Начало русской истории. С древних времен до княжения Олега - Сергей Цветков

Знакомство восточных славян с вендским преданием о Рорике и его обработка применительно к русской истории состоялись на земле Новгорода, где сыновья и внуки вендских переселенцев рассказывали о приходе Рорика/Рюрика к «словенам», жившим на берегах какого-то вендского «Илмеря», уже не сомневаясь, что речь идет о событиях, происшедших в старину на берегах русского Ильменя и Волхова.

Древняя Русь познакомилась с вендским преданием не позднее первой трети XI в.[192], когда оно приобрело русский колорит. Последнее явствует из того, что уже в середине этого столетия на Руси появляется первый князь, носящий имя своего мнимого предка-родоначальника: Рюрик Ростиславич, впоследствии княживший в Перемышле (ум. в 1092 г.). Нелишне заметить, что он появился на свет и был наречен вендским именем в то время, когда его отец, сын новгородского князя Владимира Ярославича, еще жил в Новгородской земле.

Если раньше историки осторожно замечали, что «между балтийскими славянами и новгородцами тянутся какие-то нити совпадений географических названий, личных имен, черт народной жизни»[193], то сейчас можно уверенно повторить вслед за летописцем: «ти суть людье новгородьцы от рода варяжска», – не искажая истинного смысла его слов. Ибо летописное сказание о приходе к ильменским словенам Рюрика запечатлело полет «вендского сокола» с берегов Балтики к берегам Волхова, то есть славяно-вендскую («варяжскую») колонизацию Новгородской земли. Ведь Нестор был современником и очевидцем этого миграционного процесса, принявшего особый размах именно в X–XI вв. Поэтому он совершенно правильно определил этническое происхождение средневековых новгородцев: суть от рода варяжска, а прежде быша словене.

Остается сказать несколько слов о династическом аспекте сказания о призвании Рюрика.

Исследование княжеского именослова Древней Руси выявляет непреложный факт: имя Рюрик было одним из самых непопулярных имен в княжеском роду пресловутых Рюриковичей[194]. Кроме вышеназванного Рюрика Ростиславича, жившего во второй половине XI в., в домонгольской Руси было всего два его тезки: другой Рюрик Ростиславич, великий князь киевский (ум. в 1212 г.), сын Ростислава Мстиславича, и Рюрик Ольгович из рода черниговских князей (ум. в 1204 г.), сын Олега Святославича. То есть ни одна из ветвей Рюриковичей не усвоила его имя в качестве родового. Получается, что особо почитаемым предком летописного Рюрика никак не назовешь.

Более того, анализ древнерусских источников убеждает в том, что в Киевской Руси Рюрик вообще не признавался основателем княжеской династии.

Один из старейших древнерусских памятников – «Похвала князю Владимиру» (в составе «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона) – называет основателем великокняжеской династии Игоря Старого (мужа Ольги и отца Святослава), совершенно умалчивая о Рюрике. «Похвала Владимиру» была предназначена митрополитом Иларионом для светлых очей князя Ярослава Мудрого и, надо полагать, других представителей княжего двора и церковного клира. Из этого следует, что высшее киевское общество середины XI в. имело совсем другие представления о родословии киевских князей, нежели те, которые обыкновенно приписываются ему в позднейшей исторической литературе.

Точно так же не знает Рюрика и Рюриковичей автор «Слова о полку Игореве». Даже само древнерусское летописание, поставившее Рюрика у истоков княжеской генеалогии, ни разу не называет княжий род Рюриковичами, а только Ярославичами, Мономашичами, Изяславичами, Ольговичами и т. д. В конце концов, мы видим, что вся киевская эпоха обошлась без этого будто бы исконного родового прозвища русских князей.

Дальнейшие наблюдения удостоверяют, что Рюриковичи были вписаны в древнюю русскую историю задним числом. За пределами летописной традиции Рюрик появляется в качестве основателя династии («первым князем») на страницах «Задонщины», произведения второй половины XV в. Затем «князь Рюрик» из рода «римска царя Августа», правитель «Прусской земли», был включен в родословную великих князей митрополитом Спиридоном-Саввой, автором известного «Послания» (первая четверть XVI в.). Правда, здесь Рюрик выступает не столько «отцом-основателем», сколько связующим генеалогическим звеном, посредством которого наследственная власть над миром от цезарей первого Рима передается «вселенским царям православия» Рима Третьего. Октавиан Август, кесарь римский и обладатель всей вселенной, утверждается в этой легенде, перед своей смертью разделил вселенную между братьями и родственниками своими. Одного из братьев – Пруса – он посадил на берегах Вислы и Немана, в стране, что и доныне по имени его зовется Пруссией, «а от Пруса четырнадцатое колено – великий государь Рюрик». По всей видимости, своим новым статусом Рюрик был обязан московским книжникам конца XV – начала XVI в., которые таким образом «исторически» осмыслили два важнейших политических события этого времени: родство дома Ивана Калиты с византийской династией Палеологов и включение новгородских земель в «отчину и дедину» московских государей, в связи с чем потребовалось обосновать их исторические права на обладание наследством господина Великого Новгорода. Только тогда, и никак не ранее, династический термин Рюриковичи приобретает общерусское признание.

Но какую же роль в таком случае отводит Рюрику «Повесть временных лет»? Уж там-то он вроде бы определенно выступает основателем династии. Надо, однако, возразить, что подобное впечатление есть результат поверхностного чтения летописного текста. К счастью, на этот счет имеется прямое указание самого летописца, который сформулировал стоящую перед ним историческую задачу в следующих словах: поведать, «откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть». Поскольку, согласно самому же летописному повествованию, в Киеве «первее» начал княжить Игорь (Олег – это «регент» при малолетнем князе), то совершенно очевидно, что сказание о призвании Рюрика имеет отношение не к династической истории киевских князей, а к вопросу о том, «откуду есть пошла Русская земля», то есть к истории прихода «руси» к «словенам», в результате чего последние «прозвашася русью». Стало быть, Нестор, подобно всем остальным людям Древней Руси, считал основателем киевской династии Игоря Старого; призвание же Рюрика отнесено им к теме возникновения Русской земли, а не основания великокняжеского киевского стола.