Проблема с миром - Джо Аберкромби

Савин невозмутимо отвела взгляд.

– Возможно, тебе стоило жениться на ней.

Дальше они ехали в молчании.

* * *

Лео наизусть знал расположение каждой кривой потолочной балки в замке Ищейки. Помнил, как он взбирался туда, между резными изображениями животных, деревьев и лиц, и сидел, съежившись в тени, наблюдая, как Ищейка внизу спорит со своими Названными. Скамья, накрытая вытертой черной овчиной, была по-прежнему здесь – на ней старый вождь обычно выслушивал жалобы своих людей, подперев кулаком острый подбородок. Очаг все так же сиял, по углям с шорохом пробегали красно-оранжевые волны, жар окатил лицо Лео, когда он подошел ближе.

Но были и перемены. Во времена Ищейки в зале всегда кипела жизнь. Теперь здесь стояла хрупкая тишина, заставлявшая Лео чувствовать себя виноватым за звук каждого шага. Раньше в это время года ставни были бы широко распахнуты навстречу морскому ветерку. Теперь на окнах висели шкуры, разрисованные кругами рун, так что в зале царил полумрак. Здесь появился новый запах: странный, сладковатый и резкий, словно подгоревшее печенье. На одной стене сумрачным стадом теснились черепа – рогатые черепа баранов и быков, оленей и еще каких-то крупных зверей, которых он не знал. Возможно, обитателей дальнего Севера, где не светит солнце, а слова расплываются, превращаясь в миф.

– Лео! Савин! Я по вас скучала.

И из теней к ним выплыла Рикке, широко раскрыв руки, обвешанные болтающимися браслетами, шнурками и оберегами, и встала в столбе света, падавшего из дымового отверстия.

Лео едва не отступил назад, так он был потрясен. Ее лицо покрывало огромное темное пятно. Татуировка. Черные руны, черные линии, черные стрелки шли полумесяцем от ее щеки, закрывая половину лба, вплоть до самой переносицы. Ее правый глаз стал белым, с крохотным молочным пятнышком в центре, а жадный зрачок левого поглотил всю радужную оболочку, зияя, словно разверстая могила.

– А-а, ты об этом? – Она провела рукой в воздухе перед своим лицом. Раньше оно было круглым и мягким. Теперь это были сплошные острые углы и черные провалы. – Я все время забываю.

Рикке постучала себя по черепу длинным пальцем. Волосы с левой стороны были коротко острижены, а с правой отросли, торчали пучками и свисали дикими нечесаными прядями.

– Отсюда-то мне не видно, но, говорят, мои татуировки, глаза и все прочее… могут малость обескуражить человека.

– Ничего подобного, – выдавил Лео. – Просто… это было неожиданно.

Золотое кольцо, продетое в ее носу, шевельнулось от улыбки. Для этой улыбки было трудно подобрать слова, но «сердечная», «правдивая» и «искренняя» к ней точно не подходили.

– Помните, у меня раньше были припадки? Лео-то точно помнит. – Она подмигнула ему. Еще бы, ведь первый ее припадок он увидел, когда они лежали вместе, голые, на сеновале. – Так вот это – мое лекарство.

– Лекарство?

Рикке ткнула пальцем в свой молочно-белый правый глаз:

– Этот глаз боролся с тем, так что с ним пришлось расстаться. Теперь мои видения стали гораздо яснее.

Она наклонилась к нему и тихо пробормотала, прикрывшись ладонью:

– И я больше не обсираюсь каждый раз. Хотя это по-прежнему я! – Она врезала ему по руке, шутливо, но крепко. – Более или менее.

– Можно посмотреть поближе? – спросила Савин, подходя к ней без малейших признаков смущения. – Мне доводилось видеть множество разрисованных лиц, но я еще не встречала такой тонкой работы.

Она поддела пальцем подбородок Рикке и мягко наклонила ее лицо к свету.

– Мне кажется, это прекрасно. – Она провела кончиком пальца вдоль одной из татуированных линий. – И это в полной мере… ты.

Рикке восторженно рассмеялась, на мгновение напомнив Лео ту Рикке, какой она когда-то была.

– О Лео, мне нравится твоя жена! Это, пожалуй, лучшее, что в тебе есть! Гляжу, ты не выкинула мои руны?

– Мне кажется, они приносят удачу. – Савин прикоснулась к одной из маленьких деревянных плашек, которые носила на шее. – А ты сохранила мои изумруды?

– Мне кажется, они стоят кучу денег, – отозвалась Рикке, поддевая ожерелье скрюченным мизинцем и приподнимая так, что оно до белизны врезалось в ее длинную тощую шею.

– У меня есть для тебя еще один подарок.

Савин поманила к себе Зури. Та вышла из полумрака с перекинутым через руку отрезом ткани – ярко-алой, так что она почти сияла среди этого грязного серого зала, с золотым шитьем, отблескивавшим по краю.

– Это Зури, моя компаньонка.

– Вот как? – Рикке сощурила глаза, по-кошачьи лукавые, потом перевела взгляд на Савин: – Ты уверена, что не наоборот?

– Говорят, что Бог помещает каждого из нас на то место, где ему положено быть, – провозгласила Зури.

– Откуда мне знать, – откликнулась Рикке. – Мы Его здесь почти не видим.

Она взяла тонкую ткань, с хлопком развернула, поднесла к свету.

– О-о-о, твои подарки самые лучшие!

– Сулджукский шелк, – пояснила Савин, – из земель, что лежат за Тысячей островов. Я подумала, может быть, он подойдет тебе на платье, или занавеску, или…

Но Рикке уже оборачивала отрез вокруг себя, получив нечто среднее между шарфом, плащом и капюшоном.

Зури посмотрела, склонив голову набок:

– Выглядит неплохо.

– Мне ужасно нравится! – Рикке с улыбкой потерлась щекой о сияющую ткань. – О, я вижу, ты припасла подарок и для Лео тоже!

Она упала на колени, воззрившись на живот Савин:

– Можно пощупать?

– Да, наверное…

Рикке обхватила Савин обеими руками и приложила к ней татуированную щеку. Савин ахнула от неожиданности и воззрилась на Лео. Тот лишь пожал плечами.

– О-о! – простонала Рикке, прикрыв глаза и крепче прижимаясь к ее животу. – От вас двоих можно было ждать чего-нибудь особенного, но это… это изменит весь мир!

* * *

– Где твоя подруга Изерн-и-Фейл? – поинтересовался Лео. – И Коул Трясучка? Могу поклясться, ты единственный человек в мире, кого он любит!

– Я послала их заводить новых друзей. Наш Протекторат маленький, нам нужно собрать всех, кого только можно.

– Тебе надо было прийти к нам!

– Я знала, что вы сами придете ко мне.

Лео попытался улыбнуться, но это было непросто. Каждый раз, когда он улавливал в ней какой-то намек на ту долговязую девчонку, с которой они играли в прятки в этом самом зале, она сверкала своей лукавой улыбкой, обращала к нему этот свой странный левый глаз – и он чувствовал, будто она смотрит прямо внутрь него. Прямо сквозь него. Той женщины, которую он знал, больше не было, так же как и ее отца, и Лео был потрясен, осознав, насколько ему их не хватает.