Психи - Энн Шеридан

этого, но ясно, что это не первое его родео. Он туго натягивает грубый материал, обжигая мою кожу, и это удерживает меня внизу.

— А ты знала? — говорит он, вытаскивая из кармана старый нож, прежде чем залезть в ванну, и провести лезвием по всей длине моей ноги, разрезая спортивные штаны и позволяя хлопку упасть на дно ванны. — Человеческое тело вмещает примерно пять литров крови, в то время как эта ванна вмещает до двухсот литров?

Нервы сводят меня с ума, и я молча наблюдаю за ним, пока он продолжает дразнить меня своей ебанутой болтовней. Нож отбрасывается в сторону, и он вытаскивает еще несколько полосок материи, прежде чем туго обвязать ими мои бедра и руки, как каким-то жгутом.

— Не нужно быть гением, чтобы понять, что человеческое тело может восполнять запасы собственной крови, и это заставляет меня задуматься, сколько времени потребуется, чтобы наполнить всю эту ванну.

— Ты действительно гребаный идиот, не так ли? — Огрызаюсь я. — А я-то думала, ты действительно знаешь, что делаешь.

Он смотрит на меня пустым взглядом, и я разочарованно вздыхаю.

— Чтобы восполнить запасы крови, требуются недели. Я буду давно мертва, прежде чем ты успеешь заполнить эту штуковину даже наполовину. Ты хотя бы сделал домашнее задание, прежде чем составлять этот дерьмовый план, или тебе просто не хватает здравого смысла, как твоему брату?

Громкий рев разносится по комнате, и я чувствую, как он вибрирует прямо у меня в груди.

— Не смей говорить о нем, маленькая сучка, — рычит он, опускаясь на колени у меня за головой и прижимая нож к моему горлу. — Возможно, я откажусь от своего эксперимента и просто посмотрю, как твоя кровь покрывает твою кожу.

Я не говорю ни слова, затаив дыхание в страхе, что он сдержит свое слово, но он просто смеется.

— Ааааа, ты сейчас ужасно тихая, — говорит он, отстраняясь от меня и давая мне возможность сделать глубокий вдох.

Он обходит меня, зависая у бортика ванны и глядя на меня сверху вниз.

— Я не мог поверить в свою удачу, когда узнал, что печально известные братья ДеАнджелис появятся сегодня вечером, — размышляет он. — Ты бы видела, что я для них приготовил. Это должно было быть впечатляюще, но, когда они притащили тебя с собой, я не смог удержаться, чтобы не оставить тебя себе.

— Ты, блядь, больной. Им на меня наплевать. Я просто никто, которую им продали. Ты напрасно тратишь свое время.

Он качает головой.

— Но я приложил столько усилий, — говорит он. — Дрейв действительно был бы разочарован, если бы я не получил от этого хотя бы немного удовольствия. Кроме того, было бы жаль упускать такую хорошую возможность.

Он опускается на колени, его глаза безумно расширяются. Он выглядит чертовски одержимым, когда смотрит на мое обнаженное бедро.

— Такая красивая, — бормочет он, перегибаясь через край ванны. — Интересно, как быстро ты истечешь кровью.

Он протягивает руку, чтобы коснуться меня, и мое колено тут же взлетает, ломая его гребаный нос, когда срабатывает мой инстинкт самосохранения.

— ЧЕРТ, — рычит он, падая назад, когда из его носа хлещет кровь. Он придерживает его одной рукой, в то время как другая его рука замахивается на меня, острое лезвие глубоко вонзается в мое бедро. — Ты дерзкая.

Пронзительный крик разрывает старый подвал, когда меня пронзает агония. Он выдергивает лезвие обратно, и я снова вскрикиваю, дергая себя за связанные запястья, отчаянно пытаясь зажать рану и облегчить жгучую боль.

Кровь льется из моего бедра, когда я желаю верной смерти, боль пульсирует слишком сильно, чтобы я могла справиться. Он только начал. Я ни за что на свете не смогу вынести такую боль. Я не была создана для этого. Я недостаточно сильна.

Он выглядывает из-за края ванны, его глаза горят, когда он наблюдает, как кровь заливает рану и скапливается в ванне подо мной. Схватив обе мои ноги, он надавливает на них, удерживая меня прижатой, когда опускает свой нож по низкой дуге, разрезая лезвием мою кожу.

Я вскрикиваю, извиваясь под его весом, пытаясь сбросить его с себя, но он слишком тяжелый, слишком сильный. Еще больше крови вытекает из моего бедра, собираясь вместе с остальной частью под моей задницей, когда тяжелые рыдания застревают у меня в горле, затрудняя дыхание. Он осторожен, чтобы не порезать ни одну из моих артерий, и что-то подсказывает мне, что это часть его большого плана — сохранить мне жизнь достаточно долго, чтобы наполнить эту дурацкую ванну. Это никогда не сработает. Я наверняка потеряю сознание после того, как потеряю достаточно крови, а потом, надеюсь, просто ускользну в небытие.

Он снова приближается ко мне, проникая еще глубже и двигаясь выше по моему бедру, прежде чем добраться до рук. Каждый удар его клинка становится более агрессивным, более сильным и полным гнева, давая понять, что его болезненная жажда крови быстро заменяется яростью от потери брата-насильника, и вместо того, чтобы вымещать все это на трех братьях, которые жестоко убили его, он вымещает ее на мне.

Я должна дать отпор. Я должна это пережить, но как? Он загнал меня в ловушку, и с каждой секундой я теряю драгоценную кровь и энергию. Он снова бросается на меня, и я отдаю борьбе все, что у меня есть, полная решимости не сдаваться без боя. Если он собирается убить меня, то это произойдет потому, что я физически не смогу продолжать. Мне просто нужно продержаться достаточно долго, чтобы парни нашли меня, и тогда в мире все будет хорошо.

Нож скользит по моей ключице, вспарывая грудь, и я просто больше не могу этого выносить. Я подтягиваю ноги, борясь со смертельной болью, опускаю колено ему на шею и бью другим, готовая пройти через самый страшный ад, если это означает задушить его.

Все его тело падает мертвым грузом под силой моих бедер, его голова сильно бьется о край ванны — удар приходится на висок. Нож со звоном падает на землю, когда его тело тяжело оседает на грязный пол. Он не ожидал, что я смогу дать отпор, и это его вина.

Я смотрю широко раскрытыми глазами, резкие вздохи разрывают мои легкие. Я наблюдаю за ним мгновение, ожидая, что он снова придет в ярость, но он, черт возьми, не двигается.

Он мертв?

Мое сердце бешено колотится, но я не хочу ждать и выяснять. Кровь неуклонно льется из моего тела, и это только вопрос времени, когда я вырублюсь на хрен. У меня есть всего несколько драгоценных мгновений,