Королевы и изгои - Алена Игоревна Филипенко

Севера рядом не было. – Так что ты мог не утруждать себя игрой в телохранителя.

– Стой. – Он потянул меня за рукав.

Пришлось остановиться. Он изучал мое лицо. Нахмурился.

– Что-то случилось?

– Нет. – Я отвела взгляд. – Все в порядке.

– А мне кажется, ты мне врешь.

Я посмотрела на него сердито:

– Чего ты тут делаешь вообще? Контролируешь меня?

– Нет… – Север разглядывал свои мартинсы, будто собирался с духом что-то мне сказать. – Вообще я тут по другому поводу.

– И какому же? – еще больше удивилась я.

– Раз уж я живу недалеко, не могла бы ты… – он поднял на меня взгляд, – зайти ко мне и дать мне урок английского? А то что-то я сдаю в последнее время, а ты в этом профи.

Его глаза смеялись. Я прекрасно понимала, что английский – скорее всего, просто предлог, но была по-прежнему жутко зла на Женю. Может, поэтому я почти без колебаний приняла предложение Севера.

– Хорошо. Только условие, – сказала я.

– Какое?

– Твои джинсы будут застегнуты.

Он прищурился, будто мысленно говоря мне: «Это мы еще посмотрим», но сказал совсем другое:

– Идет.

Всю дорогу до дома Севера я ругала себя. Что ты делаешь, дура? Конечно же, ему нужны от тебя далеко не знания по английскому, но вот что?.. Конечно, до английского дело не дошло. Север провел меня на кухню, встал за барную стойку и провел по ней руками, будто разглаживая складки на ткани.

– Чай будешь? Еще есть кола. Компот. И… Клубничный йогурт.

Последнее Север произнес слегка застенчиво, и я засмеялась.

– Давай сюда йогурт!

Север достал из холодильника бутылку, разлил содержимое по двум стаканам. Один протянул мне.

Мы сели на высокие стулья по обе стороны от барной стойки. Север, отпив, бросил на меня взгляд и сказал:

– Мне нравятся твои волосы.

Я еле сдержала смех: Север говорил это с таким видом, будто его комплимент – жест необыкновенной щедрости, и… с йогуртовыми усами над верхней губой. Я не стала говорить ему об усах, мне хотелось еще немного повеселиться.

Я усмехнулась:

– Скажи это на английском. Мы все же пришли к тебе заниматься.

Я сложила руки пистолетом и навела на Севера. Мы будто были на Диком Западе: шериф и бан дитка, каждое слово – быстрый и меткий выстрел. Сейчас победа за мной. Север схватился за сердце, признавая поражение, а затем повторил слова на английском.

– Умеешь играть? – Он наклонился и вытащил какие-то коробки из стойки. Йогуртовые усы он все-таки обнаружил, случайно проведя под носом рукой, и стер их.

– Во что?

– На выбор: шашки или нарды.

– Давай нарды.

– Окей. Короткие или длинные?

– Короткие.

Панферов вытащил нарды, и мы стали расставлять шашки.

– Только это будут не простые нарды. – Глаза Севера блеснули.

– А какие? На раздевание? – пошутила я.

– Не отгадала. Хотя предложение интересное. И если бы я привел тебя домой с той же целью, с какой обычно привожу девушек, я обязательно бы попробовал эту игру.

Север говорил уверенно и насмешливо. Я почему-то почувствовала укол обиды, хотя совершенно не претендовала на романтический вечер с Панферовым. Тогда чем он меня задел? Может быть, заявлением, что больше не рассматривает меня как девушку? Зачем, черт возьми, он позвал меня сюда?

Итак, все шашки были расставлены. Я бросила взгляд на доску и пристально посмотрела на Севера.

– Серьезно? Мы будем играть в нарды?

Он изогнул бровь:

– А ты хотела попеть караоке? Давай споем. Только я открою тебе маленькую тайну: в караоке не нужна игральная доска…

– Ты ужасно странный тип, – подытожила я.

Он воспринял это как комплимент и, гордо усмехнувшись, развел руки в стороны.

– Да, вот такой вот он, этот Панферов. Самый сложный человек в мире. Когда-то давно ему в ухо задул северный ветер и вызвал панферит головного мозга. Это неизлечимо. Ну так что? Играть будем? Только предупреждаю: это будут экзаменационные нарды, – загадочно сказал Север.

– И что это значит?

– Заучила список команд? – спросил он, и я все поняла: столицы мира!

– Не уверена, что помню их все.

– Ничего, сейчас запомнишь. Твои белые, ходишь первой. Нур-Султан.

Два наших хода Север не отдавал команды. Затем, когда я перевела две свои шашки в соседний сектор, Север неожиданно выкрикнул:

– Тегусигальпа!

Я растерялась и сначала не поняла, что делать. Вышла заминка, а потом меня осенило, и я вернула две шашки на прежнее место.

– Браззавиль!

Я встала.

– Хельсинки!

Я пошла налево.

– Хельсинки! – повторил Север, и я, поняв, что перепутала стороны, пошла направо.

– Стокгольм!

Я остановилась.

– Люксембург!

Я пригнулась и закрыла голову руками.

– Люксембург!

Упс! Не то. Что же нужно сделать? Север показал на мое место, и я поняла: это команда сесть.

– Нур-Султан.

Я снова переставила шашки вперед.

– Браззавиль. – Север сделал ход.

Я поднялась и какое-то время играла стоя, прерываясь на команды в следующей последовательности: «упасть», «отставить», «правое плечо, вперед марш» (что означает идти в повороте направо до тех пор, пока не будет отдана другая команда), «отставить», «кругом» и «вольно». Меня смутила команда «в атаку». Ее я восприняла как приказ вернуться к игре и оказалась права. Игра стала ужасно напряженной. Ход – команда – ход – команда – ход – команда. Команды жутко сбивали, я забывала, какой шашкой ходила и чей вообще ход. Да и физически я очень устала, даже вспотела. Меня гоняли всего минут десять, но я жутко выдохлась.

– Теперь твоя очередь, – заявила я, падая на место.

– Что, будешь гонять своего командира? – усмехнулся Север.

– И с огромным удовольствием!

Север не стал спорить, и вот тут я оторвалась. Командовать мне жутко понравилось. Я на время почувствовала себя кукловодом, который управляет марионеткой, только вот моя кукла была живой. Я не жалела Севера и не давала ему расслабиться ни на секунду. Команды он знал блестяще, но вот устал больше, чем я. Когда я закончила его мучить и он сел на место, дыхание было тяжелым. Обычно бледное лицо порозовело, светлые волосы прилипли к разгоряченному лбу.

Мы доиграли партию уже спокойно, без команд. Выиграл Север.

– Будешь отыгрываться? – спросил он.

– Конечно!

Мы расставляли шашки, и тут зазвонил телефон. Он лежал экраном вниз, и я увидела, кто звонит, только взяв его в руки. Сердце упало: Женька. Я нахмурилась. Веселое и легкое настроение, которое появилось благодаря Северу, испарилось. Сразу вспомнилось, как Женя вышвырнул меня из квартиры.

Интересно, что ему надо? Решил что-нибудь добавить к своим претензиям? Не все мне высказал? Или приступ бешенства поутих и он решил извиниться? В любом случае я не собиралась брать трубку. Жени и