Беда - Джесси Келлерман

Джона пока еще не определился. Сперва звал племянника по инициалам, Г-А-Х. Потом Грэммэн, но это прозвище легко сокращалось в Грэмма, а далее следовали Грэмбо, Грэмкрача, Конан Граммар, Жан-Клон ван Грам. Пустился болтать со скандинавским акцентом, эдакий шведский шеф-повар: Ja de furden blurden bardy fordy firk. При таком раскладе Грэм сделался Свеном. Когда Кейт пригрозила, что больше не впустит его в дом, Джона стал звать мальчика просто Г. Как дела, Г? Но он сомневался, чтобы этот невыигрышный вариант зацепился надолго.

Эрих считает, что они запутают малыша. Вслух Джона соглашается с ним, но про себя не очень-то из-за этого переживает. Имя — ответственное решение, тут нужно время. От того, как назовешь человека, зависит его образ в твоем сердце.

Страница 42 «Руководства для студентов третьего года обучения».

«Третий год обучения — время эмоционального и духовного роста. Чтобы стать врачом, требуется время: накопление знаний и совершенствование в милосердии приходят с опытом. Студенты узнают о самих себе больше, чем на других академических курсах».

Страница 67 той же Книги:

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ,

или

КАК Я ПЕРЕСТАЛ БЕСПОКОИТЬСЯ И ПОЛЮБИЛ

МЕДИЦИНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

В самом деле, кроме шуток, начинается лучшее время вашей жизни. Третий год — вихрь и водоворот, но ведь это так круто! Вспомните, как в универе вы отказывались от вечеринки, потому что долбили органику! Вспомните, как подружка или бойфренд обозвали вас лузером и нашли себе другого, потому что вы вечно сидели дома и зубрили. Вспомните о кредитах, которые вам предстоит выплачивать. Вы пошли на все эти жертвы, чтобы стать врачом. Теперь у вас появился шанс быть врачом — так хватайте же свой шанс. Ясно? Лучше стало?

Мы этого не понимали. Нас тоже тянуло блевать от всего этого. Хорошее в жизни и не оценишь, пока малость не поблюешь.

Зато подумайте вот о чем: четвертый курс — чепуха, а потом ты уже интерн, а потом уж и ординатор… немного времени пройдет, и вы станете полноправным врачом, а вам еще не будет и пятидесяти. Когда-то начинать надо, и почему бы не здесь и сейчас. Не на общем же курсе, когда вы еще не выбрали профессию, и не тогда, когда проходили отбор в медицинский. В первый день первой практики. Добро пожаловать в мир боли и исцеления. Мы прошли через это, пройдете и вы.

Он все еще не прошел через это.

«Рождественские каникулы» — туман сделанных под запись заявлений и официальных выражений сочувствия. Похоже на бесконечные ток-шоу, местная знаменитость на канале новостей: интервью полиции Грейт-Нека, полиции Нью-Йорка, трем помощникам окружного прокурора. Мередит Скотт Ваккаро прочла короткую заметку в «Таймс» — а Джона растет над собой — и позвонила спросить, что случилось. Журналисты стучались в дом его родителей, где отсиживался Джона. Друзья присылали письма. Навестили Вик и Ланс — каждый по отдельности. Несколько попыток выяснить отношения с Джорджем — на крике.

Полгода миновало, а он все еще выбит из колеи, и даже долгожданное облегчение саднит: от того, что стало лучше, становится хуже.

Родители Джоны и администрация HUM уговаривали его передохнуть. Пойдет, мол, на пользу. В тот момент он был слишком разбит, чтобы возразить: пропустив начало второго семестра, он вынужден будет пройти недостающую практику на четвертом курсе, за счет каникул, это ему намного дороже обойдется. И он так и не сдал экзамен по психологии. Его досье будет подозрительно тощим. Не хочется, чтобы на бумаге он выглядел ленивым студентом, который кое-как дополз до выпуска, — после стольких-то лет упорной работы. Ему ведь нужна всего пара дней, чтобы оправиться. Конечно, все будет хорошо, как только отпустит паника, вернется сон, когда Джона перестанет все время видеть перед собой разверстый рот Ханны. Плохой был январь.

Видеозапись событий той ночи находится в распоряжении детектива Лютера ван Воорста, департамент полиции Грейт-Нека. Джона один раз видел эту запись — через неделю после беды приезжал в участок с родителями и Чипом Белзером.

Ван Воорст хотел задать ему вопросы по этой записи.

Если вы в состоянии ее посмотреть.

Я все это живьем видел, напомнил ему Джона.

Пять минут на записи гостиная, не в фокусе, Ив то входит в кадр, то выходит, передвигает мебель. Кинорежиссерша. Потом она ушла наверх.

Зачем она пошла наверх?

Посмотреть на Ханну.

Вы можете объяснить, зачем она хотела видеть Ханну?

Джона сказал: Она ревновала.

Из-за вас?

Подумав, он уточнил: Не знаю, в какой мере это связано со мной.

Детектив хотел выяснить умственное состояние Ханны: можно ли ей предъявить обвинение? Он остановил видеозапись: Уверены, что в состоянии снова это увидеть?

Джона кивнул.

Схватка длилась ровно шесть секунд, и проще всего было истолковать это как акт агрессии со стороны Ханны. Обе схватились за нож. Ив подалась назад, но Джона подумал: на самом деле она тянет на себя Ханну. Лезвие сверкнуло и вошло в шею Ив. Огромный, широкий разрез. Руки Ханны на лезвии. Руки Ив на руках Ханны. Или — наоборот: руки Ив направляют руки Ханны, Ханна — прикрытие, марионетка, реквизит.

Давление крови неодинаково в разных точках человеческого тела. Сильнее всего возле сердца. Если одновременно вскрыть сосуды шеи — общую сонную, внутреннюю яремную — и сосуды поменьше, нижнюю щитовидную артерию, позвоночную артерию, то фонтан крови бьет почти что с комической, преувеличенной яростью. Ковер и литографии на стенах и сам пол стремительно пропитываются кровью, и Ханна, бедная Ханна, словно оглушенная ударом тока, падает вместе с Ив, в ее объятиях, в луже крови, хлынувшей из вскрытого горла.

Джона понимал, о чем думает детектив, он и сам думал о том же. Мог ли он искренне уверить себя в том, что Ханна абсолютно невиновна, что она хотя бы не подтолкнула руку с ножом? Могла ли Ив так ненавидеть себя — может ли человек так ненавидеть себя, — чтобы чуть не до шейных позвонков перерезать собственную глотку?

Переоценил Джона свои силы: пришлось подняться и выползти из комнаты. В коридоре упал на колени. Чья-то рука легла ему на плечо:

Не торопитесь, придите в себя.

Он вернулся в ту комнату: стул и стол, адвокат и детектив, стакан воды, телевизор выключен. Ван Воорст протянул ему салфетку, Джона утерся.

Знаете, вам понадобится время, чтобы оправиться. В смысле, я же вижу, с чем вам пришлось иметь дело.

Ему пришлось иметь дело с Ханной: оттащить ее от Ив, волочить по кровавым лужам, она лягалась, пнула его в пах, пока он полз, подтаскивая ее за собой. До чего ж сильная.

Когда вы позвонили в полицию?