Украденные ночи - Виктория Холт

— Ты и в самом деле считаешь, что она способна на многое, чтобы от меня избавиться?

— Этого я не знаю. Я всего лишь пытаюсь найти объяснение.

— Я и представить себе не могу, чтобы это утонченное создание преследовало меня в джунглях.

— Она могла приказать это сделать Ашрафу. Лейла, возможно, повинна в стуках и прочем. Они не осмелились бы ей перечить. Анула убедила их в том, что обладает необыкновенными способностями, и они выполнят любые ее поручения.

— Что мне делать, Клития?

— Не обращай внимания. Постарайся сохранять спокойствие.

— Клинтон и Селия считают, что я все придумала. У них это на лбу написано.

— Тогда больше ничего им не рассказывай. Но будь наблюдательна и постарайся узнать, кто пытается тебя испугать.

Здравые рассуждения Клитии меня несколько ободрили. Я напомнила себе, что нахожусь в чужой стране. Здесь реально то, что в Англии и вообразить было бы невозможно. Местные жители мыслят совершенно иначе. Можно было бы сказать, что они ближе к природе. Их верования англичанам показались бы абсурдом, но здесь они полностью органичны. Я не должна подходить к ним с той же меркой, что и к своим соотечественникам. Это было бы большой ошибкой.

Вполне возможно, Анула считает, что они с Клинтоном предназначены друг для друга. Как сказала Клития, его даже называют королем Канди, хотя королем он является совсем в другом смысле и ничем не напоминает древних правителей Цейлона. Тем не менее он самый влиятельный здесь человек, и в каком-то смысле действительно правит этим островом.

Все это выглядело ужасно нелепо, но я была очень благодарна Клитии за то, что она внимательно меня выслушала и восприняла мой рассказ всерьез, а не отмахнулась от него как от плода моего воображения.

Кошмар медленно обволакивал мою жизнь. Все это были по большей части мелочи, сущие пустяки. Я клала какую-то вещь на ее законное место, а потом обнаруживала ее вовсе не там, где она должна была находиться. Я пыталась закрывать на это глаза, но это становилось все труднее и труднее.

Клинтон это замечал. Он прозвал меня разиней. Это заметила и Лейла. Теперь она ходила с таким загадочным видом, что я поняла: она опять вспоминает Духа Полной Луны. Селию все это не на шутку беспокоило, хотя она пыталась от меня это скрывать. Что касается меня самой, то я жила в постоянной тревоге. Я допускала даже, что именно тревога заставляет меня совершать многие странные поступки, а потом забывать об этом. Я уже ничего не понимала. Боялась входить в собственную спальню, спрашивая себя, что я там обнаружу на этот раз. Лежа на кровати и отдыхая, я не сводила глаз с двери, ожидая, что она вот-вот распахнется. Клинтон время от времени отлучался по делам, но поскольку теперь со мной была Селия, я оставалась дома, а не переселялась к Клитии, хотя порой очень об этом сожалела. Я чувствовала, что преследующее меня зло притаилось в моем собственном доме.

На плантации Ашингтонов я чувствовала себя лучше. С Клитией я могла разговаривать более откровенно, чем с Селией, но и Клитии от моих рассказов уже становилось не по себе. Что со мной случилось? Иногда мне казалось, что меня заколдовали. Порой мне снились смутные сны, в которых мне чудилось, что я не сплю, и тогда я видела, что по моей спальне двигаются странные фигуры.

Все это начинало сказываться на моем здоровье. Я стала бледной, постепенно теряла вес, а под моими глазами залегли темные круги.

Я пыталась скрыть свое состояние от Клинтона. Такие люди, как он, считали болезни врожденным изъяном. Я знала, что инвалиду не стоит ждать от него сочувствия. Инвалид! Ну нет! Это не обо мне! Просто я стала жертвой какого-то странного… колдовства… как будто на меня наложили заклятие.

