Своевольная красавица - Стефани Лоуренс

— Прощайте!

— Счастливого пути!

Кареты дернулись и покатили. Их сопровождали верховые и грумы, облаченные в ливреи герцогских цветов. Это было пышное зрелище, никогда прежде не виданное в долине. Все обитатели замка, выстроившись на крыльце и вдоль подъездной аллеи, махали, провожая нежданных, но ставших весьма желанными гостей.

Катриона смотрела им вслед, пока они не исчезли из виду. Непривычная печаль охватила ее. Она позволила Ричарду обнять себя и повести к дому. Поднявшись по ступенькам, он остановился, устремив на нее озабоченный взгляд.

— Ты это серьезно, насчет поездки в Лондон?

— Да. — Она успокаивающе улыбнулась. — Я не собираюсь разочаровывать Элен.

— Но… — Ричард нахмурился. — Я думал, что ты никогда не покинешь долину — разве что под конвоем.

— Ах это… — махнула рукой Катриона.

Она не знала, как объяснить ему то, что интуитивно чувствовала всегда. И что окончательно поняла, когда в долину ворвалась его семья, превратив зло — чуть не отнявшее у нее Ричарда — в добро. Словно распахнулось множество дверей, открыв путь в будущее не только для, нее, но и для всей долины.

Загадочно улыбнувшись, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в уголок рта.

— Времена меняются. — Она посмотрела на цепочку темных точек, двигавшихся по дороге. — Пора хозяйке долины познакомиться с окружающим миром.

Когда замок скрылся из виду, Девил откинулся на сиденье и, притянув к себе жену, звучно чмокнул ее.

— За что это? — подозрительно спросила Онория. Она все еще дулась на мужа за трехдневное исчезновение, несмотря на состоявшееся ночью примирение.

Он усмехнулся с невинным видом:

— А так.

Карета подпрыгнула на ухабе. Девил повернулся к окну.

— Просто я очень рад за Ричарда.

— Хм! — Онория закрыла глаза, положив голову ему на плечо. — Катриона как раз то, что ему нужно.

Глядя на проплывавшие мимо поля и перелески, Девил задумчиво кивнул:

— Как и все это. Она дала ему дом в нужный момент и в нужном месте.

Последовало короткое молчание, затем Онория промолвила:

— Иногда мне кажется, что ты веришь в судьбу.

Покосившись на жену, Девил увидел, что ее глаза закрыты, и позволил себе улыбнуться, прежде чем повернуться к окну, — оставив ее слова без ответа.

Рука об руку Ричард и Катриона вошли в парадный холл.

— Прошу прощения, сэр, — встретил их Хендерсон. — Корби хотел бы перемолвиться с вами словцом, прежде чем возвращаться на ферму.

— Конечно. — Отпустив руку жены, Ричард знаком велел подойти стоявшему у стены садовнику.

Помедлив в нерешительности, Катриона направилась к лестнице. У нее оставалось незаконченное дело, которым пришла пора заняться.

Пока родственники Ричарда гостили в замке, Катриона находила тысячу причин, чтобы не думать об отравительнице мужа. Тем более что предпринять что-либо в присутствии семьи не представлялось возможным.

Во всей долине не было человека, не знавшего, кто отравил Ричарда. Но люди с присущей им неколебимой верой предоставили это дело Катрионе, не сомневаясь, что она выполнит волю Госпожи.

Что она и намеревалась сделать, хотя и с тяжелым сердцем,

Добравшись до лестничной площадки, Катриона остановилась и посмотрела вниз в холл, где Ричард беседовал с Корби. Она долго смотрела на мужа, затем глубоко вздохнула и, распрямив плечи, зашагала в свою комнату.

Ричард заметил ее уход в ту же секунду, как Катриона скрылась из виду. Наблюдая за ней краешком глаза, он видел, как она медленно поднялась по лестнице и, задержавшись наверху, посмотрела на него, прежде чем окончательно уйти.

Едва закончив разговор с Корби, он последовал за женой. Открыв дверь их спальни, он увидел Катриону, которая засовывала в седельную сумку теплую шаль.

Она бросила на него взгляд, не прерывая своего занятия. Ричард закрыл дверь и шагнул к кровати.

— Где она?

Катриона вопросительно посмотрела на мужа. Черты Ричарда приобрели жесткость.

— Алгария. Совершенно очевидно, что это она отравила меня.

После некоторого размышления Катриона поморщилась.

— Мы не можем знать это наверняка.

— Я не определю, что именно подмешали мне в кофе, но в состоянии сообразить, что, кроме тебя, только она разбирается в эликсирах и снадобьях, которые хранятся в буфетной.

— Едва ли этого достаточно, чтобы обвинить ее.

— Но этого достаточно, чтобы ее подозревать. — Помолчав, он спросил более спокойно: — К тому же если я не прав, то куда ты собралась?

Катриона скорчила гримасу. Ричард вздохнул и, прислонившись к столбику кровати, обнял жену.

— Ты все еще не доверяешь мне?

В его взгляде не было ничего, кроме беззаветной преданности, самоотверженной и бескорыстной. Вздохнув, она закрыла глаза и положила голову ему на грудь.

— Ты же знаешь, что доверяю.

— Тогда я поеду с тобой. — Он поднял руку, останавливая возражения, готовые сорваться с ее уст. — Как твой защитник и помощник. Обещаю повиноваться тебе во всем. — Он заглянул ей в глаза. — Я не сделаю ничего против твоей воли.

Глубоко вздохнув, Катриона кивнула:

— Нам понадобится два дня.

Было уже далеко за полдень, когда они добрались до края долины. Катриона направила свою кобылу на юг; Ричард верхом на Громе повернул следом. Дождавшись, пока они поравнялись, он спросил:

— Куда мы едем?

— У Алгарии есть небольшой домик. — Катриона качнула подбородком, указывая направление. — На севере. Это недалеко, если перенестись по воздуху, но дороги, увы, оставляют желать лучшего.

Это было еще мягко сказано. После пересечения с широким трактом, уходившим в сторону Эйра, ровная дорога, по которой они выехали из долины, превратилась в узкую тропинку. Кобыла Катрионы изящно ступила на нее. С недовольным ржанием, цокая тяжелыми копытами. Гром последовал за ней.

С этого момента они продвигались по едва приметным стежкам, протоптанным овцами в каменистой почве. Оглядывая раскинувшееся вокруг унылое пространство, Ричард заметил вдалеке худосочный скот, бродивший по покрытому низкорослой растительностью полю.

Он перевел взгляд на жену, соблазнительно покачивающуюся в седле.

— Кажется, это земли сэра Олвина?

— Да, — кивнула Катриона. — По обе стороны отсюда.

Ричард еще раз посмотрел на тощих животных, уткнувшихся носами в грядки.

— Похоже, он только что лишился остатков своей капусты.