Пусть умрут наши враги - Александр Шакилов

– Или ты просто не хочешь объяснять.

– Или просто не хочу.

– Братец! Зил!..

– Никакой он тебе не братец! – блондинка безжалостно оборвала причитания Траста. – Все, толстый, мы уходим, – она дернула его за рукав куртки, и Траст, клюнув подбородком грудь, послушно поплелся за ней туда, где серела приподнятая над кустарниками и зловонной жижей бетонная лента дороги. Пройдя с десяток мер, Ларисса обернулась к Зилу: – Знай, если мы встретимся в бою, я с удовольствием выпущу тебе кишки. А толстый намотает их на руку и протащит твое тело до самого Моса, чтобы твои мать и сестра смогли вдосталь налюбоваться предателем!

Сорваться бы следом, остановить их, сказать, что напрасно о нем так плохо подумали. И вообще – они же просто не осознают всего, что происходит сейчас. А ведь уже сегодня навсегда изменится весь мир, все-все-все изменится!..

Не побежал. Не вцепился на прощание в лапищу Траста, не коснулся его грубых крестьянских мозолей своими. Не расцеловал в обе щеки и в обветренные губы Лариссу, которую давно – с первой встречи в Мосе, у Арены, – тайно обожал, но только сейчас признался в этом самому себе. Все, чего Зил сильно-сильно хотел, он не сделал.

Так и стоял, глядя, как две фигурки шагают по дороге…

Солнце пекло в затылок, стрекотали кузнечики, опять хрустнула ветка в кустарнике. Подчинившись инстинкту, Зил метнулся в сторону – и полосатая когтистая лапа мазнула воздух там, где он только что был.

– Совсем ты, Фелис, старый стал, форму потерял, – из кустов выбрался закутанный в свое одеяло генерал Барес. Его сопровождал верный адъютант Шацу. Отпрыск адъютанта, ястребок Шершень, пронзив облако, приземлился и сложил крылья за спиной. Из озера вынырнул Хэби и, змеей скользнув по прибрежной хляби, встал рядом с Фелисом.

– Как вы здесь?.. Следили?! Точно – следили! Или вообще все подстроили? Весь побег?

Оскалив истершиеся клыки, генерал подошел к Зилу.

– Да, сынок, мы с твоим учителем, конечно, догадались, что ты сделаешь все, чтобы освободить соратников. И мы дали тебе для этого все знания и навыки. Но ты сам – без нашего участия! – должен был решить, воспользоваться знаниями или нет, рискнуть своим будущим или оставить дорогих тебе людей в заточении.

Фелис потрепал-таки Зила за плечо. В кошачьих глазах блеснула влага.

– Ты все верно сделал. Мы с твоим отцом гордимся тобой. Траст и Ларисса – хорошие чистяки, лучшие из тех, кого я знал. Жаль, что все так получилось. Впрочем, это неважно. Главное – ты с нами, а не с ними. Пойдем, самоходка ждет нас. Скоро мы обретем Главный Активатор. Но для этого нам нужно добраться до Поля Отцов, не угодив под огонь чистяков.

Телега, обшитая клепаными листами металла, то есть самоходка, была спрятана за высоким кустарником. Отворив дверцы, генерал Барес и учитель Фелис уселись на деревянные скамьи. Хэби и Шершень занялись разведением огня в печи, что располагалась в передней части самоходки, а Шацу присоединил кожаную кишку к кранику котла рядом с печью. Стоило рептилусу отвернуть краник – из кишки полилась теплая вода, чтобы Зил мог смыть с себя миазмы городской канализации.

– Обязательно надо было искупаться в дерьме, чтобы понять, кто ты и с кем ты? – спросил Шацу, наблюдая за тем, как с лешего стекают грязные струи.

– Да.

Из трубы над печью потянулись к небу черные клубы дыма.

Дрожа от напряжения, двумя руками со вздувшимися венами Сыч обхватил мощные челюсти ящера, залегшего в густом колючем кустарнике рядом с ним. Бока зверюги резко вздымались и опадали. Бешеный галоп по выжженной солнцем пустоши и прогулка по минному полю изрядно измотали зога. Он был едва жив: его брюхо и хвост посекло осколками хлопков, оторвало оба пальца на левой передней лапе, один глаз заплыл и почти не видел, а загноившаяся рана на груди не зарастала – в прорехе кожи и мяса белело ребро.

Сычу даже жалко стало зверюгу. Жалость… Это чувство было новым для него, доселе неизведанным, и оно жутко не понравилось следопыту. Ну да все равно нельзя позволить зогу всхрапнуть или застонать. Ни за что нельзя!..

Живот файера раздуло так, что руке было уже больно: пережало кровеносные сосуды, сдавило мышцы. Но стравливать лишнее Сыч огнедышащему запретил.

Потому что тогда их присутствие будет раскрыто.

Нет, Сыч вовсе не опасался выдать себя. Схватка с теми, кто, разводя пары в котле, суетился у самоходки, закончилась бы, не успев начаться, потому что у него же есть Кара, его верная подруга, его прекрасная боевая секира. Пока она с ним заодно – Сыч непобедим. Но тот, кто рыскал за ним все это время, чье смрадное дыхание, забивающее вонь озера-отстойника, он постоянно ощущал затылком… Это существо звало себя Мстителем, и Сычу очень не хотелось встречаться с ним, и пока что Сычу удавалось «заметать» свои следы в пространстве и не только, но силы его были на исходе, долго так продолжаться не может.

Скрываясь за ветвями и листьями кустарника, Сыч с тоской следил за тем, как клейменый мальчишка умывается. Если бы не Мститель, который был рядом, где-то очень близко, все уже решилось бы, Сыч выполнил бы свою миссию.

Глаза зога налились кровью.

Все равно нельзя позволить ему всхрапнуть!..

* * *

По ту сторону дребезжащих, раскаленных солнцем до ожогов – если притронуться – стальных листов рокотало все отчетливей, все громче. Особенно, если поднимались на возвышенность, а когда ныряли в долину – становилось совсем тихо, будто ничего не происходит, будто все спокойно и мирно. В самоходке хрипло и вязко дышалось из-за духоты и нестерпимого угара, хотя никто, кроме Зила, не чувствовал запаха дыма, зато все воротили свои чувствительные носы от него, будто Хэби вместе с ним в отстойнике не искупался и вообще был ходячей поляной цветущих поутру роз.

Только Зил влез в самоходку, которая без дров и воды никуда, как оказалось, с места не сдвинется, с него сразу потекло солеными ручьями и чуть ли не гейзерами брызнуло. А покрытые мехом котяры да оба лягушонка и ястребок чувствовали себя вполне прилично. Внешне духота на них никак не отразилась, что было странно, ведь Зил вместе с полукровками пересек самую жаркую пустошь на планете, и сам видел, как полукровкам приходилось несладко безоблачным летним зноем.

Так почему же сейчас иначе?..

Разговоры в десантном отделении – кроме механика-водителя и стрелка, все расположились в десантном отделении, а не в каком-то другом, за это знание спасибо «птице» – слышались приглушенно, будто говорили далеко-далеко и о чем-то совсем неважном.

– …мины?

– …нет, минные поля они давно прошли. Потери у них страшные, но все равно прошли. Чистяки уже у самого Поля Отцов разворачиваются в боевые порядки под грохот барабанов. Принято у них так – под грохот.

– …неужели все так плохо? А мы успеем? Они успеют?