– Для чего?

– Для укрепления духа. Люди не любят чувствовать себя беззащитными. И когда беженцы прибудут в город, я хочу, чтобы все семьи с детьми переехали в Цитадель.

– Места не хватит.

– Тогда сделай все возможное, Лазарь. – Келси потерла виски. Лили звала ее, отвлекая, но Келси не хотела возвращаться. Не хотела смотреть на жизнь Лили, проигрывающуюся у нее в голове. В настоящем и так было плохо.

– Давайте отведем вас внутрь, госпожа. У вас подступает фуга.

Она удивленно к нему повернулась.

– Откуда ты знаешь?

– По вашему виду. Теперь мы замечаем знаки.

– Когда вернется Пэн?

Булава загадочно на нее посмотрел.

– Его увольнительная истекает сегодня вечером, но он, скорее всего, не вернется, пока вы не заснете.

– Отлично.

– Будьте осторожнее, госпожа.

Она крутанулась, собираясь огрызнуться на него: не его дело, с кем она спит! Но промолчала. В конце концов, Пэн ей не принадлежит. Если кому и принадлежит, так это Булаве.

– Госпожа!

– Господи, Корин, что еще? Еще один гонец?

– Нет, госпожа, – Корин поднял руки. – Волшебник. Говорит, должен с вами поговорить.

– Кто?

– Фокусник, выступавший на вашем ужине. Брэдшоу.

Но человек, поднявшийся по лестнице, не был безупречно аккуратным артистом, которого Келси видела на ужине той ночью. Брэдшоу сильно избили. Оба глаза заплыли темными синяками, щеки пересекали красные царапины.

– Ваше Величество, – выдохнул он. – Прошу у вас убежища.

– Что?

– Святой отец назначил цену за мою голову.

– Вы шутите.

– Клянусь, Ваше Величество. Сто фунтов. Я уже несколько дней в бегах.

– Я не питаю к святому отцу особой любви, Брэдшоу, но как-то не верится, что он открыто назначил награду за голову человека.

– Я не единственный, Ваше Величество! Старый священник, отец Тайлер. Святой отец и за него предлагает щедрое вознаграждение.

Келси почувствовала, как скрутило живот, осознав, что вот уже несколько дней не видела отца Тайлера. Она была слишком занята Арлиссом и его подготовкой к осаде, чтобы заметить. Но теперь поняла, что с тех пор, как отец Тайлер последний раз появлялся в Цитадели, прошло не менее трех дней.

– Где он? – спросила она Булаву.

– Не знаю, госпожа, – встревоженно ответил Булава. – Впервые об этом слышу.

– Разыщи его, Лазарь. Разыщи немедленно.

Булава отправился посоветоваться с Корином, а Келси осталась с магом. Она вдруг поняла, что Булава оставил ее без присмотра, и это, пожалуй, было верным признаком того, что он знал истинное положение дел: больше никто не представлял для Келси физической опасности. Ее Стража – всего лишь положенный королеве атрибут. Мгновение она прикидывала, какое это имеет отношение к мортийцам, но стоило ей углубиться в размышления, как мысль убежала, и ее место заняло волнение за отца Тайлера. Магу удалось убежать от своих преследователей, но что мог предпринять отец Тайлер, старик со сломанной ногой?

– Святой отец подавал на вас какие-либо предварительные жалобы? – спросила она мага.

– Нет, Ваше Величество, клянусь вам. Я никогда не видел его до того вечера в Цитадели. В Кишке говорят, святой отец отлучил от церкви всех представителей моей профессии. Но я единственный, за кого он объявил вознаграждение.

Значит, это не из-за Брэдшоу. Святой отец мог ненавидеть магов, но награда за голову была камешком в огород Келси.

– Вы действительно в серьезной опасности?

– В меньшей, чем кто-то, лишенный моего дара исчезновения. Но я не могу бегать от них вечно, Ваше Величество. Меня слишком хорошо знают в городе. Клянусь, я буду вам полезен.

Келси рассмеялась, махнув через стену.

– Посмотрите туда, Брэдшоу. Мне сейчас не до домашних артистов.

– Понимаю, Ваше Величество, – маг долго стоял, уставившись в пол, а потом расправил плечи и тихо проговорил: – Я не артист.

– Как это?

Брэдшоу наклонился поближе. Если бы Булава был рядом, он бы никогда этого не допустил, но он по-прежнему совещался с Корином, и Брэдшоу сгорбился над Келси, загораживая ее от остальных стражников.

– Смотрите.

Брэдшоу приподнял правую ладонь и держал ее неподвижно. Через мгновение воздух над ладонью замерцал, как брусчатка в жару. Мерцание спустилось: появился серебряный нож со старинной, замысловатой рукояткой.

– Испытайте его, Ваше Величество.

Келси схватила нож, ощутив его твердость в руке.

– Говорят, вы обладаете магией, Ваше Величество, заключенной в ваших драгоценностях. Но в Тире есть и другая магия. В моей семье полно таких подарков.

Келси бросила еще один быстрый взгляд на Булаву. Она знала, что ему это не понравится: он не доверял магам и иже с ними. Однако тем вечером, когда Келси наняла его выступать, Брэдшоу не сделал ничего плохого. На ум приходили и другие соображения: святой отец мог приплачивать дворянам Нового Лондона, но истинно верующие не потерпят со стороны Арвата ничего столь прозаического, как награду за голову отступников.

– Я возьму вас, – ответила она магу. – Но Королевскому Крылу недолго оставаться тихой гаванью. Когда придут мортийцы, вы, возможно, пожелаете исчезнуть навсегда.

– Спасибо, Ваше Величество. Больше не буду отнимать у вас время.

Брэдшоу повернулся с необычайным изяществом акробата и направился к Булаве. Келси не успела признаться ему, что она совсем не занята, что ей больше нечем заняться, кроме как таращиться на горизонт и наблюдать разрушение, снова и снова разыгрывающееся у нее в голове. Что облако на горизонте – это ее работа, это она привела его сюда. Она поежилась, снова почти физически почувствовав копошение разума Лили, вползающего в ее собственный. Жизнь Лили неслась к какой-то катастрофе, и она хотела чего-то от Келси, чего-то, чего Келси еще не видела. И теперь Келси поняла, что нет никакой разницы, в каком мире она жила. В прошлом или в будущем – в любом направлении предвиделся исключительно кошмар.