Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи - Жан Флори

Первая версия «чуда святого Леонарда», вновь переписанная епископом Валераном до 1111 года, была составлена спустя некоторое время после посещения Боэмундом обители Сен-Леонар-де-Нобла. Она прекрасно иллюстрирует метод пропаганды, который тот использовал, и является, возможно, самой ранней из известных ее вариаций, если исключить первую, подправленную незадолго до этого, версию норманнского Анонима. Устный рассказ Боэмунда, прозвучавший весной 1106 года и чуть позже переложенный в письменную форму, служил не только интересам монахов Сен-Леонар-де-Нобла (чьими молитвами заручился Боэмунд), но прежде всего его собственным, нацеленным на проповедь крестового похода. Цель рассказа — выставить Боэмунда в выгодном свете: поборник Христа на Востоке, обладающий покровительством Бога и святых; храбрый воин, снискавший всеобщее восхищение; неуязвимый победоносный предводитель, гарант будущей победы в битве за Бога, в которую он намерен вступить против его врагов, первым из которых является изменник и отъявленный еретик Алексей. Басилевс — препятствие, которое необходимо сломить, прежде чем выступить против язычников, чтобы стяжать материальные и духовные награды, обещанные тем, кто ведет «войну во имя Господа».

Другое «чудо святого Леонарда», предваряющее первое, рассказывает, как святой спас Ричарда де Принципата, попавшего в руки вероломного императора. Ричард тоже назван «рыцарем Христа и святых», защитником христиан; в видении святой объявил ему о том, что «неправедность императора не возьмет верх над ним»[720]. Затем святой явился самому Алексею, и император, устрашенный видением, повторявшимся трижды, был вынужден освободить Ричарда. Этот текст, гораздо более короткий, служит своего рода введением, вспомогательным элементом версии, которая только что была нами прокомментирована; он усиливает её содержание.

Бесполезно подчеркивать сходства и различия, существующие между этим рассказом и повествованием Ордерика Виталия, которое мы анализировали ранее[721]: святой Леонард, как видно, играет в повествовании хрониста роль второго плана. Такая версия, мало напоминающая церковную, вероятно, передает речи Боэмунда, которые он произносил в светских собраниях или при куртуазных дворах, таких, как, например, дворы Нормандии, в большей степени любившие потешить себя рассказами о воинских и рыцарских подвигах, нежели благочестивыми писаниями священников и чудесами святого, почитаемого монахами в далекой Аквитании.

Напротив, в другой, краткой версии чудес святого Леонарда мы не найдем ничего: ни прославления военных заслуг норманна, ни рассказа о его миссии крестоносца, ни тем более уничижительной пропаганды против Алексея. Есть лишь упоминание о пленении Боэмунда и Ричарда, которых Балдуин I не мог вызволить из плена из-за невозможности собрать требуемую сумму для выкупа. Паломник, посетивший Боэмунда в его темнице, посоветовал ему обратиться к святому Леонарду; последний явился ему на следующий же день, чудесным образом лишив его оков. Чуть позже Боэмунд отправился в монастырь святого и преподнес ему оковы из золота и серебра, подобные его узам[722]. Идеология этого «чуда» вновь становится чисто монашеской.

Не стоит говорить, что рассказы, прославлявшие Боэмунда, приобрели в те времена совершенно иное звучание. Все они обвиняли Алексея и призывали выступить против него рыцарей Запада.

После Сен-Леонар-де-Нобла Боэмунд предпринял продолжительную пропагандистскую поездку, хронологию и этапы которого сумел восстановить Луиджи Руссо[723].

Неизвестно, сколько времени Боэмунд оставался в Лимузене, но известно, что 30 марта 1106 года он находился в Сент-Омере, более чем в 670 км от него[724]. Ранее он миновал Шартр, где оставил часть своей «свиты» и имущества. Между Лиможем и Шартром он и его спутники могли проехать рядом или даже через Сивре, где приходским священником был Петр Тудебод. Возможно, тогда Петр и получил от своего бывшего товарища из окружения Боэмунда (возможно даже, от самого норманнского Анонима, если тот входил в свиту норманна) экземпляр рассказа — точнее, его подправленную версию, очернявшую басилевса, Раймунда Тулузского и Петра Пустынника по уже указанным нами причинам. Впоследствии Тудебод лишь добавил к ней заметки личного характера, касающиеся кончины двух его братьев, и некоторые подробности тех событий, свидетелем которых он являлся. Если отложить в сторону эти добавления, текст, который мы приписываем Петру Тудебоду, оказывается не чем иным, как второй версией повествования норманнского Анонима. Итак, Тудебод — не хронист, но священник-крестоносец, спутник норманнского Анонима[725].

Судя по свидетельствам, Боэмунд находился в Сент-Омере в конце марта; несколькими днями позже Бруно де Сеньи появился в Берге (в 38 км от Сент-Омера), где он принял участие в посвящении нового аббата. Был ли он там вместе с Боэмундом, неизвестно. Затем оба они вернулись в Шартр, преодолев расстояние в 360 км; они могли оказаться в городе между 20 и 30 апреля, после встречи Боэмунда с королем Франции Филиппом I же обсуждался брак, о котором уже ходатайствовал Ричард де Принципат. Ордерик Виталий и Сугерий, между прочим, подробно информируют нас об этом событии, составляющем одну из двух важнейших причин прибытие во Францию князя Антиохийского[726].

В действительности речь шла о двух браках: для Танкреда Боэмунд добился руки Сесилии, незаконнорожденной дочери Филиппа I и Бертрады де Монфор, а для себя — руки Констанции, законной дочери Филиппа и Берты Голландской. Ранее Констанция была замужем за Гуго, графом Труа, но, вероятно, 25 декабря 1104 года по настоянию Ива Шартрского она была разведена с мужем по причине кровного родства[727].