Pink Floyd. Закат дольше дня - Игорь Котин

CD-изданиях слово «cut» иронически отсекалось индексацией следующего трека.

Эта композиция исполнялась на многих шоу Роджера, начиная со второго раунда выступлений в поддержку «The Pros and Cons of Hitсh Hiking» в 85-м и вплоть до турне «The Dark Side of the Moon», с которым он катался по свету в течение пары лет, начиная с 2006 года.

«THE FINAL CUT», стартуя от последнего слова предыдущего трека, вступает с флегматичных, вскоре замирающих звуков рояля. А на смену им приходит тихое, грустное пение Уотерса. Довольно скоро отстранённое, меланхоличное повествование уступает горячим эмоциям, в значительной мере обусловленным великолепной оркестровкой Кэймена, местами – с отсылкой к струнной теме из «Comfortably Numb». Автор в очередной раз доказывает умение сочинять глубокие мелодии, в чём ему содействует Гилмор, исполняя парящее гитарное соло, которое на излёте обнаруживает влияние русской классики («Щелкунчик» Петра Чайковского). Похоже, на счету Дэвида и хоровой бэк-вокал.

В тексте, микшируя символы с конкретикой, Роджер раскрывает своё обычное состояние: жестокое разочарование реальностью, подсвеченное упрямой надеждой. За основу взяты размышления о сложных моментах во взаимоотношениях с супругой, о страхе раскрыться ей абсолютно, со всеми своими фобиями и слабостями. Один из значимых моментов – описание символического приземления: «And far from flying high in clear blue skies / I'm spiraling down to the hole in the ground where I hide» («И вдали от полёта в чистой выси небес / Я ввинчиваюсь в землю, чтобы спрятаться»). Такого признания следовало ожидать ещё со времён «The Dark Side of the Moon», когда, став единоличным поэтом Pink Floyd и будто бы отталкиваясь от судьбоносных строчек «Run, rabbit, run / Dig that hole, forget the sun» («Беги, кролик, беги / Вырой нору, забудь солнце»), басист группы начал входить в свой лирический «штопор». Впрочем, творчество Роджера и на раннем этапе несло на себе отчётливую печать Земли. Например, в песне «If», несомненная аллюзия на которую представлена в начале четвёртого куплета под тиканье часов и утончённый фон фисгармонии. (С точки зрения астрологии несложно раскрыть интересную закономерность: в своё время Уотерс, как Дева, увлекает группу к своей стихии – Земле, а после его ухода Гилмор-Рыбы и Мэйсон-Водолей, выводят её через «Signs of Life» и «Learning to Fly» к водным и воздушным просторам.) Завершающая строчка «I never had the nerve to make the final cut» («Мне никогда не хватало смелости нанести последний удар») – о тяжких минутах в жизни морально уставшего человека, охваченного соблазнительной мыслью раз и навсегда избавиться от гнетущей реальности. (Даже учитывая в целом межгендерно-суицидальную линию песни, нельзя исключать, что в этой строчке Роджер намекает на нелёгкую ситуацию с Pink Floyd, на шальную идею прекратить отношения с брендом.)

Помимо вышеупомянутого звука часов шумовая ткань песни подкреплена лаем собаки, ружейным выстрелом, отдалённым выкриком и голосом «по связи» (Гатри).

Удивительно, но будучи потенциальным хитом, «The Final Cut» ни разу не прозвучала со сцены.

После треска дискового телефона, голосов (среди которых выделяется команда по-русски: «Приготовились…») и отчаянного хохота следует мощный комплексный аккорд, открывающий «шизофреническую» «NOT NOW JOHN». Группа возвращается к энергетике и аранжировочной плотности семидесятых: большая часть песни выдержана в стабильном, напористом ритме, что отличает её даже от «The Hero's Return». Другие особенности – экспрессивный вокал Гилмора и его жёсткая гитара, впечатляющее созвучие ударных Мэйсона с перкуссией Купера и яркая вокальная поддержка от сестёр Чантер. Значительную часть песни поёт автор, частично – при поддержке приглашённых исполнителей, помогающих ему вытянуть сложный рэповый речитатив, в котором звучит фамилия набирающего популярность голливудского актёра Сильвестра Сталлоне (причём в духе «вам послышалось», так как в приведённом в буклете тексте песни слово «Stallone» отсутствует). Пожалуй, это единственный трек альбома, представляющий Pink Floyd в качестве по-настоящему сплочённой команды.

В музыкальном плане такой ритмический «сюрприз» воспринимается как разрешение нагрузки, всё сильнее нагнетаемой пессимизмом предыдущих песен. Текст же своим словесным обвалом погружает в омут ксенофобии и шапкозакидательства, так свойственных для «нормальных мужиков» в лице рабочих, завсегдатаев пабов и футбольных болельщиков. Под конец автор на французском, испанском, итальянском и греческом языках выкрикивает: «Где этот чёртов бар?!!» (Непостижимое разумению всего «прогрессивного человечества» отсутствие такой фразы на польском, финском и русском – на совести группы Pink Floyd.) На последних секундах можно расслышать очередную отсылку к «The Wall»: «Hammer, Hammer, Hammer, Hammer!!!» («Молот, Молот, Молот, Молот!!!»).