Однажды ночью, когда я крепко спала, в моей комнате раздались голоса. Клинтон снова уехал по делам, и по совету Селии я рано легла спать. Лейла приготовила мне теплый напиток, который, по ее утверждению, должен был помочь мне расслабиться. Итак, я провалилась в глубокий сон, от которого меня пробудило, как мне показалось, легкое касание моей щеки. В комнате было темно, но я услышала, как кто-то произнес мое имя: «Сэйра, Сэйра, Дух Полной Луны зовет тебя…»

Усилием воли я стряхнула остатки сна и огляделась. Разумеется, в комнате никого не было. Это был всего лишь сон.

Однажды я вошла в свою комнату и уловила витающий в воздухе легкий аромат сандалового дерева. Меня от него затошнило, и я тут же подумала об Ануле. В ящике стола у меня хранился флакон с подаренным ею маслом. Одна его капля смывала грехи целого года. Я вспомнила, как потешался над этим утверждением Клинтон.

Должно быть, флакон протекает, подумала я, осмотрев пробку. Она была влажной по краям. Я поднесла его к носу. Странный аромат. Экзотический. Восточный.

Вошла Лейла.

— Я слышать запах сандалового дерева, — произнесла она. — Он освящать эту комнату.

— Это масло мне подарила твоя сестра Анула.

В ее глазах засветилось уважение.

— Значит, оно особенно хорошее. Эта комната теперь святое место.

— Я в этом сомневаюсь.

— Это самое важное благовоние, мисси Сэйра. На религиозных праздниках люди отдавать большие деньги за палочки сандалового дерева. Так они пытаться получить покаяние за грехи.

— Похоже, это масло ассоциируется только с грехами.

— О да. Им мазать ноги тех, кто скоро умирать, чтобы, когда они уходить на небо, аромат уходить с ними.

— Очень интересно. Но меня от него тошнит.

— Мисси Сэйра хулить священное масло.

Из-за того что я коснулась протекшего флакона, аромат сандалового дерева остался на моих пальцах Когда я спустилась вниз, Селия тут же его уловила. Я сказала ей, что это масло мне подарила Анула. Она слышала об Ануле и дала мне понять, что эта женщина ей не нравится. После этого я рассказала ей о том, что мне сообщила Лейла относительно священных свойств сандалового дерева.

— Очень странный аромат, — наморщила нос Селия. — Я не могу решить, нравится он мне или нет.

Когда я в следующий раз вошла к себе в комнату, там сильно пахло сандаловым деревом. Мне показалось, им даже занавески пропитались. Это напомнило мне о доме Анулы, и мне отчаянно захотелось проветрить весь дом.

Однажды утром я проснулась, крепко проспав всю ночь. Мои веки были такими тяжелыми, что я с трудом раскрыла глаза. Теперь со мной такое часто бывало.

Натягивая чулки, я опять уловила аромат сандалового дерева. Я поняла, что запах исходит от моих ног! Меня пробрала дрожь, а по спине пополз холодок. Мне показалось, что от ужаса у меня даже волосы на затылке встали дыбом. Лейла говорила, что маслом сандалового дерева здесь мажут ноги умирающим. Этот инцидент почти окончательно лишил меня присутствия духа.

Два дня спустя я решила написать письмо Тоби. Я должна была что-то предпринять. Прежде я отказывалась признать тот факт, что в последнее время очень много думала о тете Марте. Раз или два мне даже приснилось, что она крадется по коридору к двери маминой комнаты. Она убила мою маму. Раньше я ее в этом подозревала, теперь знала это точно. Ею овладело безумие. С виду она была самым здравомыслящим человеком в мире. Педантичная, дотошная и неукоснительно следующая принятым в обществе условностям и тем не менее одержимая идеей, приведшей ее к сумасшествию. И все из-за этого ожерелья! Оно овладело ею, и именно в нем заключалось безумие.