Тирания веры - Ричард Суон

том, что мальчик отправится в дубильни, вам сообщил кто-то из придворных Императора? – спросил он.

Годрик кивнул.

– Зная, что парнишка придет туда, я просто стал поджидать и наконец заметил его. Среди того шума, неразберихи и вони, среди проклятых свиней, и собак, и лисиц с крысами, которые там копошатся, я без труда умыкнул его из-под надзора лейб-гвардейца и приволок во Фляйшрегаль. Да и парнишка, кажется, сам играл с гвардейцем в прятки. – Торговец фыркнул. – Он словно напрашивался, чтобы его похитили.

Снова повисла долгая тишина. Слушать этого человека было трудно, его история пугала… но в то же время и завораживала. Он говорил путано, однако временами его мысли становились необычайно связными. Годрик искренне верил во все, что произносил, но ничуть не понимал, как звучат его слова. Как ни странно, мне хотелось услышать больше, ведь наблюдать за его безумием было невероятно занимательно.

– Поначалу вы не собирались убивать мальчика, – заметил Вонвальт. – Так расскажите, чего вы хотели. Вы отправили князю Тасе записку с требованием выкупа.

Годрик энергично закивал.

– Я уже рассказал вам, как дорого мне обошлись попытки добыть черный порох.

– Но не тысячу же крон, – сказал Вонвальт. – С такой суммой вы могли бы открыть собственный банк.

Торговец засопел.

– Мне показалось, что это достойная компенсация за все неприятности, которые мне пришлось пережить.

Вонвальт коротко, недоверчиво усмехнулся.

– И вы утверждаете, что князь Таса поручил вам добыть черный порох?

Годрик был чернее тучи.

– Да, именно так.

– Вам, неизвестному торговцу с одним-единственным коггом за душой…

– Я же говорил, у меня было четыре корабля!

– Как они назывались?

– Что?

– Как назывались ваши корабли?

Годрик открыл рот и снова закрыл его.

– Я… не помню.

– Не помните.

– Нет.

– Как назывались ваши корабли?

– Я не помню! – вырвалось у Годрика.

– Что за херня, – удрученно вздохнул сэр Радомир, потирая виски.

– Почему князь Таса выбрал именно вас? – спросил Вонвальт торговца.

– Я умею действовать скрытно.

– Как он вас нашел? Как передал свои указания? Вы встречались с ним?

Годрик, казалось, был сбит с толку. Он оглядел трюм, словно желал прочесть ответ на досках обшивки.

– Он… он… – Годрик посмотрел на Вонвальта. – Он… – Казалось, что торговцу физически больно от того, как он силится все вспомнить; он морщился и жмурился. – Князь прислал своих людей, и они меня наняли. Мы встретились в княжестве.

– Как их звали?

– Я не знаю их имен!

– Тогда опишите их.

– Мне нельзя.

– Что? – резко спросил Вонвальт.

Годрик замотал головой.

– Женщина, мужчина и еще один мужчина.

– Вам придется постараться и описать их подробнее.

– Женщина была из Ковоска. Мужчины – сованцы; да, точно, сованцы.

– Одним из них был Клавер, да? Священник? Неманский священник?

Годрик беспомощно пожал плечами.

– Я не знаю, о ком вы говорите.

Вонвальт зло выругался.

– Так вы утверждаете, что провернули все в одиночку? А как же ваши люди? Матросы, с которыми мы расправились сегодня ночью? Неужели они не были в этом замешаны?

– В таких делах лучше не посвящать других в свои замыслы. – Я покосилась на сэра Радомира, который рассеянно кивал, соглашаясь с этой преступной прописной истиной. – Мои люди ничего не знали, а только выполняли приказы. Я уже нанимал их на таких условиях и совершал похожие обмены.

– Это какие, например? – спросил Вонвальт.

– Например… – Годрик ненадолго задумался. Казалось, что его мысли снова окутались туманом.