В двух эпизодах песни присутствует смягчение ритмической атаки с возвращением мелодии к «One of the Few». В первом случае Роджер вновь использует анафору с ключевыми словами «Make them» («Заставь их»).

В числе примечательных ходов композиции следует отметить вплетённые в ритм прокруты юни-селектора, похожие на те, что были использованы в «Money», совершенно не свойственные Pink Floyd 83-го «космические» клавишные вкрапления, превращение слова «rainbow» («радуга») в имя Рэмбо, экранного героя вышеупомянутого Сталлоне (при помощи своеобразного бэк-вокала, включающего низкий густой голос, знакомый по «The Hero's Return»), и фирменный вопль кота из всемирно известного мультфильма «Том и Джерри» («Tom and Jerry»). На излёте песня на несколько секунд погружается в шум, напоминающий концертную овацию.

Вживую исполнялась только автором, в ходе его турне 87 года.

Элегия «TWO SUNS IN THE SUNSET» выплывает из пламенного грохота «Not Now John» через шорох встречных авто и звон акустической гитары Роджера. Герой снова едет в машине, пытаясь в лучах заходящего солнца осмыслить происходящее. Мир безудержно катится в пропасть, и теперь бывший воин окончательно осознаёт эту прискорбную данность.

По словам автора, композиция была написана под впечатлением от псевдодокументальной короткометражки Питера Уоткинса «Военная Игра» («The War Game», ВВС, 1966 год), где во всей красе показана ядерная атака на Великобританию и её последствия. Из-за своего излишнего натурализма телефильм в течение почти двух десятилетий был доступен лишь узкому кругу зрителей.

«Акустика» и бас композиции – на счету автора, партии клавишных исполнили Кэймен и Баун, на ударных, вместо Мэйсона, не сумевшего справиться с требуемой партией, – Ньюмарк. Показательно, что песня Pink Floyd «Two Suns in the Sunset» включает в себя все основные исполнительские компоненты сольной пластинки Роджера «The Pros and Cons of Hitch Hiking», к работе над которой он приступит практически сразу же после расставания с Дэвидом и Ником.

В тексте, соединяющем созерцание и апокалипсические предчувствия, автор описывает воображаемую гибель героя (или самого себя). Направляясь в сторону, противоположную закату, он вдруг замечает впереди восход ещё одного «светила». И это не что иное, как вспышка ядерного взрыва. Титульные слова автор подчёркивает, с возмущением шмыгнув носом.

В бридже, включающем ритм-гитару Гилмора, Уотерс ломает обречённый покой повествования, выдавая на гребне эмоций свой знаменитый вопль. В этом же фрагменте уже в третий раз за альбом появляется загадочный низкий вокал, а также добавлены крики детей Роджера Гарри и Индии: «Daddy, Daddy!!!» («Папа, Папа!!!») и т. п.

В конце вновь упоминаются «немногие» из «One of the Few». Лишь теперь, погибая, возможно понять их чувства. Последние строки выдержаны в духе философской эпитафии – Роджер использует игру образами и рифмовку в общем для него и Дэвида стиле: «Ashes and diamonds / Foe and friend / We were all equal in the end» («Пепел и алмазы / Враг и друг / Мы все были равны в конце»). Слова «Ashes and diamonds» вдохновило название книги польского писателя Ежи Анджеевского «Popiół i diament» («Пепел и алмаз»), взятое, в свою очередь, из стихотворения польского поэта Циприана Норвида. Так же называется фильм знаменитого Анджея Вайды, снятый в 1958 году по мотивам повести Анджеевского.

Умиротворяющий саксофон завершает композицию, утопая в шуме встречных машин и радиоголосах, зацикливающих альбом. В звучащем здесь прогнозе погоды Миллард «ошибочно» называет температуру в 40000 градусов Цельсия, что намекает на грядущий ядерный взрыв.

Впервые «Two Suns in the Sunset» прозвучала вживую лишь в 18 году, три раза, в ходе южноамериканских гастролей Уотерса. В последнем на сегодняшний день сольном турне «This Is Not a Drill» композиция исполнялась уже на каждом концерте.

3 мая в ряде стран вышел сингл в поддержку нового альбома с «NOT NOW JOHN» (OBSCURED VERSION) и «THE HERO'S RETURN (PARTS 1 & 2)» на 7-ми дюймах и с этими же композициями плюс альбомная версия «NOT NOW JOHN» – на 12-ти.

Трек стороны A содержит новый микс с заменой откровенно брутальной фразы «Fuck all that» («К чертям это всё») на более сдержанную