Горький шоколад - Мария Метлицкая

– Не знаю. Катя, ты что, совсем не понимаешь, что происходит?

Та вздохнула и тут же спросила:

– Мам, а деньги? Ты сможешь выслать?

«Смогу. Я все смогу, – подумала Леля. – Деньги, деньги, будь они прокляты! В Германию – деньги. Во Францию – тоже. Здесь, дома, тоже вон лежат счета по квартплате. Зарплата Соне, домработнице, – через два дня. Барахлит машина – Вова сказал, что нужно ехать на станцию. Нет, поедет, конечно, он, Вова. Или Илья – еще один зам. Или Сережа, охранник. Не откажут, куда денутся. Но платить-то мне. А все остальное? Взятки? Очередной откат? Благодарности в виде денег? Кстати! Галочке тоже надо будет заплатить – обязательно! Не дурацкие подарки везти в виде кофточки, сумочки или украшений – это ей ни к чему. А именно деньги! Просто завести на нее счет и положить. Без разговоров. На черный день, на путешествия, на удовольствия. Впрочем, какие там у нее удовольствия… Но – это уже не мое дело. Положить небольшую, но приличную сумму – и все! И совесть будет спокойна. Потому что, если просто предложить, вынуть из сумки и положить на стол, будут скандал и кошмар. Это понятно. Галочка не возьмет никогда! Галочка вообще никогда не возьмет чужого, а эти деньги для нее чужие. Да и неловко ей предлагать – обидится наверняка. Предложить за это деньги и вправду неловко. А вот сделать подарок, сюрприз… Дескать, это тебе на поездку, Галочка! Ты же так хотела увидеть море и горы! Вот и езжай на Канары или Мальдивы – наберись впечатлений и сил. Ты, как никто, этого заслужила!»

После разговора с дочкой не полегчало. А подумать – если так, без обид, на трезвую голову, – Катя права! В молодости человек эгоистичен, думает о себе и не понимает, что такое болезни. О здоровье задумываются гораздо позже, и слава богу! И пусть у Катьки это будет как можно позднее!

Тьфу-тьфу! И обижаться на нее нечего – все правильно, она ее сама уговорила, сама купила билет. Хотелось дочке жизни полегче и повеселей. Пусть живет и радуется. А мать поможет, чем сможет. Куда деваться? Вот только про отца она так и не спросила… Дрянь. Конечно, дрянь! Но – это Леля выскажет ей позже, когда та оклемается. Ей сейчас и так несладко – болеет.

И тут она снова вспомнила деда Семена:

– Лелька! Знаешь, в чем наша главная проблема? Ну, наша с тобой?

Леля мотнула головой.

– А в том, что мы всех жалеем! Всех, кроме себя!

«Ах, дед! Ты был прав – как всегда. Только что это изменило? То, что ты, мой мудрец, все понимал? Про Дусю, свою любимую Дусю. Про своего бестолкового сына, про мою бедную мать?

А ничего не изменило – ты по-прежнему холил, лелеял и пестовал свою прекрасную Дусю. Исполнял все ее желания, потакал ее прихотям, баловал и задаривал. Чем окончилась твоя борьба с неудачным сыночком? А ведь ты бился, шел против Дуси. Вытаскивал его из дерьма. А кончилось все бедой, катастрофой. Ничего у тебя, выходит, не получилось. А твоя дочь, моя мать? Разве ты сумел вложить в ее голову основы и истины? Разве сумел уберечь ее от страшных ошибок? Только кричал, что они профукали жизнь. Неудачные дети – что на свете ужасней?

Так же и я, так же и у меня, дед! Как и ты, я забочусь о них и решаю все их проблемы. Стараюсь облегчить их жизнь. И при всем этом я понимаю – отлично, поверь, понимаю! – что я не права. И Катьку свою я упустила, потому что выросла из нее страшная эгоистка. И что зря я ей потакаю, не настаивая на ее поездке к больному отцу. К очень больному отцу. И что мой муж, мой Витя…

Ну все. Хорош. Хватит. А про себя, любимую, я подумаю после. Когда все разрешится. И всем станет немного легче.

В смысле, про себя, нелюбимую… Странно – в чем-то я сильная, а в чем-то – слабая. Да, прогибаюсь! Под них, под своих, – прогнулась давно».

А дальше – да просто настроение сделалось такое, плаксивое, Леля стала припоминать: а кто, кроме деда, вообще думал о ней? Мама? Да ладно! У бедной мамы на уме всегда были романы с ее вечно несчастными мужиками. Бабка Дуся? Да та вообще, кроме своего бестолкового сына, никого не любила. Муж Витя? Ну да, любил. Как мог, так и любил. А дочь Катя…

А много ли вы видели детей, заботящихся о родителях? Я имею в виду детей молодых, даже юных. Когда родители еще не стары и вполне себе в силах? Когда еще родители кажутся сильными? Вот именно – и я о том.

Леля легла в кровать, открыла ноутбук и стала прикидывать план последующих действий.

И что получилось? Ну если все по плану и четко, то дней за пять – максимум! – она разберется. Так что можно брать билет во Франкфурт на следующую неделю. И кстати, заказать гостиницу – ну не прыгать же на шею Галочке еще и ей! Наверняка Галочка замучилась и сильно устала. И гостиницу заказать на пару дней – и желательно не ту, что при клинике: там, в неуютном казенном номере, слишком много страшных воспоминаний.

Виктор уже будет покрепче, в больницу нужно будет прийти всего раз или два – на консультацию и получить рекомендации. А там и – домой! «Господи, – подумала она. – Как же он хочет домой – можно представить! Сначала больница, потом крошечная чужая квартира. Бедный мой Витя!»

Нет, скорее домой! И представила его лицо, когда он зайдет в их квартиру.

И еще – надо позвонить Соне, чтобы была готова к их приезду. Все как Витя любит: стерильная чистота. Аккуратист он ужасный!

Не забыть сказать, чтобы Соня приготовила его любимое – селедку под шубой, кислые щи и сладкий пирог. Она мастерица, их чудная Соня! Да, что еще? Обязательно позвонить Сан Санычу, коменданту дачного поселка, чтобы он почистил от снега дорожки, проверил отопление, заготовил дрова для камина – березовые, сухие. И спустя пару дней после приезда, когда муж придет немного в себя, уехать с ним в загородный дом – на природу, в тепло и уют.

Леля закрыла глаза и представила – они отпирают дверь в дом, скидывают сапоги и куртки, затапливают камин, и в нем начинают потрескивать сухие полешки, отбрасывая мелкие, яркие и колючие искры – синие,