Ликвидатор - Виталий Гладкий

– Как он? – спросил вошедший, наверное подразумевая меня.

– Ничего. По-моему, дохлый номер, – ответил Толоконник.

– У меня информация почти стопроцентной надежности.

– Вот именно – почти, – недовольно буркнул Муха. – Загоним Гренадера в гроб по милости каких-то идиотов…

– Я повторяю – тем людям я верю, как себе.

– Ладно, Амирхан Заретдинович, оставим его. Время терпит. – Толоконник тоже исчез из моего поля зрения. – У нас есть проблемы поважней. Вы мои условия передали?

– Да. Еще позавчера.

– Ну и как?

– Приняты по всем пунктам.

– Значит, завтра…

– Уже сегодня, Александр. Встреча назначена на восемь утра. А сейчас около часу ночи.

– Все, спать. Вы остаетесь?

– Нет. Мне нужно возвратиться по темноте. Так сказать, во избежание…

– Логично. До свидания, Амирхан Заретдинович… Заруба! Развяжи Гренадера и надень на него наручники. Отведи в наш "карцер", пусть покемарит… Потом я снова им займусь.

– А если он жрать попросит?

– Накормишь. И будь с ним повежливей – возможно, он будет одним из нас…

Амирхан Заретдинович! Сеитов! Моб твою ять! Нас обошли на самом финише!

Все, накрылись мои премиальные… Я, конечно, Толоконника грохну, даже если его теперь будут защищать все наши силовые структуры вместе с ЦРУ, – я никогда не прощал тех, кто пытался прищемить мне хвост.

Но что касается операции "Брут", то она рискует стать располовиненным уродом, так как узнать номера тайных счетов у Толоконника теперь, похоже, может лишь Господь Бог, и то если он еще не опоздал.

Да они уже, наверное, и не нужны – скорее всего, денежки караванами перелетных птиц упорхнули в другие банки.

Эх, вырваться бы сейчас отсюда! А затем поговорить по душам с Малышом, пока он в спаленке. Мечты…

Меня заперли в комнате с зарешеченным окном. Правда, вместо нар здесь была довольно мягкая кровать, но со скованными руками и сон соответствующий.

Акула… Где он? Вечером мы должны были встретиться, но меня ловко изъяли из обращения. Догадается ли Акула задействовать систему "Поиск"?

Споткнувшись на ступеньках особняка, я незаметно оторвал пуговицу заднего кармана брюк, на самом деле являвшуюся радиомаяком, и отшвырнул ее в сторону. И теперь стоит включить специальное сканирующее устройство, как на экране мини-монитора появится пульсирующая красная точка – знак того, что я в опасности (если пуговица на месте, цвет точки голубой).

А найти радиомаяк – это уже дело времени. У системы "Поиск" было лишь одно слабое место – ограниченная дальность.

И меня это обстоятельство очень волновало – по моим расчетам, особняк находился на приличном расстоянии от штаб-квартиры спецгруппы Акулы и был вне зоны "радиовидимости" системы.

Поесть мне все-таки принесли – Заруба здраво рассудил, что лучше с будущим коллегой отношений не портить. Но я больше налегал на сухое вино, чтобы побыстрее вывести из организма молекулы той дряни, которой меня напичкали.

Я хлебал винишко и размышлял. И теперь уже не об операции "Брут" – сколько их было и сколько еще будет (если, конечно, не сыграю в ящик).

А если и нет, если нас с Кончаком попрут из ГРУ, то не велика беда – спецы нашего профиля всегда и везде в цене, детишкам на молочишко как-нибудь заработаем.

Я думал о себе. Естественно, применительно к сложившейся ситуации. Думал и с невольным облегчением констатировал, что шанс остаться в живых у меня весьма приличный.

Судя по разговору Сеитова с Толоконником, информация о подсадке пришла не с самых верхов, а значит, точно установить, кто есть кто, им слабо. Конечно, до поры до времени. Но ведь и я не буду до бесконечности долго изображать снулую рыбину.

Подъем на обрыв оказался несколько труднее, нежели я думал. Выветрившийся и изъеденный соленым морским воздухом камень крошился под руками, а местами и вовсе откалывался, и я, прежде чем вскарабкаться на следующий уступ, долго пробовал на ощупь подозрительные места.

Но хуже всего пришлось на самом верху, у кромки обрыва, где рос мелкий кустарник и жесткая трава: как я и предполагал, там были установлены достаточно примитивные, однако весьма эффективные на таком сложном даже для опытного альпиниста маршруте "растяжки".

Конечно, прочная леска не была присоединена к поражающим взрывным устройствам армейского типа или к чеке гранаты, но и обычный пиропатрон мог наделать на такой высоте много бед, а еще больше – шума.

И когда я наконец очутился на ровной площадке, то едва не застонал от резкой боли в мышцах, выдержавших поистине титаническую нагрузку.

Я лежал минут пять, приходя в себя, – расслаблялся по системе Великого Дао. Вокруг стояла тишина, лишь внизу, под скалами, мерно плескалась волна.

На вилле не светилось ни одно окно, только горел, как всегда, красный фонарь на башенке. Но я чувствовал, что эта тишина обманчива и готова в любой миг разразиться грохотом выстрелов или тихим рыком псов-убийц, которые вначале перегрызали горло своей жертве, а затем подавали голос.

Я слушал. И смотрел – наступил ранний рассвет, и теней было пока больше, чем светлых мест. Распластанный среди камней, я в своем черном костюме тоже казался бесформенным пятном, но несколько темнее остальных.

Костюм был обработан специальным средством против собак, и я не боялся, что они меня учуют. Но я знал и то, что псы разгуливали, где им заблагорассудится, а потому совершенно не был застрахован от случайной встречи с этими кровожадными монстрами.

Из оружия я имел при себе лишь джентльменский набор японских "ночных оборотней" – ниндзя. Мне не пришлось тратить время и силы на изготовление этих весьма специфических штуковин – мода на боевые искусства Востока, неустанно подогреваемая многочисленными фильмами, большей частью дешевыми поделками, возродила к жизни целую индустрию по производству экзотических орудий для рукопашного боя.

Я просто пошел в специализированный магазин и выбрал там все, что мне было нужно. И теперь я напоминал мини-склад металлолома, так много было порастыкано по многочисленным карманам костюма всяких стальных вещиц весьма устрашающего вида. Я купил кусаригаму[60], сюрикэны[61], кекецу-сегэ[62]и духовую трубку для метания отравленных игл, похожую на индонезийский сумпитан.