Дурная кровь - Джон Каррейру

В комнате без окон на втором этаже здания на Пед-жмилл-роуд в Пало-Альто, которую назначили штабом военной кампании, Холмс и ее пиар-консультанты обсуждали стратегии противодействия моим публикациям. Можно выставить меня женоненавистником — этот вариант пришелся ей особенно по душе. А чтобы публика проявила больше соучастия и симпатии, она предложила заявить, что студенткой в Стэнфорде подверглась попытке изнасилования. Советники не пришли в восторг от этой идеи и рекомендовали от нее отказаться, но совсем оставить эту историю Холмс не захотела. В интервью Bloomberg Businessweek она предположила, что стала жертвой сексизма.

«До всего, что случилось за этот месяц, я совершенно не понимала, что значит быть женщиной в таком бизнесе, — говорила она репортеру. — Обратили внимание — каждая статья начинается со слов “Молодая женщина”? Вы хоть раз встречали статью, начинавшуюся со слов “Молодой мужчина” о Марке Цукерберге?».

В той же статье стэнфордский профессор Холмс — Ченнинг Робертсон — отмахнулся от всех вопросов о точности анализов «Теранос» как заведомо абсурдных, сказав, что компания была бы «просто ненормальной», соберись она выходить на рынок с ненадежным продуктом, зная, что от этого продукта зависят жизнь и здоровье людей. Более того, он продолжил говорить, что Холмс — гений, который рождается один в поколение, как Ньютон, Эйнштейн, Моцарт и Леонардо да Винчи.

Холмс также продолжала поддерживать образ недостижимого величия. В благодарственной речи, которую она произнесла после вручения ей премии «Женщина года» от журнала Glamour на торжественном приеме в Карнеги-Холле, она говорила о себе как о примере для подражания молодым девушкам. «Старайтесь изо всех сил, чтобы стать лучшими в математике, физике и инженерии, — напутствовала Холмс. — Именно это увидят наши маленькие девочки, когда им придет время решать, кем они хотят вырасти».

Похоже, остановить это безумие можно было только одним способом — убедиться, что главный орган, регулирующий работу клинических лабораторий, Центры контроля медицинских программ «Медикер» и «Медикейд» (CMS), готов предпринять решительные действия в отношении «Теранос». Пора было узнать, чем закончилась вторая регуляторная проверка.

Субботним вечером в конце сентября, то есть за три недели до публикации моего материала, в электронный ящик Гэри Ямамото, опытного инспектора CMS, который еще в 2012 году был с проверкой в офисе «Теранос», тогда занимавший бывшее здание Facebook, а потом объяснял Балвани тонкости лабораторного регулирования, упало письмо с заголовком «Жалоба в CMS: “Теранос Inc.”». Начиналось оно так:

Уважаемый Гэри,

Отправить это письмо стоило мне большого волевого усилия. Конфиденциальность и секретность возведена «Теранос» в степень паранойи, поэтому я боялась говорить об этом... Мне очень стыдно, что я не отправила эту жалобу раньше.

Письмо было от Эрики Чонг. В нем говорилось о различных нарушениях, которые происходили в «Теранос» — от пренебрежения научной дисциплиной до халатности относительно лабораторных процедур. Говорилось в нем и о том, что приборы «Теранос» были ненадежны, а компания нарушала условаия аккредитации и ввела в заблуждение инспектора, проверявшего лабораторию в 2013 году. Эрика закончила письмо сообщением, что ушла из компании, потому что ей не давала покоя мысль о том, что «чья-то жизнь может быть разрушена ложным или неверным результатом анализов, который она собственноручно отправит пациенту».

Ямамото и его руководство отнеслись к этой информации настолько серьезно, что нагрянули с внезапной проверкой в лабораторию «Теранос» меньше чем за три дня. Утром во вторник 22 сентября Ямамото и его коллега-инспектор из офиса СMS в Сан-Франциско, Сара Беннет, приехали в Ньюарк и объявили, что должны осмотреть лабораторию. Охранники в темных костюмах и с гарнитурами в ушах не пустили их внутрь основного здания, но проводили в небольшую приемную.

