Школяр - Дмитрий Таланов

— В гробу карманов нет, — вздохнул Филь. — Вы-то ждать не станете, сразу повесите!

— Повесим, — подтвердил г-н Клемент, — хотя бы для острастки другим. Законом держится власть!

Ничего другого Филь не ожидал услышать, да и кузнец-декурион говорил то же самое ранее. Эти двое вполне могли заканчивать предложения друг за друга, хотя принадлежали разным слоям общества.

— Что ж, — закончил г-н Клемент, — если эмпарот не появится здесь до утра, Хозека мы повесим, а тебе я еще придумаю наказание. А сейчас, — он кивнул Кали, который в ответ елейно улыбнулся, — развяжите его, но к Хозеку не подпускать. А то я знаю эту парочку, они могут придумать еще какую-нибудь пакость!

Филь, с полудня восседая на проклятом пеньке, выбежал из палатки, едва ему развязали руки. Кали, чертыхнувшись, припустил за ним, позвякивая сержантским медальоном на груди.

У декурионов эта штука была еще больше. Один Ирений отказался её таскать, сказав, что лучше пусть его разжалуют, а вместо него подкрадываться к Хальмстему в темноте заставят бассанских коров — колокольчики на их шеях не так громко звенят. Мастер возмутился, но г-н Клемент, усмехнувшись, согласился: он также не носил положенную легату железную сбрую, довольствуясь мечом, о ножны которого то и дело спотыкался.

— Стой, малой! — завопил Кали вдогонку. — Стой, кому говорю, тебе туда не положено!

Филь остановился на опушке: надо было во что бы то ни стало доложить Яну о том, что произошло в палатке, да так, чтобы противный Кали не подумал, будто они о чем-то договариваются.

Он выстрелил одной фразой:

— Ирений приведет эмпарота, чтобы тебя не повесили, я отдал ему все наши деньги, и тебе останется сидеть всего два дня, а для меня наказание придумают потом!

Поймав довольный взгляд друга, Филь побежал дальше, пока Кали его не нагнал.

Вбежав в лес, он оглянулся: Кали не думал его догонять. Сержант остановился напротив Яна и пнул его по ногам. И тут же получил в ответ каблуком сапога по колену. Филь злорадно хихикнул и побежал дальше.

Он хотел поскорей укрыться от солдатского гнева, пока не закончится заваруха с расстройством животов. Сидя у входа в палатку, он услышал, как кто-то договаривался намять ему бока. Крепкие парни, набранные из окрестных деревень, в целом хорошо относились к Филю, особенно после того, как декурия Ирения своими траншеями лишила Хальмстем возможности нападать на обороняющихся. Но Филь также знал: что запало деревенскому в голову, то нескоро оттуда вылетит.

В сумерках он прокрался через лес в обход линии обороны, в которую кто-то опять добавлял, кряхтя и сквернословя. Следующая за этой траншеей была в пределах досягаемости хальмстемских стрел. Однако Филь настолько привык пользоваться ею в ночных вылазках, что чувствовал себя в ней как дома, да и из замка второй день подряд не стреляли. Траншея давно не обновлялась, сильно осыпалась и была сырая от дождя.

Филь сполз на её дно и съежился, обняв себя руками, чтобы сберечь тепло. Стараясь занять себя чем-нибудь, он прислушался к голосам солдат у первой траншеи, сидевших там, как воробьи на жердочке.

— Сказывали, что малец сбежал из-под ареста!

— Слушай больше! Вовсе нет, просто спрятался.

— Начистить ему ряху, чтобы не пакостил больше.

— Начистить можно, но осторожно… Говорят, они с легатом на короткой ноге. Он вроде ему близкий родственник.

— Да не Клемент ему родственник, а Мастер!

— Не может быть такого… Мастер выглядит важно, а на этом белобрысом щенке одежда топорщится во все стороны. Только поправит в одном месте, как в другом уже вылезла. А на голове его что? Овин!

— Ничего, я слышал, нас опять скоро погонят мыться и опять в море. Потом постригут, как положено.

— Легат заставит тереться водорослями вместо мочалок… Воняешь потом три дня, навроде русалки!

— Сколько можно мыться-то? Недели не прошло, как мылись. Изверги…

— Да, может, еще не погонят.

— Не погонят в море, погонят на замок. Я слышал, как Клемент говаривал, что хватит, засиделись они там, пора их выкуривать.

— Тихо, вроде тревогу сыграли!

— То в замке… Спать, видать, укладываются.

— Не, это точно тревога… А ну, ребята, давайте поддернем штаны на всякий случай!

— Пошли к начальству, оно разберется!

Со стороны замка раздался звук спускаемого моста, и Филь высунул голову из траншеи: по мосту на берег сошел человек, с головы до ног закованный в железо, с белым флагом на кончике копья, которое он нес в руке. В бассанском лагере пропели сигнал общего сбора.

Едва Филь занял место в строю, ему отвесили подзатыльник. Он сжал зубы, но не стал оборачиваться. Вот выгонят захватчиков, тогда он с удовольствием почешет кулаки об обидчиков, выловив их одного за другим. А пока под его носом расхаживают Клемент с Мастером, об этом даже думать опасно. Филь успел получить еще болезненный тычок в спину, как посланный из замка парламентер достиг лагеря.

Он выглядел потешно в своей железной одежде, громыхая ею на каждом шагу и посверкивая как жук-светлячок в свете факелов, зажжённых на флангах легиона. Громоздкие перчатки висели у него на поясе. Филь не мог понять, зачем таскать на себе такую тяжесть, ведь стрелы с наконечниками Ирения успели доказать захватчикам бессмысленность рыцарских лат. Скрипнув сочленениями, железный человек поднял забрало, из-под которого выглянули густые усы и злые черные глаза.

— Кто здесь главный в этом сборище? — пролаял он на французском, потом на итальянском с таким мощным прононсом, что Филь с трудом узнал французский, а родной язык еле понял.

От гостя попахивало так, что перешибало вонь из несчастной траншеи. «Вжик, вжиик, вжи-ик…» — раздалось справа от Филя. Кто-то незаметно натянул тетиву арбалета.

— Я легат этого легиона, — выступив вперед, кротко ответил г-н Клемент.

Его итальянский был не лучше, разве что без прононса. Железный человек встопорщил усы.

— Я разговариваю только с рыцарями! Ты рыцарь? Если да, то что за тряпки ты напялил на себя?

Филь прикусил губу, забыв, что она разбита. Но это помогло удержаться от смешка, услышав, как любимый наряд г-на секретаря назвали тряпками. Человек из Старого Света должен был испытывать недоумение, к какому рангу причислить Клемента без лат или, на худой конец, бархатных штанов.

— Можете считать меня рыцарем, — ответил г-н Клемент.

Железный человек вздернул подбородок, его забрало с лязгом упало. Вернув его наверх, он яростно выкрикнул:

— Какого дьявола, что вы несете, как это «можете считать», вы сами посвящаете себя в рыцари? У вас есть тому свидетели, какому барону вы служите?

— Синица на ветке тому свидетель, — устало ответил г-н Клемент, — а служу я императору. Послушайте, милый, лучше выкладывайте, для чего явились, и если вас не устраивает сан ваших собеседников, можете отправляться назад. Ночь уже на дворе, спать пора, у нас был ужасный день.