Академия чаросвет. Тень - Ольга Ярошинская

– Что сказали целители? – спросила я, шмыгнув носом, и погладила его по гладкой щеке.

Совсем недавно побрился. Когда я пришла к нему сегодня, Бас только вышел из душа. Кажется, с тех пор прошла целая жизнь.

– Больше всего их волновало мое сердце, – ответил Бас. – Но сейчас, когда ты рядом, оно успокоилось.

– А зрение? – я сглотнула комок, собравшийся в горле. Было так больно смотреть на повязку Баса, закрывающую глаза, и страшно даже представить, каково ему сейчас. – Бастиан, мы справимся, – пообещала я. – Что бы там ни было. Расмус как-то видит, а ведь у него уровень чаросвета куда ниже.

– Вряд ли из Веника получится собака-поводырь, – усмехнулся Бас.

Он потянулся к повязке на глазах, и я задержала дыхание, когда Бастиан медленно ее приподнял.

Обожженные ресницы, слипшиеся от мази, покрасневшие веки, лопнувшие сосуды на коже… Бас смотрел на меня, и в его серых глазах мерцал чаросвет. Остатки самообладания рухнули, я зарыдала и кинулась ему на шею, целуя его щеки, губы…

Бас шикнул, и я, опомнившись, отстранилась, едва не свалившись с узкой кровати.

– Прости! Где болит? – испугалась я.

– Да мне как будто бы полегчало, – с легким удивлением ответил Бастиан, оглядывая полог тьмы, которым я нас окружила. – Только голова раскалывается, если честно. Чар на башне в Шушанах вырубил меня чем-то тяжелым. Испугался, что выгорю.

Протянув руку, он коснулся золотых звезд чаросвета, вспыхивающих на темной изнанке кокона, и те осыпались на него теплыми искрами и растаяли, словно впитавшись в кожу.

– Как будто собственный космос, – прошептал Бас.

Повернувшись на бок, он погладил меня по мокрой щеке костяшками пальцев, обнял, привлекая к себе, и его сердце под повязкой билось сильно и ровно.

– Я люблю тебя, – прошептала я, глядя в серые глаза с короткими обгоревшими ресницами.

– Я люблю тебя, Мэди, – ответил Бас и сплел свои пальцы с моими. – Вместе?

– Вместе, – кивнула я.

***

Артирес Альваро вошел в зал оракулов. Звук шагов отражался эхом от высоких стен, дробясь под куполом потолка. Казалось, где-то вверху бьют барабаны, нагнетая и без того напряженную атмосферу. Глава дома Альваро был вне себя от ярости и не собирался сдерживать эмоции.

– Мой! Сын! Едва не погиб! – рявкнул он, обведя взглядом собравшихся.

Здесь были все главы домов, оракулы, меж колонн мелькнуло несколько серых мундиров эквилибров, и краем сознания Артирес отметил, что в зале непривычно многолюдно. Но все мысли застило беспокойство за Баса. Целители сказали, он был в полушаге от выгорания, и если бы не дежурный чар на башне, не придумавший ничего лучше, как треснуть его по башке, то Бас как минимум стал бы калекой.

– Какого мрака вы гасите свет в Сумерках, не ставя при этом в известность главы домов? – рыкнул он, едва удерживаясь от того, чтобы вцепиться в белую бороду оракула. – Хочешь сказать, это досадная случайность? – повернулся к Монтеге. – Или, может, зеркало разбилось само? – спросил у Тибальда Дюрена.

Выдрать бы его серебристые космы, чтобы перестал звать себя львом и стал тем, кем является – облезлым шакалом.

– Вы должны были провести голосование, и, если вам вдруг интересно, я категорически против подобных методов!

– Послушай, Альваро, мы все не в восторге… – пробурчал Плурий, нервно наглаживая свою бороду.

– Если голосование было, то меня на него тоже не позвали, – резко заметил Стерх, шагнув так, чтобы встать рядом. – Черные коты не участвовали в сумеречной резне.

– Однако и без вас у нас был бы кворум, – непринужденно заметил Монтега. – Четыре дома и представитель оракулов. Если бы даже белый пес как всегда все проспал…

– А? – вскинулся Освальд, и Эльгред успокаивающе похлопал его по плечу.

– То мы могли бы принять решение, – закончил Монтега. – Однако мы все в замешательстве, Арти. Этого не должно было быть. Ничего этого.

Артирес выставил указательный палец к носу Эльгреда и процедил сквозь зубы.

– Не делай из меня дурака, Монтега. Свет гаснет не первый раз. Очень удобный способ утихомирить теней.

– Альваро, это недоразумение, – решил встрять Грай. – Я бы тоже выступил против.

– Да ты что! – наигранно удивился Артирес. – Недоразумение, значит… Мой единственный сын едва не сжег себе сердце!

– Нам всем очень жаль, что твой парень пострадал, – скорбно вздохнул Тибальд. – Надеюсь, он оправится.

Вот только этой белой гиене плевать на Баса, он был бы рад его смерти. Но раз все они так уверенно отпираются, значит, концов не найти.

– Свет погас именно там, где перед этим заметили подозрительную активность чаросвета, – напомнил Альваро. – Видения оракулов говорили, что кровь седьмого дома в Порожках.

– И, видимо, отряд эквилибров решил проявить инициативу, – пояснил Тибальд. – Они все погибли, и мы пытаемся выяснить, что произошло на самом деле.

Так он и знал. Следы замели. А скорее – залили кровью.

– Вешай свою лапшу кому другому, – бросил Артирес. – Мой сын, наследник дома Альваро, едва не погиб, защищая людей, оставшихся без света по вашей вине. Я требую объяснений!

– Не лез бы не в свое дело, был бы целее, – тихо заметил один из серых.

Артирес шагнул к нему и, схватив за грудки, оттолкнул так, что тот перелетел через ползала. А сам увидел ковер, узор на котором прежде заслоняли колонны.

– Вообще-то мы надеялись, что это ты нам кое-что объяснишь, – заметил Эльгред Монтега. – Ничего не хочешь сказать, Альваро?

Великое полотно жило и дышало, переплетая нити в новом узоре и расставляя символы великих домов, но в целом картина уже обрела завершенность. Птица вновь парила посередине ковра, и казалось, будто одним крылом она прикрывает пса, который встал с нею рядом. Ощетинившаяся холка, злобный оскал, напряженные лапы – теперь уже никого не обманешь: черный пес Альваро готовился защищать свое. Быстрого взгляда было достаточно, чтобы понять – они заодно, вместе.

Артирес обернулся и вновь посмотрел на собравшихся в зале. Кто-то пытался сохранить лицо, нацепив невозмутимую маску, кто-то, как Грай, не скрывал горячего любопытства, а кое-кто прятал страх. Решители судеб, повелители мира – все они оказались бессильны перед… бабочками. Глава дома Альваро усмехнулся. Что ж, теперь врать бесполезно.

– Седьмой дом возродился, – сказал он. – Нравится вам это или нет.