Деградация и деграданты. История социальной деградации и механизмы ее преодоления - Борис Шапталов

Любую систему, тем более социальную, лечить можно лишь средствами адекватными ей, то есть, не разрушая ее генотип. Другое дело, что найти такие средства очень трудно хотя бы по той причине, что до сих пор нет ни общепризнанной цивилизационной теории, ни теории деградации, то есть, нет научного знания, достоверно описывающего имманентные (присущие только ей) механизмы функционирования системы, возможности сбоев и средства их исправления. Исключением является экономика. В этой сфере проделана огромная исследовательская работа, однако даже рыночная экономика, как динамическая система во многих своих аспектах еще мало контролируема, следствием чего являются экономические кризисы. Регулирование западной экономики до сих пор продолжается методом проб и ошибок.

Эмпирически, исходя из исторического опыта, можно сделать некоторые умозаключения.

Если в течение длительного времени у правящего класса мало что получается даже после его кардинального обновления, то кроме подозрений в исчерпанности его потенциала, можно предположить, что произошло ослабление энергетики этноса. Если правящий класс, а тем более правительство, можно сменить, то нацию заменить нельзя (если, конечно, ее не завоюет и не ассимилирует энергетически более сильный народ). Поэтому если слабость правительства — основание для ухода в отставку, а снижение энергетики правящего класса — пролог к революции, то снижение этноэнергетики до критически низкого уровня, наиболее опасная ситуация, ибо непонятно, какие силы должны исправлять ситуацию. Непонятно также, что конкретно надо делать. Интуитивно пути искались и даже, порой, находились. Но потребность в теории, внятно описывающей данные процессы и определяющей пути решения проблемы, осознавалась некоторыми интеллектуалами. Другое дело, каковы результаты их усилий? Л. Гумилев считал, что пассионарные толчки, определявшие рождение этносов и их энергетический подъем, есть следствие внешних, космических (солнечных) причин. Самообновление и мощный энергетический подъем древних народов Восточной Азии в XX веке данный тезис не подтверждают. Оказывается, «пассионарные толчки» может организовать правящий класс. Если, конечно, он не заражен вирусом деградации.

Давно замечено: чтобы мобилизовать силы человека у него должна появиться жизненно важная цель. Такое же правило действует для народов и государств. Самый известный и относительно простой способ мобилизации энергии народа — война. Успешные войны приумножали силы этноса, иногда до такой степени, что появлялись державы мирового уровня. Но это затратный способ мобилизации, куца эффективнее путь научно- технического творчества и экономического экспансионизма.

Чтобы развиваться, перед народом должны ставиться наступательные задачи. И чтобы затем не деградировать в условиях «сытого общества» мобилизующие задачи становятся важными вдвойне.

Важным средством защиты от деградации является культура и наука. Поэтому необходима экология культуры, которая защищала бы механизмы воспроизводства силы общества. Социум, где происходит отмирание моральных регуляторов, долго не продержится. Такой народ исторически обречен. У политики экологии культуры и общества в деградирующем социуме будет много противников. Однако правы и те, кто утверждают, что запреты не спасут. В тоже время, устранение табу и запретов потакает и ускоряет деградацию. Решение проблемы — в создании условий воспроизводства пассионариев, и здесь «больная» культура с чередой угасших и психически неадекватных личностей помеха.

Долгое время войны, культура и наука одинаково хорошо служили как авторитарно-патриархальным, так и демократическим обществам. Лишь во второй половине XX века обозначилось превосходство демократического социума. В нем мобилизация энергетических сил нации происходила без кровавых издержек, что было характерно для сталинского СССР или фашизма. Но полное превосходство выявилось лишь, когда экспансионистский капитализм достиг уровня глобального развития; когда экономическая экспансия стала планетарной. Тоталитарные режимы в этом пункте полностью проиграли демократическому капитализму. Хотя иные политические силы и мечтали о мировом господстве, но эти мечтания оказались неосуществимы по чисто техническим причинам — ни одна армия не в силах контролировать обширные пространства планеты, и ни одна политическая система не способна навязать свою волю остальным народам. А фирмы, как оказалось, могут, потому что их доминирование выгодно большинству народов и государств. Недаром так усиленно просятся в Европейский Союз страны Восточной Европы. Экономическая экспансия, в отличие от военно-политической, это «насилие без насилия», средство ускорения цивилизационного развития без уничтожения людей и гибели государств. Интернациональный капитал способствует развитию тех народов, которые не способны самостоятельно наладить производство сложных товаров. Такие государства, как Малайзия, Сингапур, Индонезия, Арабские Эмираты, Бразилия, Китай, Вьетнам и многие другие не преуспели бы без массированного вливания капиталов извне. Эти капиталы послужили питательной почвой для раскрутки этноэнергетики.

Сохранение западного общества и его демократии требует охлаждения потребительского психоза, но при этом возможные меры должны непременно отвечать одному критерию — поддерживать высокий экспансионистский потенциал науки и экономики. Как добиться двух взаимоисключающих целей? Одним из способов понижения уровня паразитарного потребления стали расходы на вооружение и войны, а также на общественные нужды. Римский император Диоклетиан (284–305 гг.) не только вел успешные войны, но и развернул масштабное строительство муниципальных зданий, для чего обложил население высокими налогами. Он исходил из постулата: «Лишние деньги у народа — зло для народа». Впрочем, такой практики придерживались практически все правители традиционного социума, поэтому им не грозила «цивилизационная сытость». Вот уж где бедность — не порок, а средство этнического выживания. Однако более продуктивным средством регулирования потребления сегодня служат расходы на науку, экологию, инфраструктуру, культуру. Суть таких расходов заключается в том, чтобы тратить средства не на непосредственное потребление вполне обеспеченных граждан, которые начинают жить по принципу «быстрее потребил — быстрее выбросил», а на повышение качественных характеристик всего общества и цивилизации в целом. То есть объективное возрастание роли государства в рыночной «свободной» экономике должно быть переориентировано с наращивания социальных расходов паразитарного свойства на те сферы, которые развивают общество. Кстати, в этом плане есть чему поучиться у Советского Союза. Несмотря на нехватку средств, в стране была создана широкая сеть центров по развитию творчества у детей («Дома пионеров») с массой бесплатных кружкой по интересам. Другое дело, что дальше путь творчески одаренных молодых людей лежал в жестко иерархические государственные структуры и возможности проявить себя так, как это получилось у Б. Гейтса, С. Джобса, С. Брина и других творцов компьютерной революции, не было.

«Цивилизационные расходы» являются единственно плодотворной альтернативой разбуханию потребления и гонки вооружений. Но чтобы осуществить политику осмысленного сдерживания доходов, необходимо ясное понимание проблем разложения и политическое мужество в преодолении сопротивления охлократии и лоббистов «общества потребления».