– Ну же, это простой вопрос, – резко сказал Вонвальт, как учитель, распекающий непослушного ученика. – Я ведь говорил, что вас казнят. Нет никакого проку беспокоиться о том, изобличите вы своих подельников или нет.

– Я… сейчас не могу вспомнить ни одного примера, – наконец сказал Годрик.

– Почему князь Таса не заплатил вам? Ведь перед тем, как потерпеть неудачу, вы приложили столько усилий, чтобы помочь ему. Почему он не возместил вам убытки?

Годрик, казалось, сам удивился.

– Я даже не подумал спросить, – сказал он.

– То есть вместо того, чтобы просить у князя компенсации, вы сразу же решили похитить члена императорской семьи?

Торговец пожал плечами, будто допустил какой-то несущественный промах.

Я заметила, как руки Вонвальта сжались в кулаки.

– Что вы сделали с княжичем Камилем после того, как убили его? – спросил Вонвальт.

Вид у Годрика стал кислым.

– То же, что сделал бы любой. Я разрубил его на куски, чтобы их было проще спрятать и перевезти.

Галла, сэр Радомир и я застонали. Даже Вонвальт, за два с половиной десятка лет навидавшийся разных бесчеловечных деяний, не сдержался и фыркнул от отвращения.

– И что потом? Вы избавились от останков?

– Конечно, – ответил Годрик Вонвальту так, будто говорил со слабоумным.

– Где?

Торговец открыл рот, затем снова закрыл его. Ненадолго задумался.

– Мне никак не вспомнить…

– Что вы сделали с останками княжича Камиля? – проревел Вонвальт Голосом Императора. Галла, будучи членом имперской гвардии, выстояла, но мы с сэром Радомиром вздрогнули, словно нас хватили по голове.

– Немино вымя, – пробормотал бывший шериф, потирая виски.

Несколько мгновений казалось, что Годрик задыхается. Затем он взвизгнул:

– Я не помню!

Это признание, казалось, смутило даже Годрика, который еще раз оглядел трюм, словно желал найти объяснение на его потолке. Его молчание разъярило Вонвальта, который окончательно потерял терпение. Он вытащил из досок свой короткий меч. Торговец вскрикнул и, судя по внезапной вони, обгадился.

– Сэр Конрад! – окликнула его я. Он не обратил на меня внимания.

Вонвальт наставил короткий меч на горло Годрика, коснувшись острием его шеи.

– Где останки мальчика? – стальным голосом спросил он.

– Я не знаю, – прохныкал Годрик. По его лицу текли слезы и сопли.

– Где? – взревел Вонвальт.

– Я не знаю!

– Где?!

– Я не…

Вонвальт схватил торговца за камзол и рывком притянул к себе, приблизив лицо почти вплотную.

– Клянусь Богиней-Матерью, Отцом и всеми Детьми, если ты еще хоть раз скажешь «не знаю», я сейчас же отсеку тебе голову! – яростно прошипел Вонвальт сквозь стиснутые зубы.

Годрик беспомощно рухнул на пол; веревка, что связывала его запястья, истерлась и окончательно лопнула. Он рыдал, но ничто не могло заставить его произнести еще хоть одно слово.

Вонвальт мог убить Годрика, и полномочия, дарованные Правосудиям, позволяли ему это сделать, однако торговец совершил столь тяжкое преступление, что ему еще предстояло пройти через многочасовой допрос в Сове. Кроме того, с точки зрения юридических догматов Империи, мы не имели права просто так отрубить этому человеку голову в трюме когга, ибо это было бы не бесстрастной казнью, а жестоким и хладнокровным убийством. И благодаря восстанию в Долине Гейл на совести Вонвальта уже висело несколько таких злодеяний.

Я видела, что Вонвальт вот-вот совершит нечто опрометчивое, и шагнула вперед, чтобы остановить его.