Насосы интуиции и другие инструменты мышления - Дэниел К. Деннетт

Центр гравитации можно назвать теоретическим вымыслом, поскольку ему, как и вымышленным персонажам, свойственна любопытная неопределенность характеристик. Шерлок Холмс из детективных рассказов о Шерлоке Холмсе Артура Конана Дойла наделен множеством характеристик, однако по тем вопросам, по которым Конан Дойл не высказался, предмета для обсуждения нет. Можно продолжить эти рассуждения: писатель ни разу не упоминает, что у Шерлока была третья ноздря, так что мы вправе предположить, что третьей ноздри у него не было (Lewis 1978). Также мы можем согласиться, что он не был двоеженцем с одной женой в Париже и другой в Нью-Йорке. Но на многие подобные вопросы ответов нет: была ли у него родинка на левой лопатке? приходился ли он двоюродным братом Оскару Уайльду? был ли у него коттедж в Шотландии? Если речь идет о реальном человеке, на все эти вопросы – и бесчисленное множество других – должны существовать верные ответы, даже если нам и не дано их найти. Но с Шерлоком все иначе: будучи вымышленным персонажем, он наделен только теми характеристиками, которые называет или подразумевает писатель. Наивный читатель, который полагает, что рассказы о Шерлоке Холмсе правдивы, может поинтересоваться, был ли проводник поезда, идущего в Олдершот, выше или ниже Холмса, но, если вы понимаете, что такое вымысел, вам и в голову не придет задавать такой вопрос. Точно так же и с центрами гравитации. Задуматься, не случится ли так, что в конце концов они “окажутся нейтрино”, – значит упустить из виду, что они, по сути, лишь теоретический вымысел.

Что же такое центр нарративной гравитации? Это тоже теоретический вымысел, призванный унифицировать и объяснить в ином случае поразительно сложный набор действий, высказываний, волнений, жалоб, обещаний и т. п., из которых состоит личность. Именно он лежит в основе объяснений на личном уровне. Ваша рука не подписывала контракт – его подписали вы. Ваш рот не солгал – солгали вы. Ваш мозг не помнит Париж – его помните вы. Вы “номинальный собственник” живого тела, которое мы считаем вами. (Как говорится, это ваше тело – делайте с ним что угодно.) Подобно тому как мы можем упростить все гравитационные силы всех элементов мира и стоящего на земле обелиска, сведя их к двум точкам – центру земли и центру гравитации обелиска, – мы можем упростить и все взаимодействия – рукопожатия, произносимые слова, чернильные каракули и многое другое, – сведя их к двум самостям, продавцу и покупателю, которые только что произвели транзакцию. Каждая из самостей – это личность, имеющая собственную биографию, “предысторию” и множество проектов в работе. В отличие от центров гравитации, самости не просто обладают траекториями во времени и пространстве, а формируются на ходу в процессе накопления воспоминаний, разработки планов и определения ожиданий.

От некоторых фрагментов предыстории человек, возможно, предпочел бы отречься, но сделанного не воротишь – этот фрагмент нарратива не переделать. Тем не менее его можно заново интерпретировать в свете более поздних элементов биографии. Нам хорошо знакома фраза “я был сам не свой, когда это сделал”, и часто наш скепсис по отношению к этому внутренне противоречивому утверждению вполне обоснован. Говорящий так человек имеет в виду, что он действовал совсем “не в своем духе”, и просит нас не судить его на основании этого и не думать, что он снова поступит так же в будущем. Порой его заявления вполне правдоподобны, порой – нет. Нам также знакома другая отговорка: “Если не ты, то кто это сделал? – Меня бес попутал”. И снова мы часто принимаем это не за чистую монету, а в качестве искреннего отречения от черт характера и мотиваций, подтолкнувших к совершенному действию. В результате встают вопросы об ответственности и свободе воли, которыми мы займемся в следующей главе. Пока же обратите внимание, что концепция самости необходима нам, чтобы провести черту (пусть часто и произвольным образом) между тем, что вы делаете, и тем, что с вами происходит.

