От Сталинграда до Берлина. Воспоминания командующего - Василий Чуйков

Нас тревожила судьба дивизии Людникова. Ее надо было выручать. И, напрягая последние силы, наши части начали день за днем, круглые сутки контратаковать противника, прорвавшегося к берегу Волги между частями Людникова и главными силами армии.

В то же время наши мелкие штурмовые группы шаг за шагом отбивали у врага здания и блиндажи и на других участках фронта армии, точнее, на всем фронте. Северная группа наступала с севера на Тракторный завод; дивизии Соколова и Гурьева — на завод «Красный Октябрь»; дивизия полковника Батюка и 92-я стрелковая бригада — на Мамаев курган; дивизия Родимцева в городе штурмовала отдельные здания. Наше наступление шло непрерывно, каждый день. Штурмовые группы начали захватывать трофеи и пленных.

Вечером 18 ноября у меня в блиндаже собрались товарищи Гуров, Крылов, Пожарский, Вайнруб, Васильев. Мы обсуждали наши возможности для дальнейших активных действий, силы наши были на исходе. В этот час позвонили из штаба фронта и предупредили о скором получении приказа. Мы все переглянулись.

«О чем может быть этот приказ?» — подумал каждый из нас. Вдруг Гуров, хлопнув себя ладонью по лбу, сказал:

— Я знаю, это приказ о большом контрнаступлении!

Перейдя на узел связи, мы с нетерпением ждали, когда затрещит Бодо с долгожданными пунктами приказа.

Около 12 часов ночи наконец дождались!

Побежали буквы, слагаясь в строчки, строчки отбивали слова приказа пункт за пунктом.

Сердце дрогнуло.

Приказ фронта! Из него проступали контуры всего замысла Советского Верховного главнокомандования. Аппарат передавал, что войска Юго-Западного и Донского фронтов утром 19 ноября переходят в контрнаступление из района Клетская, Иловлинская в общем направлении на Калач; войска Сталинградского фронта днем позже — 20 ноября — из района Райгород и озер Сарпа, Цаца, Барманцак в общем направлении на поселок Советский, далее на Калач. Задача: прорвать фронт противника, окружить и уничтожить его.

Все мы — я, Николай Иванович Крылов, Кузьма Акимович Гуров, Николай Митрофанович Пожарский, Матвей Григорьевич Вайнруб, Иван Васильевич Васильев — никак сразу не могли охватить значения надвигающихся событий.

Речь в приказе шла о контрнаступлении, об окружении всех сил противника, сосредоточенных под Сталинградом, и об их уничтожении. Эта операция не местного значения — в наступление переходили три фронта. Стало быть, Верховное главнокомандование сумело накопить, собрать и сосредоточить для удара огромные силы. Наша борьба за город, наше ожесточенное сопротивление противнику в Сталинграде приобрело свой законченный смысл. Пока враг увязал все глубже и глубже в уличных боях, пока в Сталинград втягивались новые и новые немецкие части, на его флангах вырастала грозная сила.

Стало быть, не напрасно лилась кровь советских воинов, не напрасно сталинградцы из последних сил и возможностей держали оборону, когда казалось, что уже все рухнуло и враг нас раздавит.

Лозунги «Ни шагу назад!», «За Волгой для нас земли нет!» обретали новое значение.

«Ни шагу назад!» — теперь означало: «Только вперед!» «За Волгой для нас земли нет! — означало: «Идти только на запад!»

Оборонительные бои в Сталинграде закрепили в моем сознании незыблемую убежденность в том, что моральные силы в конечном счете решают исход любого боя. Для подкрепления этого вывода ходить далеко за примерами не надо. В сентябре и октябре Паулюс, имея многократное количественное превосходство в людях, в танках, в артиллерии, которые наносили удары по нашим позициям под прикрытием господствующей в воздухе авиации, не мог достигнуть решающих успехов, ему не суждено было видеть моральный надлом защитников города. Наоборот, чем ожесточеннее наносил он удары по объектам нашей обороны, тем яростнее сражались наши воины, порой небольшими группами и даже в одиночку. Так было и в центре города, и в заводском районе, и на Мамаевом кургане.