Через некоторое время приехали Санни Балвани, Дэниел Янг, Хизер Кинг и Мередит Диарборн из бюро Boies Schiller. Они отвели инспекторов в переговорную и настояли на показе презентации в програме PowerPoint. Хоть это и выглядело как попытка потянуть время, Ямамото и Беннет вежливо просидели всю демонстрацию, а как только она закончилась, попросили наконец показать лабораторию.

Их все время сопровождали люди в темных костюмах, внимательно прислушивающиеся к рациям в ухе. По пятам следовали Кинг и Диарборн с ноутбуками, в которых они делали заметки. Добравшись до лаборатории, Ямамото обратил внимание, что на всех дверях стоят замки со сканером отпечатка пальца, которые издавали характерный звук зуммера, когда отпирали дверь. Он почувствовал себя на секретном объекте.

Первоначально Ямамото и Беннет планировали провести инспекцию за два дня, но обнаружили столько нарушений и отсутствие даже самой базовой лабораторной документации, что решили перенести вынесение решения и дать «Теранос» время хоть что-то подготовить. Балвани попросил о двухмесячной отсрочке. Он сказал, что компания заканчивает финансовый год и находится в самом разгаре оформления финансирования на следующий. Инспекторы дали компании срок до середины ноября.

К моменту повторной проверки моя статья в WSJ уже была опубликована, и общественность требовала от CMS решительных действий. Охрана лаборатории, как заметил Ямамото в свой второй визит в Ньюарк, была несколько менее параноидальной, и на этот раз Холмс сама приехала встретить инспекторов. Балвани и Кинг тоже присутствовали, но теперь их сопровождала новая группа юристов и несколько сотрудников лаборатории. Инспекторы разделились: Ямамото с дышавшим ему в затылок Балвани отправился в лабораторию, где принялся осматривать оборудование и задавать вопросы сотрудникам. Беннет же обосновалась в переговорной, и за ее работой неустанно следили Кинг и другие юристы.

На этот раз инспекторы остались в «Теранос» на четыре дня. В какой-то момент Беннет попросила провести конфиденциальное интервью с одной из сотрудниц лаборатории, непосредственно работавшей на «Эдисонах». Ей пришлось долго сидеть в маленькой комнатушке без окон, пока наконец не появилась молодая девушка. Лишь только заняв место напротив инспектора, девушка сказала, что не будет ничего говорить без адвоката. Ее явно запугали и научили, что именно говорить.

С Эрикой Чонг мы время от времени созванивались после испугавшей ее встречи на парковке, однако я не был в курсе, что она собралась с духом и написала в федеральный надзорный орган. Впервые услышав о проверке CMS, я совершенно не был в курсе, что именно жалоба Эрики стала ее причиной.

На протяжении осени 2015 года и зимы 2016-го я пытался узнать, что же было выявлено в ходе проверок. После второго визита Ямамото и Беннет среди уволившихся, но общающихся с оставшимися сотрудников «Теранос» ходили слухи, что все кончилось очень плохо, но никаких подробностей мне узнать не удалось. Только к концу января мы, цитируя источники, знакомые с ситуацией, смогли опубликовать материал о том, что инспекторы CMS обнаружили в ньюаркской лаборатории серьезные нарушения. Насколько эти нарушения серьезны, стало известно через несколько дней, когда было опубликовано письмо CMS, направленное в «Теранос», в котором говорилось, что услуги компании «представляют непосредственную угрозу жизни и здоровью пациентов». В письме предлагалось в десятидневный срок разработать убедительный план исправления ситуации и компанию предупреждали, что если соответствие стандартам не будет оперативно восстановлено, то у лаборатории отзовут федеральную лицензию.