Компания дьявола - Дэвид Лисс

Было ясно: обычной кружкой пива и отбивной не обойтись, чтобы загладить вину. Я смело повернулся в сторону спальни, но делать это не было необходимости. Дама находилась не там. Она уютно устроилась в кресле. Ее тонкие пальцы обвились вокруг ножки бокала.

Пальцы слегка дрожали, как и ее губы. Даже в тусклом свете было видно, как она пыталась напустить равнодушный вид, но ей это не вполне удавалось — на ее лице читался не то стыд, не то страх, не то гнев.

— Я бы предложила вам сесть, — промолвила она, — но я не у себя дома, чтобы играть роль хозяйки.

Я не мог вымолвить ни слова и стоял с открытым ртом как идиот, ибо в кресле сидела Селия Глейд.

Я стоял как вкопанный.

Селия Глейд подняла на меня свои прекрасные глаза и улыбнулась так печально, что мое сердце учащенно забилось.

— Вы застигли меня врасплох, мистер Уивер, — сказала она.

Я резко повернулся и опрометью бросился к двери. Элиасу, который только-только успел подняться с пола, я лишь сказал, что буду ждать его внизу.

Все это обернулось так плачевно для столь многих, что у меня не было сочувствия к тем, кто испытал лишь легкое неудобство. Но, сидя в гостиной и сжимая бокал вина с такой силой, что тот запросто мог треснуть, я не мог себе простить, что грубо обошелся с миссис Генри, которая не оставляла робких попыток завести со мной беседу.

Я не видел, как Селия выходила из дома — полагаю, Элиас вывел ее через черный ход, — но через четверть часа после нашей встречи он спустился и сообщил, что готов к выходу. Мы пошли в «Ржавую цепь» и заказали пива. После этого какое-то время сидели молча.

— Прости, пожалуйста, Уивер, — начал он, — но ты никогда не показывал, что предпочитаешь…

Я стукнул кулаком по столу с такой силой, что все повернули головы в нашу сторону. Мне было все равно, лишь бы Элиас прекратил свою болтовню, пока я еще в силах сдерживаться, чтобы не ударить его.

— Ты прекрасно знал о моих чувствах, — сказал я. — Это возмутительно.

— Это еще почему? — поинтересовался он. — Если бы ты захотел, она была бы твоей. Ты сам отказался.

— Черт возьми, Элиас, я и представить не мог, что ты поведешь себя настолько глупо. Неужели ты действительно думаешь, что ее не оставили равнодушной твои чары?

— Знаешь, оскорблять меня вовсе не обязательно.

— Ты прав. — Как бы я ни был на него зол, разрушать нашу дружбу из-за этого не следовало. — Несмотря на все твои чары, знай: ей было нужно выведать, что тебе известно, и только.

— Разумеется. А мне было нужно то, что у нее есть. Думаю, это своего рода состязание, кто уступит товар, а кто останется при своем. В нашем случае она ничего у меня не выведала, а я ничего от нее не получил.

— Она постоянно находилась у тебя перед глазами, пока была в комнате?

— Нет, не постоянно. Мужчина не станет пользоваться ночным горшком в присутствии дамы.

— А твои записи по нашему расследованию все еще у тебя на столе?

— Мой почерк трудно разобрать неподготовленному человеку, — поспешно сказал он, но я заметил, что его голос задрожал. Его одолевали сомнения.

Меня сомнения не одолевали.

— Стоя у твоей двери, я произнес имена Абсалома Пеппера и Тизера.

— Значит, надо было соблюдать осмотрительность.

Я промолчал, так как в этом отношении он был, в общем-то, прав. Я смотрел перед собой, а Элиас тем временем кусал губы и потягивал эль.

— Знаешь, — сказал он, — я не хотел тебя задеть. Тебе следовало яснее дать знать о своих чувствах к ней. Наверное, я должен был внимательнее отнестись к ним, но на уме у меня было одно — как бы затащить красивую женщину в постель. Вероятно, это слабая отговорка, но лучшей у меня нет. И вполне вероятно, она совершенно не собиралась позволить увлечь ее в постель. Естественно, мы этого никогда не узнаем, но она просто согласилась подняться ко мне в комнаты. Между нами ничего не было…

— Хватит! — рявкнул я. — Дело сделано. Она слишком много знает, а у нас слишком мало времени. Значит, мы должны спешить.

— Спешить куда?

— Нам надо найти мистера Тизера. Он собирался финансировать проект Пеппера, следовательно, должен быть в курсе. И это ключ к разгадке всего дела. Могу только уповать на то, что мы найдем его раньше, чем она.

Ни один из нас не был настроен на дружескую беседу, но я заставил себя позабыть о распрях. Элиас сделал то же самое.

— Ты хорошо знаешь район?

— Знаю только, что он довольно неприглядный и лучше было бы туда вовсе не ходить. Но догадываюсь, что все равно придется.

Итак, мы отправились в Холборн и были в двух кварталах от того места, где, по мнению миссис Пеппер, можно было найти Тизера. В это мгновение из переулка выступили темные силуэты и перегородили нам дорогу. Я напрягся и схватился за шпагу, а Элиас шагнул назад, прячась за мной. Перед нами стояло человек шесть или семь, и меня бы крайне обеспокоило это обстоятельство, если бы я не почувствовал, что мужчинам недостает уверенности, с которой обычно ведут себя люди, склонные к насилию. Они выглядели скованными и неопытными и, кажется, сами нас боялись.

— Что тут у нас? — выкрикнул один.

— Похоже, парочка содомитов, — ответил другой. — Не бойтесь, грешники, ночь в тюрьме пойдет вам на пользу, у вас будет достаточно времени, чтобы молить Господа о прощении, вы еще можете спасти ваши души.

Я сомневался, что тюрьма, куда содомит заключался на ночь, может спасти чью-либо душу. Угодившего в эту зловонную дыру ожидали нескончаемые издевательства. В подобных местах сложилась традиция — самые отъявленные преступники заставляли содомитов поглощать человеческое дерьмо, и в больших количествах.

— Эй вы, — сказал я. — Я вас не знаю, и вы меня тоже. Идите своей дорогой.

— Никуда я не пойду! — крикнул тот, кто, как мне показалось, назвал нас содомитами. — Я слуга Господа, сэр, и выполняю волю Его. — Его голос дрожал, как у уличного проповедника.

— Сомневаюсь, — сказал я, догадавшись, что перед нами члены Общества реформации нравов или другой подобной организации, расплодившихся в последние годы.

Эти блюстители нравственности рыскали по ночным улицам и охотились на тех, чье поведение нарушало заповеди Господни и законы королевства, — если, конечно, речь не шла об откровенных бандитах, которые могли и сдачи дать, таких реформисты предпочитали обходить стороной. Бог знает, почему констебли и мировые судьи уполномочили этих людей быть их представителями, и вот группа религиозных фанатиков могла схватить пьяного или человека, пожелавшего воспользоваться услугами проститутки, и бросить в тюрьму, где его ожидала ужасная ночь. Я уже упоминал о кошмарной участи содомитов, но редко кому удавалось избежать жестоких побоев и унижений.