В чем же дело? Где истоки такой стойкости, такого упорства?

Отвечая на такие вопросы, гитлеровские стратеги вправе были утверждать, что у нас были какие-то укрепления и особое оружие, которое не позволило им, при наличии явного превосходства в силах, добиться победы.

Да, действительно каждый защитник Сталинграда был вооружен таким оружием, оружием особой мощности, какого не было и не могло быть в войсках захватчиков. Мы верили в победу и ни на минуту не отрекались от этой веры: наше дело правое, мы защищаем общество социального прогресса, светлую жизнь грядущих поколений. Враг будет разбит! Нет, это был не лозунг, не митинговая фраза, а постоянная убежденность — генератор боевой энергии, отважных действий в бою.

Когда стало ясно, что назревает великое сражение на Сталинградском направлении, в войска фронта влились тысячи коммунистов с большим опытом партийно-политической работы. Только в 62-й армии из девяти тысяч коммунистов, призванных из различных краев и областей страны, было более пятисот секретарей, заведующих отделами и инструкторов райкомов, обкомов и горкомов, секретарей колхозных, заводских организаций и других партийных работников. На укрепление аппарата политотдела армии пришли сотрудники ЦК И.В. Кириллов и А.Н. Круглов, заместитель наркома совхозов РСФСР А.Д. Ступов и другие товарищи. В армии образовалось сильное партийное ядро. Не было ни одной роты без крепкой партийной прослойки, а в 33, 37 и 39-й гвардейских дивизиях многие батальоны целиком состояли из коммунистов и комсомольцев.

Партийные силы были расставлены в армии на всех важнейших участках. На маршах, в окопах и в бою коммунисты личным примером показывали, как надо бороться за выполнение требования партии, Родины — «Ни шагу назад!». Сотни, тысячи коммунистов разъясняли людям, что отступать некуда, что врага можно не только остановить, но и погнать обратно. Для этого нужны решительность и умение. Пример и самоотверженность коммунистов были такой силой, которую невозможно измерить никакой мерой, их влияния на войска, на душу каждого солдата никогда не поймут ни нынешние авторы толстых фолиантов о минувшей войне, издаваемых на Западе, ни те, кто не хочет признать, что решающее значение в ходе войны имело руководство Коммунистической партии.

Я не могу не привести несколько примеров из опыта боевой партийно-политической работы коммунистов 62-й армии.

Как уже сказано выше, партийные силы были расставлены в армии на всех важнейших участках, а это значит, что политическая работа велась не в отрыве от задач армии, а непосредственно в частях, чтобы обеспечить выполнение боевых приказов.

Защитники Сталинграда стояли насмерть. Однако не так-то просто было морально подготовить людей к такому упорству.

Представьте себе бойца, идущего в колонне по пыльной дороге к Волге. Он устал, от пыли и пота слипаются глаза, на плече противотанковое ружье или ручной пулемет, на поясе подсумок с патронами и гранаты, за спиной вещевой мешок с провиантом и вещичками, которые положила ему жена или мать в дальнюю дорогу. К тому же где-то далеко, в родном селе, он оставил старушку мать, жену, детей. Он думает о них и надеется вернуться к ним. Но вот он подходит к Волге и видит багровое от пожаров небо, ему уже слышен гром взрывов, и снова мысли о доме, о жене, о детях. Только теперь он думает о них по-иному: «Как они будут жить без меня?» И не напомни ему в эту минуту о смертельной опасности, нависшей над Родиной, о священном долге перед Отечеством, он под тяжестью своих дум остановится или замедлит шаг. Но он идет, не останавливается, по обочинам дороги плакаты, лозунги, они зовут его вперед пламенными словами: «Товарищ! Если ты не остановишь врага в Сталинграде, то знай, что он придет в твой дом и разорит твое село!», «Враг должен быть разбит и уничтожен в Сталинграде!», «Воин, Родина-мать не забудет твой подвиг!», «Твоих родных Родина, страна не оставит в беде!».