Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

С политической точки зрения Гитлер все еще не отошел полностью от своих традиционных представлений и идей. Когда он говорил о создании новых государств и правительств, с которыми можно будет заключить мир, то это соответствовало его старым мыслям. А вот что понимал фюрер под «социалистической идеей», без существования которой невозможно себе представить современную Россию? Скорее всего, это не был дополнительный аргумент, направленный против идей возврата к отношениям, сложившимся до 1917 г. Старая правящая элита ни в коем случае не должна была вернуться к власти с помощью Германии, но и уничтожать ее, как это было в Польше, он не планировал. Его человеконенавистнические фантазии ограничивались в данном случае «еврейско-большевистской» интеллигенцией, но, очевидно, пока не были нацелены на все еврейское население. Еще не явно, но подспудно проявлялись антиславянские клише о тупой массе, которая будет служить рабочей силой для будущего класса германских господ. Все это пока не создавало впечатления осмысленной общей концепции, а было реакцией на планы военных, которые в марте 1941 г., когда война на Востоке стала решенным делом и полным ходом шла концентрация войск, уже больше не находили его одобрения.

Гитлер не собирался вести дебаты по этим вопросам ни с Гальдером, ни с другими представителями высшего командования. Поэтому он срочно передал Герману Герингу всю полноту ответственности за использование в завоеванных странах их экономических ресурсов, которые обладали для Гитлера высшим приоритетом, поскольку он был обеспокоен опасностью сокращения продовольственного обеспечения в рейхе и невозможностью в дальнейшем «поднять» германский народ на решение новых великих задач. Кроме того, отсутствовали необходимые ресурсы для реализации честолюбивых планов вооружения всех родов вермахта. В марте-апреле Геринг осуществил объединение гражданских и военных экономических служб и приказал разработать концепцию радикального использования ресурсов завоеванных стран, в которой была учтена и голодная смерть миллионов гражданских лиц и военнопленных на Востоке. Это также стало результатом оперативного планирования молниеносного, широкомасштабного похода, который должен был заставить вермахт жить исключительно «за счет завоеванной страны», а тыловые службы нацелить только на доставку военных материалов и горючего.

Уже 3 марта 1941 г. Гитлер ко всему сказанному заявил, что передаст полиции Гиммлера решение самостоятельных задач в тыловых районах. Следовало проверить возможность ее использования — наряду с тайной полевой полицией вермахта — в районах боевых действий. «За это говорит необходимость сразу же обезвредить всех большевистских главарей и комиссаров. Военные суды при решении таких вопросов необходимо исключить, им следует заниматься только делами в войсках». В целом же полномочия вермахта должны были ограничиваться районом боевых действий. В тылу Гитлер собирался установить систему гражданского управления во главе с немецкими рейхскомиссарами. Это дало ему повод подключить к дальнейшему планированию Розенберга, своего генератора идей по вопросам политики на Востоке. Ведь, как-никак, еще в 1934 г. фюрер поручил именно ему заранее предусмотреть все необходимое в смысле готовности похода на Москву. Но в последние годы Гитлер почти не вспоминал о Розенберге, которого он ценил как теоретика и мнимого знатока России. Хотя фюрер не наделял его практическими и организаторскими способностями, тем не менее выдвинул его в апреле 1941 г. на пост будущего рейхсминистра оккупированных Восточных территорий.

Розенберг продемонстрировал способность в кратчайшие сроки предоставлять обширные разработки о будущей работе рейхскомиссариатов и проведении политики «нового порядка». Но для Гитлера вначале речь шла о том, чтобы определить на ведущие посты в рейхскомиссариатах сильных и решительных партийных функционеров или гауляйтеров, которые «легко хватаются за пистолет» и которые обещали ему беспощадно опустошать подвластные им территории. Все остальные цели его нового порядка в области политики, расовых отношений и народонаселения, столь близкие сердцу Розенберга, были для Гитлера второстепенными. Ввиду того, что Розенберг, как и многие военные, надеялся на сотрудничество с представителями нерусских национальностей, особенно с украинцами, то позднее в ходе войны на Востоке образовывались коалиционные ячейки, связанные общностью интересов, которые с трудом пытались добиться от Гитлера проведения некоторых преобразований, правда, уже после провала блицкрига. Это касалось крестьян, преимущественной части населения, с центральным для них вопросом роспуска колхозов, стремления хотя бы частично восстановить экономику, снабжения населения и использования в качестве рабочей силы военнопленных, а также привлечения «добровольцев» и создания военных легионов из местного населения.

В марте 1941 г. Гитлер ничего не хотел знать об этом. 13 марта глава ОКБ Кейтель спешно подписал новую редакцию «Директивы об особых территориях» и спустя три дня присутствовал на совещании у Гитлера, на котором Вагнер и Браухич выступали с концепцией системы военного управления. Дело дошло до острой конфронтации, которой так боялся командующий сухопутными войсками. Адъютант штаба майор Энгель сделал запись, что по вопросам проекта состоялся «прискорбный разговор», и фюрер отклонил его «в крайне резких выражениях».

«Военное командование ни на что не годно. Время от времени он будет передавать управление в руки политиков, так как вермахт ничего не понимает в политике. ОКБ пытается противоречить, но он в жесткой форме отмахивается от них, и они смиряются». Гитлер остался при своем мнении, что власть вермахта должна распространяться только до уровня тыловых частей.

Спустя две недели он собрал в Рейхсканцелярии довольно много генералов, чтобы в свойственной ему манере настроить их на предстоящую войну против СССР. Наиболее важно для него, пожалуй, было не допустить возможного недопонимания и раздражения по поводу новой формы ведения войны. Поэтому он еще раз выразил свою решимость «урегулировать русский вопрос», чтобы лишить Англию всякой надежды и быть способным через два года «решить наши задачи в воздухе и в мировом океане, располагая соответствующими материальными и людскими ресурсами». После такого стратегического обоснования предстоящего похода он проанализировал соотношение сил и затем перешел к рассуждениям о «проблеме русского пространства». С массовым применением танков и авиации на решающих направлениях, по его словам, будет вполне возможно полностью сокрушить врага. Он не сможет спастись. Опасность Припятских болот можно устранить установкой минных полей — Гитлер не упускал из вида эту ахиллесову пяту оперативного плана Гальдера. По завершении похода можно будет отвести в тыл 100 дивизий и демобилизовать их, с тем чтобы резко усилить вооружение и оснащение кригсмарине и люфтваффе. Тогда на очереди будут Гибралтар и Африка — об операции «Морской лев» и высадке в Англии Гитлер больше не говорил.

С особым вниманием Гальдер выслушал высказывания о новом характере войны на Востоке, которые четко указывали на отказ от сложившихся представлений военных, основанных на опыте 1918 г., и от 15 лет тайного сотрудничества с Красной армией.

Запись Гальдером некоторых высказываний Гитлера касательно войны на Востоке, сделанных в Рейхсканцелярии перед группой генералов 30 марта 1941 г.: