Исповедь чекиста. Тайная война спецслужб СССР и США - Фёдор Жорин

Солдат, несмотря на обнаруженные ими воинские способности, офицеры-шаркуны, забывшие заветы Суворова, презрительно называли «серой скотиной». Большей частью не талант, не боевые заслуги выдвигали офицеров вперед, а титулы и богатство. Петровско-суворовская система выдвижения офицерских кадров была забыта.

Военные академии — гордость Красной армии. По своему оборудованию и постановке обучения они не только не уступают, но и превосходят лучшие европейские военные академии, существовавшие с давних пор. Наиболее значительная академия — это академия им. М.В. Фрунзе. Она готовит общевойсковых командиров. В ней преподают лучшие военные профессора и ученые страны.

Центр советской артиллерийской науки — Артиллерийская академия, готовящая строевых командиров, специалистов артиллерийского вооружения; многие питомцы этой академии прославились в боях.

Советский офицер — это пламенный патриот Советской Родины, носитель лучших боевых традиций русского народа, русской армии.

Делом чести советского офицера является образцовое выполнение воинского долга: «Решение разбить врага, — говорится в боевом Уставе пехоты Красной армии 1942 г., — должно быть бесповоротным и доведено до конца».

Честь советского офицера неотделима от его умения побеждать врага. Воля командира является важнейшим моральным фактором па поле сражения. Именно она приводит в движение и руководит всей массой людей и сил в бою. «Как бы план ни был гениален, — писал Драгомиров, — он может быть совершенно испорчен исполнением, а исполнение лежит в области воли». Сильная воля включает в себя такие командирские качества, как самообладание, хладнокровие, способность не теряться в любой, самой путаной и угрожающей обстановке.

У офицера, который сам показывает пример самостоятельного выполнения своего долга, и бойцы дерутся как герои. Природа Красной армии и облик советского офицера — идейного и умелого воина — ведут бойцов к пониманию того, что честь их командира — это не его личная честь, его слава — не его личная слава, а достояние всей роты, всего взвода. Они знают, что подвести своего офицера, не оправдать его доверия — это значит не только замарать его честь, но и покрыть позором самих себя, всю свою роту.

Офицеры из соединений маршалов Ротмистрова, Чуйкова, Дремова, Катукова, Богданова завоевали себе блестящую славу.

Ковать и закалять свою волю, навязывать ее противнику, повсюду добиваться победы — долг каждого советского офицера. Бойцы Красной армии, красноармейцы и командиры не отделены друг от друга стеной кастовой и классовой вражды, они — сыны одного класса, одной матери — Родины. У них одни интересы, одна цель. Это не значит, что офицер может сделать из этого неправильный вывод: своему человеку можно, мол, многое простить. Такой ложный демократизм способен только нанести вред армии. Требовательный, суровый и, если нужно, беспощадный начальник, твердой рукой осуществляющий свою волю, — это образец офицера Красной армии, советского патриота, преданного душой и телом своему народу

Советский офицер понимает, что дисциплина является главной силой армии. «Современное военное дело, — писал М.В. Фрунзе, — характеризующееся широким применением техники, крайне сложно. Помимо умения и сознательности оно требует от каждого бойца ловкости, сноровки, расторопности и отчетливости в действиях. Исполнение уставных требований «с прохладцей» — верный путь к поражению. Вот, кто всякий раз приравнивает это требование боевого воспитания к стремлению насадить бездушную муштровку старой царской армии, либо ничего не смыслит в военном деле, либо просто враг и предатель…».

С первых же дней войны советские офицеры с новой силой усвоили значение воинской дисциплины. Эта черта наших командиров, укреплявших порядок даже в самой тяжелой обстановке, замечательно показана в романе Василия Гроссмана «Народ бессмертен», когда явный трус Мышанский, находясь в тылу врага, явился со своей ротой в часть: «…Пришедшие с ним люди были не бриты, в порванных гимнастерках. Сам Мышанский выглядел немногим лучше своих бойцов. Он спорол с воротника знаки различия, крючок и верхние пуговицы гимнастерки были вырваны, бывшие раньше на нем полевая сумка и планшет отсутствовали, он их, очевидно, бросил, чтобы не иметь командирского вида, даже револьвер он вынул из кобуры и сунул в карман брюк.

— Встать, — сказал Богарев.

— Что? — спросил Мышанский.

— Встать! — громко и властно повторил Богарев. Мышанский посмотрел в лицо Богареву и вскочил, вытянулся.

— Стоять смирно, — сказал Богарев и, с ненавистью глядя на Мышанского, закричал: — В каком вы виде? Как вы подходите к старшему начальнику? Немедленно приведите себя и своих людей в порядок, чтобы ни одного небритого, чтобы ни одной порванной гимнастерки. Пришейте к петлицам знаки различия, через двадцать минут выстроить роту, явиться ко мне, командиру действующей в тылу противника регулярной Красной армии, в подчинение которого Вы поступаете.

Богарев посмотрел на часы и медленно проговорил:

— Через двадцать минут, если мое приказание не будет выполнено, Вы будете расстреляны перед строем, вот под этим деревом».

Твердой рукой насаждая воинскую дисциплину, советский офицер делает все, чтобы сплотить свою часть в мощный стальной кулак, способный пробить неприятельскую оборону и наносить удары врагу с флангов. Командир — отец победы. Когда бой идет хорошо, крылья удачи сами несут вперед бойца. Но в тяжелые минуты, когда обстановка осложняется, боец невольно оглядывается на офицера, ищет в нем опору, ждет от него ответа, как поступить. Решение задач наступления требует длительно не остывающего порыва всех воинов. Офицер призван неутомимо воспитывать и поддерживать в людях этот порыв всеми средствами, в том числе и своим внешним видом.

Вот характерная картина в жизни наших офицеров на фронте:

«На рассвете майор Мамаев пришел на командный пункт дивизии доложить полковнику Лубинскому, что все готово к броску полка. Лубинский и находившийся тут же сосед, генерал гвардейской дивизии, невольно залюбовались молодцеватой выправкой Мамаева. Все на нем было пригнано тщательно и аккуратно, точно он собирался на парад, а между тем предстояла тяжелая задача — войти в грязные плавни и атаковать немцев с фланга. Соседи переглянулись. Когда Мамаев ушел, гвардейский генерал сказал: «Хорош!»

— А как же иначе, — сказал командир дивизии. — Офицер, — он подчеркнул это слово, — офицер Рабоче-крестьянской Красной Армии. И как говорится, с огоньком».

В дивизии, сражавшейся весной 1944 года, лейтенант Русских и его рота славились своим бесстрашием, стойкостью, настойчивостью и выполнением боевого приказа. Командование знало, что там, где нужны героические усилия и необходимо пройти через все преграды, — туда нужно первой бросить роту лейтенанта Русских, и задание будет выполнено. Заслужить такую славу нелегко, и тем больше чести лейтенанту Русских, его людям, что она стала их достоянием.

Существует рассказ современника, как принимали солдат в полк: «Ты знаешь, земляк, в какой полк ты попал? Ты знаешь, какие у нас офицеры? — строго внушал новичку старый, обветренный и обстрелянный воин. — Ты про Скулень в газетах читал? Это, брат, мы были. А Дубоссары, Затишье?.. Чувствуй! Ты знаешь, какой полковник у нас? Никто не смог Бугаевку взять, а он взял. Три раза его ранили — он из строя не ушел. По всем маневрам он у нас мастер — с ним не пропадешь! Вот как у нас!»