Сцены страсти - Дина Джеймс

– Но багаж постоянно куда-нибудь грузят. Кто знает, где могут оказаться чемоданы.

– Это верно. Я сделаю, как ты хочешь, если это тебя успокоит. – Пожилая женщина положила руку на плечо Миранды. Их взгляды встретились в зеркале. – Не нужно больше бередить прошлое, дорогая. Ты сделала попытку, больше от тебя ничего не зависит. Лучше об этом забыть.

Миранда опустила глаза.

– Ты, вероятно, права, Ада. Я не могу заставить свою сестру полюбить меня.

– Возможно, все эти годы она любила тебя и ненавидела. Она не может освободиться от этих чувств. Они разрывают ее на части, так же как и тебя. Может быть, через несколько лет, когда она повзрослеет, она сама придет к тебе. – Ада обняла Миранду и прижалась щекой к ее щеке. – Тебе просто надо быть готовой принять ее и быть рядом.

Это проявление участия растрогало Миранду, и, чтобы не расплакаться, она закрыла глаза.

– Надеюсь, я смогу.

– Миссис Уилкокс, я получила письмо от отца. Я думаю, что вы тоже получили такое. – Печальный тон Рейчел точно соответствовал грустному выражению ее лица.

– Нет, моя дорогая, я ничего не получала. – Директриса перебрала почту на своем столе. Она посмотрела на обратный адрес каждого письма. – Что же написано в твоем письме?

– В нем указание немедленно выехать в Шайенн, Вайоминг. Уф! – Девушка поежилась. – Я даже не знаю, где это.

– К западу от Миссисипи, – сухо ответила миссис Уилкокс. – Эта почти необжитая местность. Ты уверена, что правильно поняла смысл письма?

Вместо ответа Рейчел протянула ей лист бумаги, затаив дыхание. Она потратила много часов, чтобы подделать размашистый почерк Уэстфолла.

Качая головой, миссис Уилкокс прочитала его дважды.

– Это так необычно. – Она взглянула на Рейчел. – Не знаю, моя дорогая, как я смогу отпустить тебя.

Рейчел подняла голову.

– Почему не сможете? Отец хочет, чтобы я приехала. Он даже прислал мне билет на поезд. – Она достала его из конверта и протянула директрисе. – Я должна ехать.

Миссис Уилкокс даже не взглянула на билет. Она опять покачала головой.

– Во-первых, ты поедешь одна, без сопровождающего, а это неприемлемо для молодой леди. Во-вторых, ты поедешь в дальний гарнизон. Может быть, ты доедешь без проблем, но твои родители могут задержаться в пути. Что ты тогда будешь делать? Я не могу поверить, что твой отец принял такое неразумное решение.

– Но я должна ехать. Он написал мне. Он прислал мне билет. – Рейчел повысила голос.

Миссис Уилкокс остановилась у стола.

– Успокойся. Твое поведение убеждает меня, что ты не можешь ехать одна.

– Могу. Я вполне могу ехать одна. Так я и сделаю. Вы не можете удержать меня здесь. – С этими словами она выхватила письмо и билет из рук директрисы и выбежала из кабинета.

Шрив глубоко вздохнул и расправил плечи. Он повязал галстук и заученной улыбкой улыбнулся своему отражению в зеркале, довольный своим внешним видом. Он был безупречен. Волосы лежали красивой волной, зубы были ослепительно белыми, кожа гладкой и загорелой.

И все-таки он слегка хмурился. Она уже все это неоднократно видела. Она знала, каким трудом все это достигалось, точно так же как он знал секреты ее красоты: будучи очень хорошенькой от природы, она тем не менее серьезно относилась к гриму, а кудесница Ада умела великолепно подчеркнуть ее достоинства и скрыть недостатки.

Они знали друг друга лучше, чем муж и жена. Они работали и играли вместе, вместе одевались и раздевались, спали и купались вместе в течение четырнадцати лет. Вместе они строили свою карьеру, которая подняла их на такую высоту, о которой он с его прагматизмом даже не мечтал.

Он должен был давным-давно жениться на ней. Он должен был хранить ей верность и уже иметь от нее ребенка или двух. Дети, конечно, являются проблемой для четы актеров, но с этим можно было бы справиться. Он знал несколько супружеских пар, которые ездили по стране, окруженные большой семьей, с родственниками и няньками.

И если бы Миранда была занята детьми, у нее не осталось бы времени искать свою прежнюю семью. Он был уверен в этом. Этот ее скоропалительный визит к сестре стал для него полной неожиданностью. Если бы он знал, к чему это приведет, он бы пресек это в самом начале.

Все же лучше поздно, чем никогда. Он похлопал себя по нагрудному карману и поправил отвороты своего безупречно сшитого костюма.

– Миранда, – позвал он голосом Ромео, который нравился ей больше всего, в который она была влюблена. – Миранда. – Он открыл дверь ее комнаты.

Когда через некоторое время Ада заглянула в комнату, он сидел на стуле, закрыв лицо руками; вокруг на полу валялись обрывки бумаги.

– Шрив. Мальчик мой.

Он поднял голову. Такого голоса она никогда у него не слышала.

– Она ушла. – Он провел рукой по волосам и прижал руки к вискам. – Она ушла.

Костюмерша наклонилась, чтобы собрать клочки. На одном была записка от Миранды.

Прощай. Прости меня, если можешь. Я должна была это сделать. Пожалуйста, попытайся меня понять.

– О, мой мальчик. – Ада положила руку ему на плечо.

– Да, – только и произнес он.

Она стала собирать остальные обрывки. Два из них были покрыты витиеватыми каллиграфическими буквами. Это были половинки разрешения на брак.

Коль боги справедливы, пусть они

Помогут нам, чье дело справедливо.[35]

Коршун парил в воздухе, расправив крылья; его зоркий взгляд отмечал каждое движение мелких зверьков на земле. Наконец он издал свой гортанный клич. Миранда подняла голову. Широкополая шляпа съехала с ее головы на спину, удерживаемая лишь кожаным ремешком.

Коршун опять закричал.

Среди камней появилась голова испуганного суслика. Он пискнул и бросился к своей норе.

Подобно пущенной стреле коршун ринулся вниз, сложив крылья.

Прикрыв глаза рукой, Миранда следила за ним. Дрожь пробежала по ее телу, когда она услышала жалобный писк суслика. Коршун задержался на месте, хлопая крыльями. Потом он устремился вверх; мощные крылья подняли в воздух и преследователя и жертву.

«Двадцать ран на голове его. Из них любая – смертельна».[36]Миранда невесело усмехнулась. Даже здесь, на дорогах Монтаны, за тысячу миль от Шрива Катервуда, его слова звучали у нее в ушах. Может быть, он все же был прав? Неужели она воспринимает все события как в пьесе, а не как в жизни? Может быть, смерть ее отца значит не больше, чем смерть этого крошечного зверька? И Бенджамин Уэстфолл убийца не в большей степени, чем коршун?