Битва за Сирию. От Вавилона до ИГИЛ - Александр Широкорад

В первую очередь следует указать на усиливающиеся религиозные и этнические противоречия внутри страны, экономические проблемы (уменьшение резервов нефти), последствия демографического взрыва, и, в особенности — истощение водоносных слоев.

Сирийскую ситуацию в области водоснабжения можно охарактеризовать просто — это катастрофа. Наиболее острыми проблемами являются зависимость от Турции, контролирующей Евфрат, и истощение водоносных слоев в городе и провинции Дамаск. Сирия фактически превратилась в заложника Анкары — не только в сфере водоснабжения, но также и в сельском хозяйстве, производстве продовольствия и электроэнергии.

С 2007 года из-за засухи в Сирии были оставлены населением более 160 деревень. Население перебралось в Дамаск, Алеппо и другие города. Речь идет минимум о 250 тысячах человек. Дамаск, как и другие города, попросту не мог принять такое количество переселенцев. Только в Дамаске мигранты вырыли 25 000 незаконных колодцев — опустив уровень запаса воды и уровень санитарии в городе еще ниже.

На протяжении 5 тысяч лет Дамаск был оазисом в центре страны. Все начало меняться после получения независимости. Население Сирии за период с 1950 года увеличилось в семь раз. Одновременно Турция — в эпоху жесткого недостатка воды — присвоила большую часть водных ресурсов, которая раньше текла на юг — в Сирию.

Турки, в буквальном смысле, душат Сирию. Они забирают половину из 30 миллиардов кубометров воды, которую несет Евфрат. Это не только лишает сирийцев воды, но и уменьшает их возможности производства электроэнергии.

Евфрат является главным источником речной воды в Сирии. Только четверть протяженности реки приходится на Сирию. 41 % — на Турцию и 35 % — на Ирак. Через Сирию также протекает и Тигр, но большая часть реки находится в Ираке. Среди других важных рек следует упомянуть Африн (также начинающуюся и уходящую в Турцию), Оронтес (начинается в Бекаа и уходит в Турцию), Нахр эль-Кабир (Хомс), Ярмук (Хуран) и Иордан.

История строительства дамбы Асад является одним из самых поучительных примеров “эффекта бумеранга” в современной политике. В 60-х гг. Сирия приняла принципиальное решение о строительстве дамбы на Евфрате. Подобно Асуанской плотине в Египте, дамба должна была выполнять несколько функций — создать водный резервуар, ГЭС, обеспечить дешевой электроэнергией и водой периферию. В 1973 году была введена в строй первая фаза дамбы Асад. Емкость озера Асад составила 7,4 миллиарда кубометров. С вводом второй фазы емкость должна была увеличиться до 12 миллиардов кубометров — но вторая фаза не была завершена. Турция побеспокоилась об этом, построив систему дамб на собственной территории, и тем самым сократила водоснабжение в Сирию в два раза.

Вместе с этими поверхностными водоисточниками Сирия располагает 4–5 миллиардами кубометров воды в водоносных слоях. Рост населения, засуха и ограничения на получение воды Евфрата ведут к тому, что водоносные слои исчерпываются и не восстанавливаются. Дефицит водного баланса в Сирии в 1995–2001 годах превысил 3,1 миллиарда кубометров, наихудшая ситуация — в провинции Дамаск.

Это, плюс климатические беженцы, плюс более миллиона беженцев от иракской войны, и границы, внутри которых замкнуто потрясающее количество народностей и религий, подготовили сцену для гражданской войны. Следует отметить, что война началась в самых засушливых регионах страны — в Дераа, на юге и в Камишли, на северо-востоке»[86].

А вот не менее интересное мнение известного российского экономиста и востоковеда Саида Гафурова: «В этой ситуации, на мой взгляд, очень многие недооценивают специфичность социальной структуры Сирии. Дело в том, что так сложилось исторически и географически, что социальные структуры Сирии очень архаичны. Сирия — это страна, где деревня всегда доминировала над городом и продолжает доминировать в очень большой степени сейчас. Вот это доминирование кланов в политической жизни Сирии, которые опираются на конкретные территории и население, которое на этой территории живет, включая и переселенцев в города, которые продолжают кучковаться, оказывает очень сильное влияние. Именно потому, что жизнь в городах всегда играла менее важную роль при определении политического будущего страны, чем горные замки, где жили горные феодалы. И когда Сирия получила независимость, в течение длительного времени доминирование кланов в политической жизни вело к страшной пертурбации. Военные были связаны с тем или иным кланом.

Первым, кому удалось навести порядок, был отец нынешнего президента Хафез Асад. Он не уничтожил эту клановость, он заставил клановость подчиняться. И основа этого — это умение договариваться. Хафез Асад создал такую систему, когда все эти кланы, включая религиозные группы, городские слои населения, политические партии, оказались инкорпорированы во власть. Он был жесток, но только по отношению к тем, кто был недоговороспособен, только против них применялась сила.

А Башар Асад к 2005 г. принял решение уничтожить эти мафиозные структуры, создать нормальное демократическое светское государство, в котором политические силы определяются не уровнем договоренности между лидерами политических партий и общин, а путем демократического волеизъявления народа. И это не сработало, мафия оказалась слишком сильна, и она подняла голову. Конечно, огромное большинство кланов оказалось на стороне президента в его стремлении уничтожить клановую систему. Но самые сильные кланы выступили против. С ними бы удалось справиться, если бы не два обстоятельства. Первое — это международная поддержка. Те кланы, которые выступили против, умели договариваться с нефтяными международными монополиями. Так сложилось, что их представители, прежде всего Абдель Халим Хаддам из клана, который можно назвать Баниясским, он был вице-президентом при Хафезе Асаде, именно он предложил кандидатуру Башара Асада.

С войной можно было бы покончить в течение недели, если раздать оружие тем кланам, которые безоговорочно поддерживают Башара. Потому что так сложилось, что, помимо суннитских кланов, за ним стоят еще самые исторически воинственные религиозные группы — друзы, алавиты и курды. Если им дать оружие, они спустятся с гор в долины и наведут порядок. Но этот порядок будет чреват разрывом межконфессиональных отношений, которые для Башара остаются ультимативной ценностью. Он скорее готов погибнуть в борьбе, чем развязать межконфессиональную войну. И поэтому с той стороны вооруженные кланы, а с этой — только армия, которая призывная. Но и здесь надо заметить, что боевиков-сирийцев почти не осталось. Основной костяк мятежников — иностранные наемники»[87].

По мнению представителя Московского патриарха при Антиохийском патриархе архимандрита Александра (Елисова), в 2002–2013 гг. «застой в политической жизни Сирии породил много негатива в обществе: коррупция, грубость должностных лиц, бесправие перед госаппаратом и так далее, что не могло не вызывать у среднего класса и малообеспеченных граждан недовольства. Полагаю, что именно это создало благоприятную почву для волнений. Однако огонь к фитилю был поднесен извне. Особую активность военные беспорядки приобрели после окончания активной фазы ливийской кампании».