Лишняя. С изъяном - Нинель Мягкова

Читала я уже дома, под ужин. Дворецкий слегка подобрел и взирал на меня с неким умилением — я, наверное, в этот момент очень напоминала ему лорда Суона. Приемный отец тоже норовил совместить еду и работу.

Досье на Ричарда было довольно тонким. Мать — проститутка из уличных, вот уж не повезло человеку с рождения. Отец, понятное дело, неизвестен. Собственно, ничего примечательного в его биографии для спецслужб не было, всей истории на два листика, из них полтора — про его обучение у мсье Дюка, ради которого все досье и затеяли. Тайная канцелярия отслеживала всех иностранцев, особенно одаренных, поскольку они не всегда приносили клятву верности, а значит, на всю жизнь оставались под подозрением. Досье Ричарда начиналось с возраста пятнадцати лет, с того момента, как он поступил под крыло мсье. Недоработали подчиненные лорда Доэрти, схалтурили.

Знаменитый провенсский художник умер лет пять назад, так что новых сведений о судьбе Сайкерта больше не появлялось. Надеюсь, он все еще живет по старому адресу, иначе придётся расспрашивать кумушек с правого берега. Вот горничная удивится, если я начну копаться в мусорной корзине: все поступавшие приглашения на чай и вечера отправлялись прямиком туда. Со «смертью» барона отпала необходимость притворяться, что мне интересно светское общество, так что всю эту мишуру я решительно забросила. Не до того мне. Учёба, убийца, прочие дела.

Сразу, на ночь глядя, я в гости к художнику не поехала, хотя хотелось. Но, во-первых, время уже неприличное для визитов, а во-вторых, нужно было дать Бродерику время: переварить наш диалог. То, что он парень сообразительный, было очевидно. Иначе бы он мне так не нравился.

Зато утром, пораньше, когда богема наверняка отсыпается после ночного творчества, я собралась на деловой визит. Корсет выбрала самый плотный, на проволоке — если решит сразу ударить ножом, больше вероятность, что тот соскользнёт. На шею повязала шарфик, а шляпку надела сама, чтобы не пугать Лану изменениями во внешности. Поправила я лицо не сильно, чтобы успеть быстро вернуть все обратно. Поверхностного сходства с Хилли будет вполне достаточно, рот я вообще трогать не стала — после носа он самый болючий во время пластики. Подожму губы, и сойдёт. Самое главное — сделать похожими глаза: на них в первую очередь смотрят при встрече.

Поверх маски я, как всегда, нацепила вуаль, прикрепив шпильками к шляпе для надежности.

Слежку за собой я заметила, еще когда выходила из особняка. Про себя восхитилась предусмотрительностью Бродерика. Все-таки зря я на парня наговариваю — изучить он меня успел неплохо, аж двоих сразу приставил.

Выходя из кэба неподалёку от указанного в досье адреса, я поправила вуаль, проверяя, не отстали ли случайно мои преследователи. Нет, вон они. Топчутся через улицу. Их кэб только что отъехал. Повезло им, что я взяла экипаж с оживленной улицы, где было еще полно таких же, свободных.

Пэдди тоже повезло. В здании напротив сдавалась комната, и именно сегодня к хозяйке пришёл очень придирчивый, угрюмо выглядящий клиент, изучавший ну буквально каждый угол жилья, особенно много внимания уделяя окнам.

По нашему уговору, он ждал моего вопля. Надеюсь, после этого я успею продержаться хоть тридцать секунд в сознании - быстрее моему бравому телохранителю до меня не добежать. Это моя подстраховка — на случай, если полицейские тормознут.

Художник жил в мансарде, куда скромнее даже, чем капитан. Ночлежка была из новостроя, так что никаких парадных лестниц и высоких потолков.

Консьерж, или кто там сидит при входе и следит за порядком, проводил меня безразличным взглядом. Не думаю, что он так уж отслеживал благопристойность и поведение постояльцев — скорее, скучал между сборами оплаты проживания за месяц. Двухметровый разворот плеч объяснял тонкости его должности куда яснее названия.

Обшарпанная деревянная дверь гулко отозвалась на мой кулак. Костяшками стучать я не решилась — заноз бы посадила.

Ричард открыл мне в куда более скандальном виде, чем Бродерик вчера. Ни о каком халате и речи не шло, рубашка была застегнута криво и только до середины, в распахнутом вороте виднелась безволосая грудь с тонкой сетью старых шрамов. Будто он когда-то вошёл в ядовитую паутину, да так и остался отпечаток. Тонкие шерстяные штаны облегали его ноги как вторая кожа.

— Доброе утро, мистер Сайкерт. Надеюсь, мой визит вас не отвлёк от дел? — я картинно опёрлась о косяк входной двери, выставив бедро, как последняя из неприличных женщин. Быстро оглядела видимый мне кусок студии. Картины, тюбики с краской, наброски углём, полностью открытое окно без занавесок — даже тюль не повесил, чтобы больше солнца попадало внутрь. Мечта творца, а не мансарда. — Мне вас рекомендовали как исключительно талантливого живописца. Я просто жажду поскорее заказать у вас собственный портрет.

Главное, побольше комплиментов. И с придыханием, будто у меня астма. И в глаза смотреть. Сайкерт нахмурился, пытаясь разглядеть мое лицо под двумя слоями ткани, но пожал плечами и пропустил настойчивую клиентку.

— Вам повезло, утро у меня обычно свободно, — он закрыл за мной дверь и тщательно запер замки. Тревожный звоночек обозначил опасность где-то в подсознании. Надеюсь, у моих соглядатаев есть четкие инструкции на случай, если я попрусь напрямую к подозреваемому. Я с ним, конечно, справлюсь, — в кармане лежит полный набор игл — но подкрепление никогда не помешает.

— В какой бы атмосфере вы хотели портрет? — деловито поинтересовался Сайкерт, подтаскивая табурет к столу с красками и устанавливая рядом мольбертную треногу. — Вечерние полутона или, может, романтический розовый? Вам бы, наверное, пошло, мисс…

— Хилли. Просто Хилли, — кокетливо ответила я, устраиваясь на не заправленной кушетке, которая, похоже, служила хозяину мансарды постелью. Сняла шляпку, открывая копну пепельных волос.

Сайкерт задержал на мне заинтересованный взгляд, но тут же отвлёкся на выбор размера для будущей картины. Я терпеливо переждала его беготню по студии. Для моего следующего шага мне было необходимо его полное внимание.

— Вы будете позировать в маске? — непринуждённо спросил Ричард, приготовив наконец мольберт. Он на меня по-прежнему не обращал внимания, полностью увлечённый подготовкой холста. Я вытащила шпильки, удерживавшие кружевную полумаску на лице и заодно мои волосы. Длинные светлые пряди рассыпались по спине, я пригладила выбившиеся волоски и встретилась с Сайкертом взглядом.

Он побледнел, рука, удерживавшая треногу, затряслась, и мольберт сорвался, задев по дороге пюпитр с красками.

— Ты же не думал, что на самом деле меня убил? — ласково прошептала я, поднимаясь с кушетки плавным, текучим движением.

Под маской не было видно знатных синяков под глазами, благодаря которым светлая кожа стала синюшно-пепельной. Я их полчаса перед зеркалом делала! А еще чуть сузила сосуды на лице, отчего вконец побледнела. Сходство с умершей Хилли меня саму напугало. Что уж говорить о непривычном к фильмам ужасов и спецэффектам Ричарде.

Бедняга отступил на пару шагов, побелев еще больше, и явственно сглотнул.