Отрави меня собой - Екатерина Звонарь-Елисеева

Оля не обратила внимания на его реплику. В ванной ее взгляд остановился на собственном отражении в зеркале — губы распухли, глаза лихорадочно сверкали, следы от страстных жгучих поцелуев по всему телу, кое-где виднелись легкие укусы. Какой-то голодный хищник ей попался! Но она, кажется, всем довольна, и не чувствовала ни капли сомнения, ни грамма сожаления. И даже сейчас при воспоминании о ласковых руках Артёма всё внутри Оли дрожало, кровь закипала. На миг она сжала бедра, ощущая, как быстро разгорается между ними опасное пламя.

Девушка задумчиво вошла в кабину и включила воду. Постояла пару минут, подняв лицо к теплым струям, а после потянулась за гелем для душа. В ту же секунду ее запястье было перехвачено крепкой мужской ладонью, и тихий бархатистый смех разлил в венах приятное томление.

— Говорил же — найду.

Оля взвизгнула от восторга, когда ее спина оказалась прижатой к прохладному кафелю. Жар с сумасшедшей скоростью наполнил каждую клеточку ее тела, желание с новой силой заставило содрогнуться низ живота. Оля даже не заметила, как Лавров одновременно накрыл своими жадными губами ее рот, протолкнул язык внутрь, а коварные пальцы проникли между ног, где все сразу отозвалось горячей пульсацией. Оля мысленно застонала — ей даже не дали перевести дыхание.

Артём слегка опрокинул ее назад и припал к ее груди. Руки и губы блуждали по желанному телу, возбуждая отзывчивые вершинки груди; Артём то втягивал соски в рот, то прикусывал, то дул на них. Горячие ладошки Оли скользили по его шее, плечам, пальцы впивались в кожу от каждой острой и сладкой ласки, с губ срывались гортанные стоны. И шёпот. Она постоянно шептала его имя с такой любовью, что ему становилось не по себе. Оторвавшись от груди, он вернулся к ее губам, ладонями скользнув вдоль спины на ягодицы. Приподняв девушку над полом, он прохрипел ей в лицо:

— Я люблю тебя, Оля.

Она обхватила руками его шею, ногами его талию, прижалась грудью с возбужденными твердыми сосками к его груди и впилась в его губы таким поцелуем, что Артёму почудилось, будто кровь его превратилась в кипящую лаву. Воздух накалился, превратившись в тяжелую искрящую желанием субстанцию. Лавр безжалостно вжал тело Оли в стену, чувствуя, как их обоих затягивает в тот водоворот страсти, нежности и любви, из оков коего судя по всему им так не хотелось выбираться…

Пребывая в дурманящем тумане, они наскоро приняли душ. И пока Артем, бережно укутав Олю в огромное полотенце, пытался промокнуть свободным кончиком капельки воды с ее кожи, она не желала оставлять в покое его губы, будто они были единственным источником жизни для нее. Мысленно плюнув, Артём бросил неблагодарное занятие вместе с полотенцем, подхватил довольно улыбающуюся отраву на руки и отнес в кровать. Они не могли оторваться друг от друга и еще долго целовались, превращая два дыхания в одно, пока Оля вконец не разомлела и заснула у него на груди. При этом рукой обняла его талию и по-хозяйски перекинула свою ногу через него. Собственно, он был и не против. Сам того не заметил, как провалился в сон с глупой улыбкой во весь рот.

Проснулся почему-то один. Сначала нахмурился, недовольно выдохнул и сел на кровати. Не так он мечтал просыпаться. Хотел, чтобы рядом была Оля. Неужели сбежала? Но услышав ненавязчивое мурлыканье какой-то веселой песенки, что напевала девушка из кухни, рассеянно улыбнулся. Запустил пятерню в волосы и, взъерошив их, оглядел свою спальню, превратившуюся в эпицентр стихийного бедствия. Да и плевать! Его здесь интересовал только один объект — объект, ретировавшийся из его объятий и хозяйничающий в другом помещении, из которого доносились ароматы, наполнившие его рот слюной.