Любое физическое тело обладает центром гравитации, а любое живое человеческое тело обладает самостью – или, скорее, любое живое человеческое тело принадлежит самости, которая выступает в качестве своеобразного администратора с проживанием. Один ли владелец у тела? Могут ли в одном теле уживаться две и более самости? Заболевание, называемое диссоциативным расстройством личности (а ранее – расстройством множественной личности), судя по всему, дает нам пример существования нескольких самостей в одном теле, при котором одна самость (“хозяин”) доминирует, имея группу “альтернативных” самостей. Я говорю “судя по всему”, потому что вокруг диагноза не утихают споры: одни считают, что это откровенное надувательство через индуцированное бредовое расстройство (когда наивный психиатр непреднамеренно подталкивает больного к проявлению определенных симптомов), а другие признают несколько редких и истинных случаев заболевания, отличая их от игры всевозможных подражателей. После нескольких лет изучения феномена (и наблюдения за людьми, которые изучают и лечат эту болезнь) мы с психологом Николасом Хамфри (1989) решили, что правы все! Встречаются и надувательства, и преувеличения, и легковерные психиатры с упрямыми пациентами – но и немногочисленные случаи, в которых болезнь, похоже, существовала хотя бы в рудиментарной форме и до вмешательства заинтригованного посредника. В этом нет ничего удивительного, если рассматривать это состояние в качестве более интенсивного проявления вполне нормального феномена, с которым в той или иной степени сталкиваемся мы все. Большинство из нас ведет несколько довольно разных жизней – на работе, дома, за игрой – и в каждом из контекстов приобретает привычки и воспоминания, которые не переходят ни в один из других контекстов.

Как заметил в своей классической работе “Представление себя другим в повседневной жизни” социолог Ирвинг Гофман (1959), мы все представляем себя героями в жизненных сценариях (профессор Деннет, Дэн из соседнего дома, папа, дедушка и так далее) и без труда заручаемся поддержкой героев второго плана, которые представляют себя подобным образом. Мы даем друг другу фразы, которые легко можем переварить, подыгрываем друг другу в ходе представления себя или ломаем продуманные сценарии, выходя из роли, что приводит к неловким, комичным или неприятным моментам. Для этого нужны стальные нервы. Можете ли вы представить, как вас на вечеринке знакомят с человеком, а вы просите его показать какое-нибудь удостоверение личности – скажем, водительские права или паспорт – или наоборот сразу бросаетесь к нему в объятия? Оказываясь в неудобных ситуациях, люди порой прибегают к отчаянным мерам, и случается, что их притворство со временем становится их второй натурой. В тяжелых обстоятельствах вы просто отступаете, оставляя после себя другой центр нарративной гравитации, другого героя, который лучше способен разобраться с насущной проблемой.

Мы с Хамфри обнаружили, что пациенты, предположительно страдающие от диссоциативного расстройства личности, часто демонстрируют виртуозное мастерство при уходе от ответов на неудобные вопросы. Чтобы формулировать вопросы, которые не могут остаться без ответов[74], или – что даже лучше – расставлять ловушки и проверять, действительно ли одна из альтер-личностей не помнит ничего из того, что делала и говорила другая альтер-личность, нужно быть откровенно грубым, рискуя серьезно обидеть собеседника, поэтому высока вероятность, что вы из вежливости будете подыгрывать пациенту, выступая в качестве завербованного в два счета сообщника. Мошенники занимаются этим намеренно, демонстрируя немалое мастерство, но так же поступают и невинные жертвы описываемого расстройства личности, которые даже не сознают, что делают. В той или иной степени мы все этим занимаемся. Но их альтер-личности – лишь вымышленные персонажи, да? Реальная личность – только хозяин, да? На самом деле все не так очевидно.