Ричард Длинные Руки - вице-принц - Гай Юлий Орловский

— А ваши южные священники, — спросил он, — не могут… молитвой?

Я покачал головой.

— Священники хороши только против нечисти. Еще малость против нежити. А это просто люди, только и того, что живут в воде и промышляют разбоем.

— Значит, маги?

— Я уже послал к ним в обоз гонца, — сообщил я.

Мы наблюдали со стен крепости, как через реку переправился небольшой отряд рыцарей, все на добротных конях и в хороших по мерам мунтвиговцев доспехах, и направился в сторону города.

Часть легкой конницы, что Норберт оставил нам для связи, постоянно вертится и перед городскими воротами, один из молодых героев помчался навстречу, быстро переговорил, затем так же стремительно ринулся обратно на бешено храпящем коне, круто вздыбил его перед воротами и, вскинув голову, поймал меня взглядом и прокричал звонко и весело:

— Ваше высочество, группа рыцарей от передового отряда Мунтвига! Хотят переговорить с вами!

— Прекрасно, — сказал я. — Присматривайте за остальными, а здесь примем все меры. Эй, не поднимать мое знамя!..

Уже не опасаясь выстрелов со стен, вперед выехал красивый и уверенный рыцарь.

— Приветствую вас, сэр, — произнес он с величайшим чувством достоинства. — Меня зовут Ховард Нердермейер, я командую двумя тысячами рыцарской конницы и пятью тысячами легкой.

— Здесь, — сказал я в удивлении, — земли барона Флитвуда, насколько я помню…

Он приятно улыбнулся.

— Барон Флитвуд может получить эти земли от императора Мунтвига, если… принесет ему присягу верности.

Я раскрыл широко глаза.

— Да что вы говорите!.. Какой император Мунтвиг? Императора зовут Карлом!

Он снисходительно улыбнулся.

— Карла больше нет. Он опозорил звание воина, сочтя свое призвание греховным и уйдя в монастырь. Теперь его земли принадлежат Мунтвигу.

— Ка… какие земли? — проговорил я с трудом.

Он ответил терпеливо:

— Все те, которые прошел Карл. Но наш император не просто пройдет. Он… останется!

— Гм, — сказал я, — звучит двусмысленно. Но разве наше королевство зовется не Бриттия? Разве я не верноподданный короля Ричмонда Драгсхолма?

Он улыбнулся и покачал головой.

— Уже нет. Лорды королевства взбунтовались против короля, запятнавшего свою власть различными преступлениями, и свергли его с трона.

Я охнул.

— Что вы говорите? А мы тут в медвежьем углу ничего не знали!.. И кто теперь король?

— Пока никто, — заверил он, — бароны совещаются, а затем, с одобрения императора, выберут такого, что сразу же принесет присягу императору. Потому вам советую поспешить…

— Почему? — спросил я. — Почему поспешить?.. Ах да, вот почему…

Он спросил с подозрением:

— Почему?

— С юга надвигается армия Ричарда Завоевателя, — сказал я. — Он силен и страшен в необузданном гневе. Его страшатся не только люди, но и звери, птицы, горы, леса и земная глыбь. Потому, хотя ваше предложение и выглядит заманчиво, я должен посоветоваться с родней… Мы же оказываемся между Мунтвигом и Ричардом, как между молотом и наковальней!

Он надменно выпрямился, красивое лицо покраснело от гнева.

— Вы делаете ошибку! Если примете покровительство Ричарда, наш император разрушит ваш город до основания!

— А если приму покровительство Мунтвига, — сказал я, — то мой город до основания разрушит этот неистовый зверь Ричард!.. Вы же понимаете мое положение?

Он холодно кивнул.

— Но император ближе.

— А Ричард двигается быстрее!

— Назад он будет бежать еще быстрее, — пообещал он зловеще, — и все занятые Ричардом земли перейдут под власть императора.

Я поклонился учтиво.

— Спасибо, что разъяснили. Я передам эту потрясающую новость своим людям. Спасибо и прощайте!

Я повернулся, намереваясь спуститься со стены, сэр Нейдермейер крикнул удивленно и обиженно:

— Простите, я не расслышал ваше имя!

— А я и не говорил, — ответил я и пошел вниз во двор.

Мне кажется, не только этот командир армии Мунтвига, но и мои лорды считают, что Карл совершил не совсем достойный и правильный поступок, сняв латы и надев монашескую одежду.

В монастырь если и уходить, то в глубокой старости, когда грешить уже не в силах, только и можно покаяться сразу за все. А как уходить в темный монастырь, когда столько баб, вина, жратвы и снова баб?

Не думаю, что и Карл мог даже в диком сне предположить, что когда-то оставит завоевание, откажется от всего и сядет за Святое Писание в поисках смысла жизни.

Хотя кто знает, не умри Аттила в цвете лет на пиру… Я смутно понимаю Карла, ведь уходили же в монастырь великие люди в расцвете лет и навсегда закрывались от мира, но простому человеку это дико, потому Карл, да, опозорил высокое звание воина и полководца, об этом все говорят, и никто не понимает, что он поднялся на важную ступеньку в своем развитии.

Со стен видно, как в панике к городским стенам бегут люди. Крестьяне тащат коз, кто-то бежит, тяжело топая и сгибаясь под тяжестью мешка с зерном, но большинство просто убегают, а за ними двигается широким фронтом конница, почти все всадники в темных одеждах, характерный цвет для дальних северян.

Хенгест прокричал зло:

— Дураки, ждали до последнего!..

— До крепостных стен не добегут, — определил Хродульф.

Я сказал со злостью:

— Что за идиоты! Почему не поторопились раньше?

Он указал на реку.

— Это не местные. Смотрите.

В полумиле от города видна пристань, там колыхается на волнах огромная, но уже пустая баржа. От нее в сторону города течет темная река беженцев из дальних мест, пытающихся спастись здесь, еще не предполагая, что война пришла и сюда.

— Кони мунтвиговцев на рысях, — определил Хенгест. — Скоро догонят… вот так не спеша.

Он поглядывал в мою сторону искоса, я вздохнул и сказал в яростной безнадежности:

— А что мы можем?

— Умереть красиво, — воскликнул он. — А можем и не умереть!

Хродульф поморщился.

— Мой благородный друг… вы совсем рехнулись?

Хенгест оскалил громадные лошадиные зубы в зловещей усмешке.

— А если я всегда мечтал погибнуть красиво и на глазах тысяч людей, наблюдающих со стен?

Он довольно быстро, несмотря на свою громадность, сбежал со стены, вскочил в седло. Его люди воинственно заорали, их мечи с лязгом покидают ножны, всадники выпрямляются в седлах, гордые и красивые, возвышенные, на миру и смерть красна, их увидит не только Господь Бог, но и горожане со стен, за которых они отдадут жизни…