Лето ночи - Дэн Симмонс

– Ты думаешь, эта штука все еще под кроватью? – прошептал Лоуренс часом позже. Выключать свет они не стали.

– Мы же проверяли, – прошептал в ответ старший брат. – Ты сам видел, что там ничего не было.

Лоуренс упросил брата подержать его за руку. Дейл согласился на компромисс и разрешил тому ухватить его за рука пижамы.

– Но мы же видели это…

– Мама сказала, что это была тень или что-то вроде этого.

Лоуренс нахально показал фигу.

– Так это, по-твоему, тень держала дверь кладовки?

По спине Дейла пробежал холодок. Он вспомнил то настойчивое, неумолимое давление, которое он тогда ощутил. Что бы это ни было, оставаться внутри оно явно не хотело.

– Ладно, – тихо сказал он, и сам почувствовал, как прозвучали нотки страха в его голосе, – во всяком случае оно убежало.

– Нет, не убежало, – голос Лоуренса был едва слышен. – Откуда ты знаешь?

– Просто знаю и все.

– Ну тогда, скажи, где оно?

– Оно ждет.

– Где ждет? – Дейл бросил на брата взгляд и увидел, что тот напряженно смотрит на него. Без очков глаза Лоуренса казались огромными и темными.

– Оно все еще под кроватью, – сонно шепнул он и закрыл глаза. Дейл, вытянув из его пальцев рукав, сжал ладонь брата. – Оно ждет, – пробормотал Лоуренс, погружаясь в сон.

Дейл взглянул на десятидюймовый промежуток, разделявший их кровати. Ребята хотели вообще сдвинуть их вместе, но мама запретила, сказав, что ей будет неудобно пылесосить пол. Ладно, десять дюймов тоже неплохо. Легко держаться за руки, и ничто большое не сумеет выпрыгнуть на них.

Но рука может достать. Пальцы с когтями. А может голова на длинной шее.

Дейл опять вздрогнул. Нет, это глупо. Мама была права, им это просто почудилось, как почудились тогда шаги мумии. Или НЛО.

Но тогда мы же ничего не видели.

Дейл зажмурил глаза. Последней мыслью, промелькнувшей у него в голове, перед тем как он провалился в сон, была мысль о зияющем пространстве между кроватями, и от этой мысли он снова распахнул глаза, и лежал, напряженно глядя в темное пространство между кроватями.

Черт. Если наши кровати стоят так близко друг к другу, то ОНО может оказаться под моей кроватью так, что я этого и не увижу. Оно может занести над нами свои ужасные черные щупальцы м схватить нас обоих сразу.

Лоуренс прерывисто вздохнул, на подушку капнула слюна. Дейл смотрел на противоположную стену, считая мачты на нарисованных на обоях корабликах, и стараясь дышать потише. Чтобы лучше слышать. Чтобы успеть расслышать звук, который может раздаться перед нападением.

В четверг Старику пришлось поехать в дом к дяде Арту, чтобы разыскать кое-какие юридические бумаги и Дьюан, несмотря на явное нежелание отца, увязался с ним.

Старик пребывал в раздраженном настроении, очевидно страдая от желания запить по-серьезному. Дьюан понимал, что сдерживается он только из-за любви к брату и нежелания уронить себя в глазах остальных членов семьи.

Частично тревога Старика проистекала еще из-за того, что он не знал, как поступить с прахом дяди Арта. Он пришел в ужас, когда люди из похоронного бюро вручили ему тяжелую декоративную урну с прахом, которая отправилась с ними в обратный путь из Пеории в качестве молчаливого и нежеланного пассажира.

После обеда в среду, еще до звонка Дейла, Дьюан пошел взглянуть на нее еще раз. Старик вошел в комнату следом за ним, держа трубку в руках.

– Белые камешки, которые похожи на кусочки разломанного мела, это кости, – сказал отец, пытаясь раскурить трубку.

Дьюан молча приподнял крышку.

– Когда они отправили тело в печь, температура в которой примерно равняется температуре на поверхности солнца, – продолжал Старик, – можно было ожидать, что не останется ничего, кроме золы и воспоминаний. Но кости, оказывается, упорная штука.

Дьюан сел на стул около камина, в который никто из них почти никогда не садился. Его ноги внезапно стали ватными и в то же время какими-то странно тяжелыми.

– Воспоминания тоже упорная штука, – произнес он, сам удивляясь этой избитой фразе. Такое было не в его вкусе.

Старик хмыкнул.

– Не имею ни малейшего понятия, куда это деть. Варварский, в сущности, обычай, как подумаешь.

Дьюан бросил взгляд на урну.

– Думаю, что прах полагается развеять над тем местом, которое имело большое значение в жизни данного человека, – тихо произнес он. – Место, где он был счастлив.

Старик еще раз хмыкнул.

– Ты знаешь, Дьюнни, Арт действительно оставил завещание. Но он ни единым словом не намекнул мне, где следует развеять его прах. В месте, где он был счастлив… – И Старик погрузился в размышления, попыхивая трубкой.

– Главный читальный зал библиотеки университета Бредли подошел бы лучше всего, – сказал Дьюан.

Старик рассмеялся.

– Да, Арту бы это тоже понравилось, – на минуту он отвел глаза в сторону. – Есть еще идеи?

– Еще он любил рыбачить на речке Спун. – Тут Дьюан почувствовал, как саднящая спазма горя снова сжала его горло и сердце. Он пошел на кухню за стаканом воды. Когда вернулся, трубка Старика уже не дымилась, и он старательно вколачивал из нее золу в камин. Зола. Прах.

– А ты прав, – сказал Старик неожиданно. – Возможно, там он был наиболее счастлив. Мы с ним ездили рыбачить на Спун Ривер даже тогда, когда он не переехал из Чикаго. И он часто брал тебя туда, помнишь?

Дьюан кивнул и сделал вид, что пьет, чтобы не отвечать. В эту минуту как раз зазвонил телефон, оказалось, что это Дейл, и когда Дьюан вернулся, Старик уже ушел в мастерскую возиться с обучающей машиной, которую назвал Марк V.

На реку они отправились сразу после восхода солнца, когда рыба всплывает к поверхности, чтобы подкормиться, и Дьюан пожалел, что не взял с собой удилище. Церемонии как таковой не было: Старик подержал мгновение вазу над водой, будто бы раздумав освобождать ее от содержимого, затем, когда первый луч солнца коснулся ветвей кипарисов и ивы под ними, внезапно опрокинул вазу над водой и постучал по дну, чтобы оттуда выпали последние остатки.

Кости упали с тихим всплеском, который привлек мальков и по меньшей мере одного окунька, которых Дьюан увидел на мелководье. Сначала прах образовал на воде легкую серую пленку, она поплыла вслед за течением и закружилась вокруг коряги, хорошо знакомой Дьюану по его рыболовецким подвигам. Затем более быстрое подводное течение понесло ее к мосту, и линия пленки распалась на части, ушла ко дну и смешалась с речной водой.

Дьюан зашвырнул в воду камешек, вспомнив те времена, когда, сопровождая взрослых на рыбную ловлю, сам скучал. Наверное, бросая камешки он распугивал рыбу, которую дядя Арт пытался поймать. Но дядя никогда не жаловался.