Миры Бесконечности - Акеми Дон Боумен

Возможность праздновать победу лишь одной из сторон. Это все, что мы можем получить.

Я не решаюсь сказать Гилу, что продолжаю надеяться на Келана. Надеяться, что он докажет мою правоту. Что все еще существует другой выход.

Потому что Гилу это неинтересно. Его волнует лишь, на какой стороне я.

– Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы люди и дальше жили в Бесконечности, – отвечаю я.

Сделаю все, чтобы у Мэй была счастливая загробная жизнь.

Потому что все еще надеюсь, что спустя много лет снова смогу обнять свою сестру.

– Хорошо, – мрачно отвечает он.

Спустя какое-то время Гвардейцы Легиона покидают лес и вновь поднимаются в небо, а мы направляемся к докам в полнейшей тишине, словно хотим не мира для всех.

А чтобы все исчезли.

Тяжело дыша, я выхожу из тренировочного зала. Костяшки пальцев болят от многочасовой отработки ударов по мешку с песком. На мне свободная футболка и штаны, а запястья обмотаны кожаными лентами, чтобы хоть немного защитить руки. Благодаря им у меня меньше синяков. Хотя никто и не видит их под моей маской Колонистки, которую я в последнее время не снимаю вообще.

Почти дойдя до лифта, я замечаю, как вооруженный до зубов Гил сворачивает в Северный туннель.

И без колебаний следую за ним.

Когда я добираюсь до вуали, скрывающей вход в туннель, он уже исчезает за углом, скорее всего прикрывшись собственной вуалью. Но я, и не идя за ним по пятам, понимаю, куда он отправился. Ведь Гил показал мне это место.

Я ступаю на пирс, даже не трудясь вести себя бесшумно, потому что скрип досок заглушается грохотом волн. Фонари в бутылках освещают рыбацкую деревушку, а ночной воздух наполняет перезвон ракушек. Из труб поднимается дым, и я заглядываю в одно из окон с разводами от морской воды.

В комнате находятся три человека, они сидят у огня с мечтательными улыбками, но отсутствующими взглядами.

Я заглядываю в соседний дом и вижу ту же картину, только в этот раз людей пятеро.

В каждом доме происходит одно и то же, словно живущие в деревне люди находятся в каком-то трансе, пока их услуги не требуются.

Я с отвращением отворачиваюсь от окна, и в следующее мгновение кто-то обхватывает меня руками, затаскивает в пространство между двумя хижинами и толкает на рыболовные сети.

– Что ты здесь делаешь одна? – Гил застывает в паре сантиметров от меня, сверля меня мрачным взглядом. – Повсюду рыскают Гвардейцы Легиона, а ты не умеешь укрываться вуалью.

– Так я и не одна. – Я отталкиваю его, но сама остаюсь в тени. – К тому же я выгляжу как Колонистка. Так что вряд ли со мной что-то случится.

– Насколько я знаю, Колонисты не ходят в спортивных штанах.

Нахмурившись, я слегка хлопаю запястьем по своей одежде. Она начинает рябить, словно весь наряд делится на пиксели, которые перемещаются и изменяются, пока на мне не появляются рубашка, облегающие брюки и черная куртка с капюшоном, кожаными вставками и декоративными серебряными пуговицами. Конечно, это не бальное платье, но зато в стиле Колонистов.

Суровый взгляд Гила исчезает, а рот слегка приоткрывается.

– Не смотри так удивленно, – говорю я. – Игра в переодевания – моя специальность.

– Ты стала делать это намного быстрее.

– Это комплимент?

Гил фыркает:

– Сейчас не самое подходящее время для прогулок за пределами Поселения. Гвардейцы Легиона… разыскивают кого-то.

«Кого-то»… не факт, что меня. А значит, тот шепот скорее всего не имел никакого отношения к Гвардейцам.

Я скрещиваю руки на груди:

– Кого именно ты держишь в той стеклянной тюрьме?

– Лучше, чтобы ты этого не знала.

– Но мне бы хотелось это знать, и я хотя бы достаточно вежлива, чтобы спросить. Ведь я уже знаю, где находится люк, и вполне могу посмотреть сама.

– Не делай этого, – с нотками отчаяния в голосе просит Гил. – Ты все еще шпион Поселения. Если он увидит тебя… если узнает…

Мысли кружатся в голове. Если я могу общаться с Офелией, то, возможно, Колонисты тоже общаются между собой. Возможно, пленник уже предупредил Гвардейцев Легиона. И они знают, что его похитили и удерживают в месте без окон.

Но пока Гвардейцы не нашли его. А значит, даже если они и общаются, они не представляют, где находится пленник.

Но все может измениться, если он увидит меня. Поймет ли он, что я шпионка? Гвардейцы Легиона и сам принц Келан наверняка знают, кого допросить. А это может помешать нам узнать о Сфере.

Я не позволю этому случиться.

– Ты можешь укрыть меня вуалью. И я буду молчать все время.

Он моргает в ответ, но его брови изгибаются от недоверия.

– Разве не ты вчера сказал, что мы теперь работаем вместе? – напоминаю я.

– Я говорил не об этом, и ты это знаешь, – невозмутимо отвечает он. – Тебе не следует участвовать в этом.

– Почему? – Мой голос дрожит, и я внутренне готовлюсь к спору.

Гил сжимает пальцами переносицу:

– Потому что я опасаюсь, что ты увидишь там что-то, что изменит твое мнение.

– О чем? О миссии?

Гил опускает руку.

– Я никогда не смогу убедить тебя занять одну из сторон, – говорит он спустя пару минут. И это не вопрос. – Хорошо, – неохотно вздыхает он. – Я укрою тебя вуалью. Но ты должна молчать.

Я киваю:

– Договорились.

Гил жестом приказывает мне следовать за ним мимо доков. Затем мы поднимаемся по склону холма и заходим в рощу из серебристых берез. Он поднимает ладонь, и на ней тут же появляется неяркий огонек, и мы бок о бок шагаем по густой траве. Я старательно не смотрю в небо… боюсь увидеть там Гвардейцев Легиона, кружащих над нами. Уверена, это выбьет меня из колеи. Поэтому я сосредоточиваюсь на шуршании влажных листьев под ботинками и Гиле, идущем рядом.

Когда мы добираемся до люка, я спускаюсь первой, крепко сжимая перекладины лестницы. И примерно на середине пути слышу голос Ена:

– Когда Колонист очнется, у нас будет не так много времени. К тому же я не уверен, выдержит ли камера. Так что придется поторопиться.

– Он еще ничего не говорил? – спрашивает Ахмет.

– Он пробыл в сознании всего несколько секунд, когда я поправлял провода. Кричал, что принц отыщет его, а нас отправит в Войну, – отвечает Ен. – Поэтому я не стал рисковать и снова вырубил его.

Я отхожу от лестницы и дожидаюсь, пока спустится Гил. Он на мгновение бросает на меня взгляд, напоминая, что я все еще под вуалью.