Гладиатор - Филипп Ванденберг

– Ave, – ответил гладиатор. – Подойди ближе.

– Надеюсь, ты не разочарован, – произнес голос незнакомки, присевшей рядом с гладиатором.

– Нет, конечно, – ответил Вителлий. – С какой стати?

– Ну, я ведь уже далеко не юная девушка…

– А я разве юноша? Я гладиатор Вителлий, и каждому в Риме известно, что мне уже почти пятьдесят лет.

Ответа не было. Вителлий осторожно прикоснулся к женщине, робко коснулся ее маленькой груди, обнял тонкую талию, нежно погладил густые волосы и благоговейно произнес:

– Как ты прекрасна!

Женщина, не препятствуя ему, молчала.

Чтобы нарушить молчание, Вителлий спросил:

– Ты не римлянка?

– Нет, – ответила красавица, – мои родители были иудеями. Тит привез меня в Рим вместе с другими пленниками.

– И как тебе понравилась столица мира?

– Для меня это не чужой город. Я провела здесь свое детство при императоре Клавдии.

– Тебя увезли отсюда? – спросил Вителлий.

Его незрячие глаза смотрели мимо красавицы, уже успевшей обратить на это внимание. Осторожно протянув руку, она взяла стоявшую на столике масляную лампу и несколько раз провела ею перед лицом гладиатора. Никакой реакции не последовало.

– Да, – ответила она, чувствуя, как невидимая рука все сильнее сжимает ее сердце, – это было во время великого исхода евреев из Рима.

Рука Вителлия дрожала, когда его пальцы погладили ее шею, дотронулись до подбородка, коснулись уголков рта. Затем они нежно скользнули по ее щекам, и тут же Вителлий испуганно отдернул руку. По лицу незнакомки текли горячие слезы.

– Как зовут тебя? – вслушиваясь в темноту, с запинкой проговорил гладиатор.

Ответа пришлось ждать долго. Вителлий беспокойно поворачивал голову из стороны в сторону. Сначала он услышал всхлипывания, а потом нежный голос, произнесший сквозь слезы:

– Ребекка.

– Ребекка!

От волнения Вителлий судорожно хватал руками пустоту.

– Да, – услышал он. – Это я.

Тысяча глашатаев в позолоченных доспехах и увенчанных пучками алых перьев шлемах под звук литавр вышли на арену огромного цирка. В императорской ложе появился одетый в пурпурную тогу и увенчанный лавровым венком Тит. Он поднял ладонь в приветственном жесте.

Пятьдесят тысяч зрителей как один человек выкрикнули:

– Слава тебе, Тит Флавий Сабин! Слава тебе, император!

В то же мгновение на самом верхнем ярусе загремели фанфары, возвещая об открытии стодневных игр в новом амфитеатре Флавиев. Глашатаи словно живой изгородью окружили арену. Заскрипели тяжелые железные ворота, из которых должны были маршем выйти гладиаторы и через которые выпускали диких зверей.

Разумеется, сейчас на арену выходили далеко не все участники игр, ведь пять тысяч гладиаторов заполнили бы ее до отказа. Приветствовать зрителей гладиаторы выходили четверками: четыре самнита, четыре фракийца, четыре ретиария, четыре кулачных бойца… Чтобы дать зрителям почувствовать вкус предстоящих схваток с дикими зверями, рабы провели по арене привязанных к длинным шестам тигров. Цепочкой прошли слоны, хобот каждого из которых был привязан к хвосту идущего впереди. Перед императорской ложей они неуклюже опустились на колени, причем одно из дрессированных животных под аплодисменты зрителей вывело хоботом на песке «Ave Caesar». Гиппопотамов пришлось погонять остриями копий и бичами. Апатично прошествовал носорог со вдетым в нижнюю челюсть железным кольцом. Диким буйволам связанные попарно ноги позволяли идти только мелкими шажками. Медведи в намордниках танцевали на задних лапах. Квестор, распорядитель игр, приветствовал публику, стоя на колеснице, в которую были впряжены две прирученные пантеры. И вдобавок ко всему этому на арене появлялись полуголые негры, светловолосые рабыни в одних лишь набедренных повязках, одетые в доспехи карлики, приговоренные к смерти убийцы, поджигатели и христиане – весь расходный материал для жестокого зрелища.

На четвертом ярусе, не замеченные орущей публикой, заняли места восемьдесят копейщиков. По команде с арены они метнули свои копья поверх голов зрителей так, что те, воткнувшись в песок, образовали правильную окружность. Случайно или нет, но одно копье, отклонившись в сторону, пронзило стоявшего на арене карлика. Зрители со смехом затопали ногами.

«Ave Caesar, morituri te salutant!» – выкрикивали бойцы в сторону императорской ложи. Тит, окруженный красивыми молодыми людьми и богато разодетыми придворными, благосклонно протягивал вперед руку приветственным жестом.

Сорокалетний император был любим народом. Строительство амфитеатра и расположенных по соседству с ним терм дало работу многим безработным мастеровым. Император отменил смертную казнь для римских граждан, и народ, исстрадавшийся при бестолковом правлении сменявших друг друга после Нерона властителей, облегченно вздохнул. То, что император устраивал для своих приверженцев травли зверей и бои гладиаторов, только способствовало росту его популярности.

Тем временем гладиаторы и дикие звери покинули арену. Толпа рабов разглаживала песок. Зрители и не подозревали, что под ареной скрыт огромный бассейн с гиппопотамами, крокодилами и всякими морскими чудовищами, бассейн, в котором можно будет разыграть настоящий морской бой.

Зрители напряженно вглядывались в наводящую ужас фигуру перевозчика мертвых Харона, который с поднятым мечом шагнул к монументальным железным воротам и трижды ударил в них. Под звук фанфар ворота распахнулись, и на арене появился гладиатор Гай Вителлий.

Римляне тотчас узнали его. На арену полетели цветы и разноцветные платочки, со всех сторон зазвучали приветственные возгласы: «Слава тебе, Вителлий!» Гладиатор, улыбаясь, вскинул руки. Твердым шагом пройдя к центру арены, он поклонился императору, а затем приветствовал зрителей. Обычные жесты гладиатора, повторяемые им множество раз. Кто мог подозревать, какая за ними кроется трагедия?…

На Вителлии была лишь повязка, пропущенная между ногами и стянутая узлом на поясе. Мускулистое тело выглядело подвижным и гибким, как у юноши. Единственным оружием был висевший на боку кинжал. Предельно сконцентрировавшись, Вителлий ожидал появления противника.

На дальнем конце арены все еще было тихо. Глаза зрителей были прикованы к тяжелой железной решетке, лицом к которой стоял Вителлий. Наконец она со скрежетом поднялась, и в проеме появился противник Вителлия – разъяренный черный бык.

По трибунам прокатился полный ужаса вздох, тут же сменившийся возгласами восхищения мужеством гладиатора. Огромное животное взрывало копытами песок и нервно било себя хвостом по бокам. Затем бык наклонил голову и, выставив вперед длинные острые рога, ринулся, словно выброшенный катапультой, к Вителлию.

Несколько мгновений Вителлий, склонив голову чуть набок, не двигался с места. Зрители, восприняв это как проявление мужества, кричали и аплодировали. Когда животное оказалось на расстоянии нескольких шагов от Вителлия, он резко сместился в сторону, и бык с разгону промчался мимо.