Хозяйка Тишины - Анна Снегова

Я с сожалением покачала головой.

- Что ж… тогда, похоже, мне придётся ведро ледяной воды с собой везде носить. Пр-роклятье!

И наши стражи, и королевские старательно делали каменные лица, пока Дункан тащил меня за руку через весь коридор обратно к дверям с позолотой, в которую тут и там были вписаны покрытые белой эмалью крохотные мечи королевского герба.

Когда я перешагнула порог, надеялась только, что мой полыхающий зарёй румянец можно будет списать на смущение при виде столь высокой монаршей особы.

Монаршья особа оказалась не очень высокая.

Хотя нет, не так.

Его величество Себастиан (цифр именам королей в Оуленде уже давно не присваивали, с тех пор как трон стал переходить от одного холда другому по жребию) был вполне рослым для юноши. Это на контрасте с Дунканом он казался тонким, лёгким и каким-то… несолидным, что ли.

Королевские покои для личных аудиенций находились в одной из башен дворца и представляли собой полукруглую комнату, почти половину которой занимали окна в пол с решетчатыми белыми рамами. Золотистые занавеси почти не скрывали их. Это место будто парило над окружающим пространством – куда ни кинь взгляд, всюду видно лазурное южное небо в лёгких прочерках облаков.

У меня тут же холодок побежал по спине. Я попыталась прикинуть, виден ли отсюда сад – безумство с зелёным куполом показалось мне теперь куда менее безобидной вещью. Но сбилась с мысли и так и не смогла понять. Ну да теперь уж будь что будет.

Себастиан стоял как раз у одного из таких окон, держа руки за спиной, когда мы вошли. Тут же обернулся. Белые, густо расшитые золотом одежды были идеальной рамой, которая не отвлекала внимания от лица короля – и его внимательных, вдумчивых глаз. Я помню, как меня будто толкнули, когда их взгляд мёртвой хваткой вцепился в меня там, в холде Нордвинг. Сейчас было похожее ощущение.

Король молчал. И смотрел на меня. Тонкий золотой венец на тёмных волосах до плеч, бездонные глаза-колодцы, надменное выражение на бледном лице.

Дункан отпустил мою руку и коснулся плеча покровительственным жестом. Когда он заговорил, я услышала, как глубоко-глубоко, почти скрытые на нижних обертонах, перекатываются нотки недовольства и угрозы. Кажется, моему жениху столь очевидное внимание короля пришлось не по вкусу.

- Ваше величество, позвольте представить…

- Тэмирен, леди Тихолесская. Я слышал.

Неожиданно низкий голос для такого молодого парня. Глубокий и бархатистый, красивый… обволакивающий какой-то.

Я помимо воли сделала шаг вперёд.

И склонилась в глубоком церемониальном реверансе.

А потом чуть не потеряла равновесие, когда меня накрыло обрывком воспоминания.

…Женский голос – манерный, чуть визгливый.

- Левую ножку назад и вбок!.. Изящнее, изящнее, тянем носок!.. А теперь… приседаем!.. Поклон!.. И-раз, и-два, и-три!.. Выпрямились! Поднялись! Держим осанку! Держим!..

Очнулась, когда почувствовала на локте горячее и твёрдое прикосновение. Дункан не дал мне упасть и почти вытащил из этого воспоминания и этого треклятого реверанса.

- Простите, ваше величество – моя невеста не очень привыкла кому бы то ни было кланяться. Не в наших северных обычаях.

Я… не привыкла, да.

Но я отлично знаю, как это делается.

Потерянный навык намертво впечатался в память тела.

Сердце стучало как бешеное. Я скромно потупила глазки и понадеялась, что так смогу скрыть смятение. Ну и говорить сегодня, надеюсь, много не придётся. Со мной явно что-то происходит, и лучше мне поменьше болтать, чтоб ненароком не сболтнуть лишнего.

После обмена пустыми любезностями король сделал приглашающий жест. Круглый стол под кипенно-белой скатертью был накрыт на троих. Серебряные приборы сверкали как звёзды. Хрусталь, кремовые салфетки, белые розы… и очень – очень! – много вилочек, ложечек и ножей.

Дункан покосился на них хмуро и осторожно уселся на хлипковатого вида стул с изогнутой спинкой – предварительно отодвинув один для меня.

Я с облегчением спрятала под длинной скатертью ноги в старых сапогах. Одним поводом для волнений меньше. Мне и оставшихся хватит выше крыши.

Мой жених решил проблему выбора столовых приборов просто – взял самую большую вилку и самый крупный нож. И почему-то я не сомневалась, что менять их с каждым новым блюдом и ломать голову над тем, какой прибор к чему нужен, он не собирается.

Целая вереница лакеев в ослепительно белой ливрее с золотым позументом приносила на подносах и раскладывала по тарелкам крохотные разноцветные горки чего-то странного, на которые сверху водружены были тонкие ломтики чего-то ещё более странного. Неслышно ретировались в какую-то невидимую дверь, будто их и не было.

А король всё это время внимательно наблюдал за мной.

Я в ответ рассматривала его, даже не глядя в тарелку и почти наощупь что-то там отрезая и ковыряя.

Дункан молча закипал.

- Послушай, Твоё величество, - может хватит протирать дыру в моей невесте, и скажешь уже прямо, зачем мы здесь?

Я чуть вилку не уронила.

Чёрные глаза короля сверкнули бешенством, но он тут же погасил эмоции – вот у кого бы Дункану сдержанности поучиться! Король невозмутимо дёрнул плечом.

- Всего лишь залюбовался. Даже у нас при дворе не часто встретишь столь хорошо воспитанную леди, так тонко владеющую нюансами этикета. Должен признаться, я сам временами путаю закусочную вилку с рыбной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вот теперь я её уронила.

«Обратите внимание на длину зубцов – средние чуть короче! И скругленные кончики… Милочка, не отвлекайтесь!.. Ну и конечно, конечно, упаси вас боги спутать когда-нибудь её с вилкой, предназначенной исключительно для того, чтобы брать кушанья с общих блюд…»

На белую скатерть веером легли разноцветные брызги.

Дункан повернул голову и посмотрел на меня. Отлично! Теперь они меня буравят взглядами оба.

Я очаровательно улыбнулась и взяла другую вилку. Первое правило воспитанного человека – хорошо воспитан не тот, кто не проливает соус на скатерть, а кто не замечает, как это делают другие. Ну же, господа! Проявите немного хорошего воспитания! Пока у меня губы не начали дрожать.