Прошлое мстит - Эмили Гунис

взяла Сиенну за руку, и они все вошли в палату Уиллоу, где та сидела на кровати и улыбалась.

– У тебя тоже гипс! – воскликнула Сиенна, подскакивая к кровати. Плечо Уиллоу было перевязано, а локоть загипсован. – Почему у тебя фиолетовый? Я тоже хочу фиолетовый!

Уиллоу улыбнулась:

– Привет, Сиенна, как себя чувствуешь? Это Чарли, мой парень.

Чарли подмигнул ей:

– Привет, Сиенна, много слышал о тебе. Говорят, ты чрезвычайно храбрая юная леди.

Сиенна хихикнула:

– Вы двое собираетесь пожениться?

– Нет! Она не хочет выходить за меня замуж, – ответил Чарли, скорчив грустную гримасу.

– Но у нас будет ребенок, – добавила Уиллоу.

Сердце Хелен едва не выпрыгнуло из груди от такой новости. Она схватила Уиллоу за руку.

– Ты беременна? Ты знала об этом, когда входила в дом, чтобы спасти Сиенну?

Уиллоу кивнула:

– Когда мир рушился вокруг, я поняла, как много это для меня значит.

Она посмотрела на Чарли, и тот подмигнул ей.

– С ребенком все в порядке? – нахмурившись, спросил Бобби.

– Да, у него хорошее сильное сердцебиение.

– Я стану тетушкой? – поинтересовалась Сиенна.

– Да! – Чарли улыбнулся ей.

– Мне так жаль, Уиллоу, я… – пробормотала Хелен, и ее голос задрожал.

– Перестань, это не твоя вина. Во всем этом нет твоей вины. Я просто рада, что мы наконец-то все вместе. – Уиллоу крепче сжала ее руку и посмотрела на отца.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Бобби.

– Лучше, чем за долгое-долгое время, – ответила Хелен. – Я так горжусь тобой, Уиллоу. Я слышала о твоем боссе. Сочувствую. Твоя работа не пострадает?

Уиллоу пожала плечами:

– Не известно, но я уйду в декрет прежде, чем узнаю это. Я не прочь попробовать работать на себя, хотя папа говорит, что вступает в права наследования, так что, думаю, смогу взять отпуск на год или два.

– Эй-эй, полегче! – засмеялся Бобби, и она тепло улыбнулась отцу.

– С Ванессой все в порядке, ты ее видела? – обратилась Уиллоу к Хелен.

– Мы с Сиенной собираемся навестить ее. Она в отдельной палате. По словам доктора, Ванесса растеряна. Не помнит ничего из того, что происходило, когда вы спасали Сиенну.

– Вероятно, это был ад для тебя, жить с ней все эти годы, пытаясь сохранить свой секрет. – Уиллоу сочувственно посмотрела на нее. – Я так понимаю, что они нашли останки Элис, и мы сможем похоронить ее должным образом. Она лежала на кладбище, которое Лео и Майк старались утаить от застройщиков. Согласно записной книжке Тессы, там было похоронено много женщин, которым она пыталась помочь, все они нашли убежище в ее тайнике.

– А теперь мы можем пойти и навестить бабушку? – Сиенна потянула мать за руку.

Хелен посмотрела на нее и улыбнулась.

– Мы вернемся через минуту, – сказала она остальным, и они с дочерью вышли в коридор.

Сиенна прыгала на одной ноге рядом с ней, пока Хелен следовала по указателям в палату Ванессы.

– Бабушка может опять назвать тебя Элис, милая. Сейчас она немного не в себе. Тебя это не смутит?

– Нет, – ответила Сиенна. – Если это сделает ее счастливой.

До сих пор Хелен не могла поверить, что дочь вернулась. Каждая секунда, проведенная вместе, казалась подарком. Она словно заново родилась. А ведь ее могла ожидать такая же жизнь, как у Ванессы, полная горя и боли. Было страшно думать об этом.

Наконец они добрались до палаты Ванессы и постучали в дверь.

– Войдите! – Голос Ванессы звучал слабо.

Хелен приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Ванесса полусидела в постели, выглядела она гораздо хуже, чем ожидала Хелен. У нее торчали кислородные трубки из носа, а лицо было смертельно бледным. Хелен беспокоилась, что Сиенна расстроится, но дочь просто прыгнула на кровать как ни в чем не бывало.

– Бабушка! – воскликнула она, обнимая Ванессу за шею. Та медленно подняла руку и обняла внучку.

– Аккуратнее с гипсом, дорогая. – Ванесса откинулась на спину и посмотрела на девочку. – Я так скучала по тебе. Мы никак не могли тебя найти.

– Знаю. Я нечаянно заперлась в тайнике в Доме викария, но меня спасли. – Сиенна провела ладонью по бабушкиным волосам.

– Я так беспокоилась о тебе, Элис, моя дорогая. Мы не знали, где ты. – По щеке Ванессы скатилась слеза.

Сиенна улыбнулась матери и подмигнула. Она все прекрасно поняла.

– Теперь я в порядке, мамочка. Со мной все будет хорошо. Тебе больше не нужно беспокоиться обо мне. Я в безопасности.

Хелен отвернулась, чтобы дочь не видела, как она плачет. Сочувствие и мудрость маленькой девочки глубоко тронули ее.

Ванесса начинала дремать, вцепившись в руку Сиенны.

– А теперь спи, мамочка. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Элис. Я очень сильно тебя люблю.

Сдерживая слезы, Хелен смотрела, как Ванесса засыпает, затем протянула Сиенне руку. Девочка поцеловала свою любимую бабушку и спрыгнула с кровати.

Хелен взяла дочь за руку и притянула к себе, обняв так крепко, что ей казалось, она никогда не сможет отпустить ее. Они еще раз взглянули на спящую Ванессу и тихо вышли из палаты.

Эпилог

Январь 1946 года

Моя дорогая Белла!

Когда ты прочитаешь это, я наверняка буду признана виновной в непредумышленном убийстве, и мне грозит пожизненное заключение.

Но я поняла это сразу, как только меня обвинили в этом преступлении. Я не стремилась к тому, чтобы выступить в суде. Быть подвергнутой перекрестному допросу означало дать клятву, в которой я обещала бы говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды. Несомненно, я была бы вынуждена отвечать на вопросы о женщинах, которым я всю свою жизнь помогала как повитуха. О женщинах, приходивших ко мне, чтобы рассказать о том, как мужья насиловали их через несколько дней после родов. О том, что они недостаточно сильны физически, чтобы родить еще одного ребенка. О девочках, слишком маленьких, чтобы рожать, изнасилованных своими братьями или отцами, умолявших меня не сообщать об их позоре. Незамужних девушках, кому я помогала, отдавая их детей женщинам, которые хотели ребенка, но не могли забеременеть.

Я обещала этим девушкам и женщинам, что сохраню их секреты, буду оберегать их ценой собственной жизни. Многие из них присутствовали на суде, сидели рядом со своими мужьями, которые избили или даже убили бы их, если бы я сказала правду.

Я глубоко сожалею о том, что это означает для тебя и Альфи. Я не могу занять свое место на трибуне и поведать людям, что я любила Эвелин Хилтон, что никогда не порезала бы женщину так, как это сделал доктор Дженкинс. Та ночь навсегда запечатлелась в моей памяти, как я