Адская ширма - И. Дж. Паркер

На пороге стоял мальчик лет десяти или одиннадцати с фонарем в руке и вопросительно глазел на них. За его спиной маячил опиравшийся на палку старик в простеньком полотняном кимоно. Закрепленные на стенах главного дома факелы освещали просторный прибранный двор.

— Милости просим, — тяжело переводя дух, сказал старик. — Вам, наверное, нужен ночлег?

Акитада посмотрел на затянутое мглой небо, в котором кружили снежные вихри.

— Да. Благодарим вас за гостеприимство. Погода застала нас врасплох. Мы приехали из столицы, расследуем убийство, произошедшее неподалеку. Вот это начальник полиции Кобэ и его люди, а меня зовут Сугавара Акитада.

Имя Акитады скорее всего ни о чем не говорило старику, зато когда ему представили Кобэ, выражение лица его изменилось, а в голосе прозвучала враждебность, когда, вперив пристальный взгляд в начальника полиции, он спросил:

— Так это вы держите моего хозяина в тюрьме? Акитада метнул беспокойный взгляд на Кобэ — ему было интересно, как тот отреагирует на выражение столь откровенной неприязни со стороны старика.

Привыкший получать от простых крестьян только знаки почтения, Кобэ насупился, потом огляделся по сторонам и, прочистив горло, сказал:

— Что-то вроде того. Я отвечаю за все столичные тюрьмы. А вы кто?

Ничуть не впечатлившись столь высоким званием, старик распрямился.

— Я — Кинзо, управляющий здешним поместьем. Присматриваю за ним в отсутствие хозяина, которого вы посадили в тюрьму, хотя он чист и невинен, как святой. Он в упор смотрел на Кобэ.

Кобэ глянул на небо и миролюбиво сказал:

— Я не корю вас за ваши чувства, но вашего хозяина мы освободить пока не можем. Для этого нам нужно либо опровергнуть имеющиеся против него улики, либо найти другого подозреваемого. Собственно, за этим мы и пожаловали сюда.

Выражение лица старика смягчилось, и он проворчал:

— Вы бы лучше вошли. — И он повернулся, чтобы провести их в дом.

Мальчик запер за ними ворота. Возле дома Кобэ с Акитадой спешились, и мальчик принял у них лошадей. Остальные последовали за ним к конюшням.

Дом, конечно же, был темен и пуст. Кинзо зажег фонарь в прихожей, где они разулись. Потом он провел их темными коридорами в просторную комнату с очагом посередине. Крепкие ставни на окнах были закрыты, защищая дом от ночи и непогоды. В комнате не было ничего лишнего — несколько циновок и подушек, свечи в подсвечниках и огромный деревянный сундук, какой обычно используют для хранения своего добра купцы. Сундук был укреплен металлическими уголками, петлями, замочками на ящиках и металлическими ушками, в которые полагалось просовывать шест при переноске. Единственной в комнате вещью, не имевшей практического предназначения, был настенный свиток с живописным изображением горного водопада.

— Дела у твоего хозяина, судя по всему, шли хорошо, — заметил Акитада, озираясь вокруг.

— Дайкоку[22]хранит моего хозяина, да только вот приходится ему терпеть несправедливость и жестокость от императора Чу.

— Какой начитанный крестьянин, — шепнул Кобэ Акитаде, пока Кинзо снимал с очага крышку и подсыпал внутрь угли. Потом он разложил вокруг подушки и предложил им сесть.

— Можете здесь переночевать, — сказал он Кобэ. Как святой Кобо Дайси[23], мой хозяин ни за что бы не выставил ненастной ночью за порог даже своего злейшего врага. Может, вы и пытаетесь помочь ему, да только не больно-то спешите. Четыре раза я таскался в столицу и просил дать мне увидеться с ним, и все четыре раза ваши полицейские прогоняли меня прочь. Да наделит великий Амида моего хозяина непоколебимым духом Фудо[24]! Последний раз один из стражников сказал, что к нему больше не пускают даже жену. И что это за жена такая, спрошу я вас? У моего хозяина нет никакой жены.

Акитада и Кобэ переглянулись, потом Акитада сказал:

— Стражник ошибся. Эта женщина, что навещала его, оказалась моей сестрой. В свое время она встречалась с твоим хозяином, а когда услышала о его беде, то стала приносить ему еду.

Теперь старик наконец по-настоящему обратил на него внимание.

— Ах вот оно что! Простите меня, достопочтенный господин! Имени вашего не разобрал.

— Сугавара. Я государственный чиновник и принимаю участие в расследовании дела вашего брата и сюда тоже явился, чтобы помочь.

Кинзо заулыбался и принялся раскланиваться.

— Прославленное имя! Вы идете по стопам своего родовитого предка, бросившего вызов тирании. Вас в этом доме действительно рады видеть. Да вознаградит вас Будда за вашу помощь, а вашу сестру за ее доброту! Отстаивать справедливость — благое дело. Мой хозяин никогда бы не убил жену своего брата. Он любит брата больше жизни. Я так и сказал ему примерно неделю назад.

— Сказал? Кому? — спросил оживившийся Кобэ.

— Как кому? Господину Нагаоке, конечно. А кому же еще? С хозяином-то мне ваши стражники не дают повидаться. А господин Нагаока заезжал сюда проведать, как дела, ну и принес новости. Я сообщил ему, что сказали мне тюремные стражники насчет жены, и господин Нагаока утверждал, что все это неправда. Наверное, он ничего не знал про вашу сестру, господин. Он сказал, что начальник полиции предостерег и его и что теперь нам остается разве что надеяться на чудо. — Кинзо с укором посмотрел на Кобэ, который не спускал с него пристальных глаз.

— Так ты говоришь, Нагаока был здесь неделю назад? — спросил начальник полиции. — И когда же он отбыл?

— Когда? На следующий день. У него где-то были дела.

— И как он выглядел, когда уезжал? — поинтересовался Кобэ, метнув на Акитаду многозначительный взгляд.

Но у старика был проницательный глаз. Он подозрительно нахмурился и сказал:

— Как, как!.. Как и следовало ожидать. Как Кумэ, когда насмотрелся на ножки прачки.

— Какой еще Кумэ? Что еще за прачка? — недоумевал Кобэ.

— Это еще одна легенда. Кумэ — это божество, — объяснил Акитада. — Легенда гласит, что он утратил свою божественную силу, потому что воспылал страстью к смертной женщине.

Старик закивал:

— Да, женщина погубила Кумэ. И Нагаоку погубила женщина. Она и этот ее папаша.

— О чем это он? — спросил Кобэ. — Я-то только хотел узнать, был ли здоров Нагаока, когда уезжал отсюда.