Кисмет - Люк Треджет

доносится то ли кашель, то ли звуки рвоты, то ли рыдания.

Потом Анна обнаруживает, что сидит на диване — время теперь идет как-то странно — и слушает шаги в спальне наверху. Скрипит лестница. На пороге гостиной появляется Пит с дорожной сумкой на плече.

— Я не знаю, что сказать, — в конце концов говорит он. Словно в доказательство, он открывает рот, но не произносит ни слова. Пробует снова, и ему удается выговорить: — Думаю, ты совершила ужасную ошибку.

«Не уходи», — звучит в голове у Анны. Она не может выдавить из себя ни звука, но несмотря на полное одеревенение и немоту, понимает, что для Пита уход из дома с вещами — ужасный итог. Уже поздно, и если кто-то и должен уйти, так это она. Но по какой-то причине Анна не в состоянии облечь эти мысли в слова; она апатично смотрит на Пита.

— Прощай, Анна.

Надо его остановить, но она заторможена и, пока собирается с мыслями, слышит, как он спускается по лестнице. Анна прислушивается к каждому медленному тяжелому шагу и готовится к тому, что внизу хлопнет входная дверь. Но этого не происходит. Вместо этого наступает тишина: Пит, должно быть, в раздумьях стоит внизу на площадке. Потом снова раздаются шаги, на этот раз вверх по ступеням, и от мысли, что он возвращается, что ничего еще не окончено, девушку переполняет радостное облегчение. Когда Пит распахивает дверь гостиной, Анна пытается мимикой и взглядом выразить свои сожаление и раскаяние, но он не видит этого. Он подходит к столу, забирает учебники и кольцо и снова уходит, даже не взглянув на нее. Снова спускается по лестнице, на этот раз быстро, переступая через две ступени, потом дверь хлопает. Теперь всё кончено.

На лице Анны застыла маска раскаяния, но увидеть ее некому.

ПОНЕДЕЛЬНИК

Анна просыпается в одиночестве, комната наполнена бледным светом раннего утра. Сначала она не понимает, что произошло, но потом вспоминает: Пит ушел. Она стонет и падает лицом в подушку. Часы на прикроватном столике показывают 6:18; в 11:00 у нее назначено интервью с Амаль Клуни. Смехотворная идея: она вряд ли в состоянии говорить даже с контролером в автобусе или с официанткой в кафе, да и просто вылезти из кровати. У нее словно вырвали жизненно важный орган, и тело стало пустой и хрупкой оболочкой.

Вечером она заснула в слезах. Рыдала до тех пор, пока не провалилась в сон. После того как Пит ушел, Анна начала плакать — слезы лились рекой и никак не прекращались, даже когда она пыталась отвлечься с помощью телевизора, телефона и мытья посуды. Потом они стихли, и Анна подумала, это из-за того, что она все выплакала. Но когда она забралась по лестнице в спальню и увидела блюдце с зарубежными монетами, олицетворяющее географию их с Питом путешествий, то упала лицом вниз на кровать и ревела до тех пор, пока не заснула.

Анна смотрит, как меняется время на часах: 6:21, 6:22, 6:23. Надо бы написать Стюарту, что она заболела и весь день проведет в постели. Но в 6:26 она на автомате свешивает ноги с кровати и поднимается.

Она идет в туалет, принимает душ, чистит зубы, снова забирается наверх и за этими немудреными действиями начинает возвращаться к самой себе; ощущение пустоты под хрупкой оболочкой исчезает. Анна снова чувствует себя способной к выполнению простейших задач: идти по улице, делать заказ в кафе, разговаривать с Ингрид, а может быть, даже со Стюартом. Но брать интервью у жены Джорджа Клуни? Она отодвигает тревожную мысль на задворки сознания — подумаю об этом после — и сосредотачивается на поисках пары чистых носков. Ничего не находится, и неприятное открытие угрожает снова ввергнуть ее в отчаяние, но она принимает решение пойти без носков. Ноги влажные и распаренные после душа, втиснуть их в жесткие кожаные сапоги довольно сложно, но тот факт, что ей это удается, свидетельствует о твердости ее характера и жизнестойкости.

На Килберн-Хай-роуд только одно приличное кафе, и Анна заказывает себе для успокоения яйца-пашот и спаржу. В это кафе они с Питом заходили больше трех лет назад, после того, как агент по недвижимости показал им квартиру; Пит тогда еще заметил: это заведение свидетельствует о том, что Килберн вот-вот начнет развиваться и на главной улице района вскоре появится много поставщиков органических продуктов, выращенных в естественных условиях местного региона и правильно сохраняемых. Воспоминание не угрожает новыми слезами, и Анне ничто не мешает читать вопросы к Амаль Клуни, переворачивать листок текстом вниз и повторять их по памяти. Она без колебаний принимается за дело и заключает, что вопросы лучше, чем те, что предназначались для Сахины, а корпоративные ценности внедрены ненавязчиво. На этот раз она сохранит самообладание и задаст каждый из них, независимо от того, как станет реагировать Амаль.

Все пройдет благополучно, убеждает себя Анна, и сразу после этой оптимистичной мысли подмечает, что пьет необычно вкусный кофе. Большую часть кофе, который девушка хлещет в огромных количествах, она проглатывает не думая, но время от времени, как сейчас, напиток обращает на себя внимание особенно богатым вкусом и душистым ароматом — как будто употребление всех остальных литров напитка оправдывается этими редкими моментами наслаждения. Анна подносит кружку к лицу и изучает тающую коричневую пенку, словно по характеру исчезновения пузырьков может разгадать секрет качества кофе. Оставшиеся участки пенки похожи на как будто увиденные с борта самолета белые с золотом острова в коричневом море; а что если эти два явления — кофейная пена и архипелаги — в самом деле подчиняются одним и тем же законам природы, только в несколько миллионов раз различаются по масштабу? Возможно, то же самое явление повторяется в гораздо более значительных масштабах и его можно обнаружить в целых галактиках, а также в молекулах и атомах, невидимых даже в микроскоп…

Эта мысль воспринимается как маленькое открытие, и тот факт, что она посетила Анну, означает, что девушка приходит в себя. Настроение ее еще больше улучшается, когда на стол падает лоскут золотого света и она видит, что лучи солнца прорвались сквозь утренние