Путеводитель по галуту. Еврейский мир в одной книге - Владимир Лазарис

Почти у всех евреев Турции есть родственники в Израиле, и визиты в обе стороны совершаются достаточно часто. Но власти не позволяют даже помыслить о связях «своих» евреев с какой-либо израильской организацией. Одно лишь слово «Израиль» вызывает у официальных турецких чиновников чуть ли не аллергию.

С 1980-х годов в Турции значительно вырос антисемитизм: в здание раввината в Стамбуле была подложена мощная бомба, стены общинного центра изукрашены антисемитскими надписями, группа из 400 фанатиков устроила демонстрацию в еврейском квартале. А 6 сентября 1986 года двое палестинских террористов ворвались в стамбульскую синагогу «Неве шалом» и перестреляли 22 еврея.

В 2003 году в Стамбуле был жестоко убит в своем кабинете еврейский дантист, после чего многие врачи и адвокаты сняли с дверей таблички с легкоузнаваемыми еврейскими фамилиями.

Положение турецких евреев осложнено тем, что в бывшей республике, которая при президенте Эрдогане стала диктатурой, сограждане идентифицируют их с Израилем и обвиняют в двойной лояльности. А проведенный в 2015 году опрос общественного мнения показал, что 71 процент населения Турции придерживается антисемитских взглядов.

В 2017 году 4700 евреев подали прошения о предоставлении гражданства Португалии, Испании и Израиля.

Хотя здешние евреи живут с «чемоданной психологией», хорошо знакомой их соплеменникам в разных странах мира, раньше они редко задумывались о своей физической безопасности. Все изменилось после нападения на «Неве шалом».

С тех пор у резного шкафа, где хранятся свитки Торы, лежат часы убитого кантора, чьи стрелки уже 30 лет с лишним показывают 9 часов 17 минут.

Было бы очень символично сказать, что для турецких евреев время остановилось 6 сентября 1986 года.

Найденные при археологических раскопках в старейшем уругвайском городе Колония-дель-Сакраменто руины миквы позволили предположить, что первые евреи в стране появились в середине XVIII века. По всей видимости, это были марраны, бежавшие от испанской инквизиции. Данное предположение подкрепляется обнаруженным в архивах инквизиции доносом 1760 года о том, что в Колония-дель-Сакраменто существует тайная еврейская община.

Но, как и в некоторых других странах, еврейские следы затерялись на несколько столетий.

В конце XIX века в Уругвай в основном иммигрировали сефарды из соседних Бразилии и Аргентины. В начале XX столетия за ними последовали ашкеназы – из России, Польши, Румынии. Евреи селились в бедном приморском квартале в Монтевидео, где их число к 1917 году достигло почти 2000 человек и они построили первую в стране синагогу, а за ней открыли еврейские школы.

В конце Первой мировой войны Еврейским колонизационным обществом было создано несколько еврейских колоний, куда отправились евреи-коммунисты, но это начинание закончилось крахом.

В следующее десятилетие на увеличение численности общины повлияли иммиграционные квоты, введенные в США и Аргентине: тот, кто не мог попасть ни в одну из этих стран, ехал в Уругвай. К концу 1930-х годов община выросла до 12 000 евреев.

Постепенный наплыв европейских беженцев в 1930-х годах изменил этнический состав уругвайской общины: сефардские евреи превратились из большинства в меньшинство, а идиш стал основным языком, на котором выходило много газет разных направлений. Появились землячества, из которых наиболее крупными и активными были бессарабское, литовское и польское. Широко были представлены еврейские политические партии, которые до поры до времени не подвергались никаким гонениям со стороны властей.

За исключением одного случая, когда слухи из соседней Аргентины о готовящейся «еврейской революции» привели к задержанию и допросам нескольких сотен евреев, в Уругвае не было открытого антисемитизма. Он появился под вопли Гитлера, которым вторили местные пронацистские и ультрарадикальные группировки, развернувшие в прессе и по радио кампанию против «чужаков». Они призывали запретить евреям заниматься торговлей, выдворить их из страны, остановить еврейскую иммиграцию. Внедренная немецкая агентура умело разжигала страсти. Правительство не осталось равнодушным к этим призывам: одной рукой оно ударило по радикалам, другой – по еврейской иммиграции, сведя ее к минимуму в самый канун Второй мировой войны.

Правда, сразу после войны все ограничения были сняты, и сначала в Уругвай приехали те, кто пережил лагеря смерти и отсидел в лагерях для перемещенных лиц, потом – венгерские евреи, бежавшие после подавления восстания, потом – евреи из арабских стран Ближнего Востока и Северной Африки.

Уругвай был первой латиноамериканской страной, которая в 1948 году признала Государство Израиль и установила с ним дипломатические отношения.

Новый всплеск антисемитизма в Уругвае был после похищения в Аргентине Эйхмана, когда немецкие общины по всей Латинской Америке, перепуганные «длинной рукой Израиля», направили свой страх и гнев на местных евреев.

Однако уругвайские власти не только остались в стороне от этой истерии, но еще и финансировали строительство мощного мемориала в память о жертвах Катастрофы, где длинные рельсы и расколотая стена не нуждаются в комментариях. Как и отдельная табличка памяти Рауля Валленберга, никак не связанного с Уругваем, напоминает важную вещь: один в поле – воин.

На конференции по антисемитизму, устроенной Всемирным еврейским конгрессом в Брюсселе в 1992 году, президент Уругвая Луис Альберто Лакалье сказал: «Уругвай, будучи относительно новым государством в Латинской Америке, ведет себя по иудео-христианским принципам, которые лежат в основе нашей политической и культурной жизни. Особое отношение к еврейскому народу и Израилю может проистекать из возможных еврейских корней многих из наших испанских предков».

Социальные перемены в еврейской общине привели к тому, что она перешла в средний класс: торговцев и ремесленников сменили промышленники, служащие и представители свободных профессий. А сами евреи сменили местожительство, переехав из бедных кварталов в богатые. Евреи оказались даже в составе кабинета министров, где Моиз (Моше) Коѓен занимал пост министра финансов, затем его сменил Исаак Альфи, а профессиональный биохимик Рикардо Эрлих стал министром просвещения после того, как пять лет был мэром Монтевидео.

В 1960-х годах еврейское население Уругвая достигло 50 000 человек, но репатриация в Израиль, дестабилизация отсталой экономики и целое десятилетие правления военной хунты привели к тому, что еврейское население сократилось вдвое. Сегодня число евреев уже не превышает 10 000 – при значительном сокращении иммиграции. 70 процентов общины – уроженцы Уругвая.

В последние годы еврейских туристов привлекает южный уругвайский город Пунта-дель-Эсте в двух часах езды от столицы – с белоснежно-песчаным пляжем и прозрачно-голубой водой. Этот город с населением 9000 человек, тремя синагогами и десятью казино ежегодно принимает в январе от 25 000 до 50 000 еврейских туристов, приезжающих погреться на пике южноамериканского лета. В эти дни город приобретает легкоузнаваемый еврейский характер: евреи спокойно разгуливают по улицам и по пляжу в кипах.