Артём бросил взгляд на часы — одиннадцать часов. Быстро встал, накинул боксеры и джинсы. Босиком прошлепал на кухню, прислонился плечом к стене и замер. Оля, — такая же босая — облаченная в его рубашку с закатанными рукавами и наскоро заплетенной свободной косой, вызвала в его сердце чувство умиления и трепета. Неужели эта девушка, порхающая по его кухне, деловито раскладывающая аппетитный омлет по тарелкам и разливающая по чашкам кофе, принадлежит отныне и навсегда ему одному? Да, возликовал он, принадлежит. А он — ей. Вероятно, с самого первого дня, когда глаза их схлестнулись в молчаливой схватке. Но такого больше не будет. Наверное.

Оля на миг застыла, будто почувствовала его присутствие. Обернулась и подарила самую невероятную улыбку на свете.

— Проснулся? Доброе утро, Тёма. А я уже хотела идти тебя будить. Завтрак готов, присаживайся.

Он оторвался от стены и лениво прошел к столу. Уселся и наблюдал за последними манипуляциями Ольги.

— Конечно, хотелось бы кое-чего другого, — начал было Артём, но Оля мотнула головой, прекрасно понимая намек.

— Но именно завтрак ты и получишь. Ведь сам хотел, чтобы разбудила тебя своим кофе. Или уже нет? — она озадаченно приподняла бровку, а в глазах заплясали озорные бесенята.

Он резко втянул воздух в легкие, ухватил ее запястье и дернул на себя. Хм, всё, чего бы ему хотелось, он реализует позже. А сейчас Оля уже сидела на его коленях, в кольце его рук и не вырывалась. Все так, как и должно быть, подумал Артём. Оля же лукаво поглядывала на него, а потом открыто улыбнулась и потянулась за поцелуем. Ну разве можно отказать этой отраве?!

Воспользовавшись его мимолётной слабостью, она попыталась соскочить с его колен, но досадливо зашипела. Артём был начеку и удержал ее в кольце своих рук.

— Я люблю тебя, Лавров! — выдохнула она. — Но ты ведь понимаешь, что мне домой нужно.

— Даже не мечтай, Оля. Я не отпущу тебя из своей постели в ближайшие сутки, милая. Особенно после твоего признания. И всего того, что ты тут вытворяла со мной, — коварно улыбнулся он, демонстрируя следы, которые она оставила ему под ключицей и на шее.

Оля смущенно фыркнула, а после зацепила вилкой кусочек омлета и пихнула ему в рот. Он сделал еще одну пометку, чтобы знать, где еще она накосячила, и начал с аппетитом жевать. Когда Оля подготовила очередную порцию для него, он сумел опередить ее и предложил еду уже ей. Она слегка покраснела и приоткрыла губы, принимая ее. А он завороженно наблюдал, как внутри мелькнул ее язычок. Сбросив морок, вернулся из мира горячих фантазий к простым земным делам, вроде этого завтрака, лучше которого не было в его жизни.

Разделавшись с омлетом, они неспешно потягивали кофе. Артём осторожно завел выбившуюся прядку темных волос Оле за ушко, погладил кончиком пальца мочку и прижал его к губам девушки. Она вопросительно глянула на Лаврова.

— Тебе всё-таки придётся собирать чемоданы, Оля, и уехать, — сказал он, но едва она успела испуганно дернуться назад, добавил: — чтобы переехать ко мне.

— Что? — она изумленно поперхнулась кофе. — Ты серьёзно? О, нет! Тёма, оставь мне немного личного пространства и себя самой!

— Ни за что, — категорично замотал он головой. — Ты теперь вся моя, и забудь о такой глупости, как личное пространство.

— Но так ведь нечестно, Артём, — Оля заерзала у него на коленях.