Закат. Трилогия "Штамм". Книга 2 - Чак Хоган

Сетракян смотрел на банку так, как если бы перед его взором была могила любимого человека. Он именно этого и хотел: банка с сердцем Мириам должна была стать последним предметом, увиденным им в этом доме. Потому как Сетракян твердо знал: он больше никогда не вернется сюда.

Эф сидел в одиночестве на длинной деревянной скамье, приставленной к стене операционного зала. Агента ФБР звали Леш. Его стол и стул располагались примерно в метре от той незримой черты, которая служила пределом досягаемости Эфа. Левое запястье Эфа было приковано к стальной штанге — она шла вдоль стены как раз над скамьей и напоминала вспомогательный поручень, которым оборудуют ванны для инвалидов. Эфу приходилось сидеть немного ссутулившись и вытянув вперед правую ногу, чтобы удобнее чувствовать себя с ножом, который по-прежнему размещался у него за поясом. По возвращении Эфа от Палмера его никто так и не обыскал.

У агента Леша был лицевой тик. Его левый глаз время от времени самопроизвольно подмигивал, отчего в пляс пускалась вся щека, однако на речь это не влияло. На столе в его закутке стояли фотографии детей школьного возраста в недорогих рамках.

— Итак, — сказал агент. — Эта самая штука. Я все же не понимаю. Она что — вирус или паразит?

— И то, и другое, — ответил Эф. Он старался говорить рассудительно, надеясь своими словами как-нибудь вымостить путь к свободе. — Вирус передается с паразитом, имеющим форму кровяного червя. А сам паразит проникает в организм человека во время заражения, через горловое жало.

Агент Леш непроизвольно моргнул и принялся строчить в блокноте, записывая услышанное.

Значит, ФБР все же принялось в конце концов доискиваться до сути — только слишком поздно. Хорошие следа-ки — вроде агента Леша—действовали в самом низу, в широком основании пирамиды, не имея ни малейшего представления, что все уже решено теми, кто располагался на самой верхушке.

— А где же те двое? — спросил Эф. — Двое других агентов?

— Какие еще двое?

— Те, которые возили меня в город на вертолете. Агент Леш поднялся, чтобы лучше видеть другие закутки операционного зала. Несколько преданных делу агентов все еще оставались на работе.

— Эй, кто-нибудь из присутствующих возил доктора Гу-дуэдера на птичке в город?

Ответом были лишь отрицательные возгласы и недовольное бормотание. Эф сообразил, что с момента возвращения он больше не видел тех двоих мужчин.

— Могу предположить, что они исчезли навсегда.

— Быть такого не может, — сказал агент Леш. — Нам приказано оставаться на местах в ожидании дальнейших указаний.

Это выглядело совсем уже плохо. Эф снова взглянул на фотографии в рамках.

— Вы сумели вывезти семью из города?

— А мы и не живем в городе. Слишком дорого. Я каждый день езжу сюда на машине из Джерси. Но — так и есть: детей мы отправили. Школа закрылась, поэтому жена отвезла их в дом нашего друга на озере Киннелон.

«Не очень далеко», — подумал Эф.

— Мои тоже уехали, — сказал он. Эф наклонился вперед — насколько позволили наручники и столовый нож, спрятанный на бедре. — Послушайте, агент Леш, — зашептал он, пытаясь войти в доверие к этому человеку. — Все, что сейчас происходит… Я знаю, это походит на хаос, вроде как полнейший беспорядок. Но это не так. Понимаете? Не так. Это тщательно спланированное, согласованное наступление. А сегодня… сегодня все переходит в решающую стадию. Я по-прежнему не знаю в точности, что, где и как, но знаю, когда. Именно сегодня. И мы — вы и я, мы оба — должны выбраться отсюда.

Агент Леш моргнул дважды.

— Доктор Гудуэдер, вы под арестом. Вы стреляли в человека, среди бела дня, на глазах десятков свидетелей, и вы давно уже предстали бы перед федеральным судом, если бы не это безумие вокруг и если бы большинство правительственных учреждений не были закрыты. Поэтому вы никуда не будете выбираться, а из-за вас и я. Но вернемся к делу — что вы можете сказать вот об этом?

Агент Леш показал Эфу стопку распечаток. Каждая представляла собой фотографию некоего знака, протравленного на стене или окне здания, — везде одно и то же граффито: шестиногое изображение, похожее на жука.

— Это Бостон, — сказал агент Леш, перекладывая листок сверху в низ пачки. — Этот из Питтсбурга. Вот этот снимок сделан в пригороде Кливленда. Вот Атланта. А вот Портленд, штат Орегон, — отсюда до него пять тысяч километров.

— Не могу сказать наверняка, — ответил Эф, — но, по-моему, это нечто вроде кода. Они не сообщаются между собой посредством речи. Им требуется какая-то другая языковая система. Они метят свою территорию, метят свое продвижение… что-то в этом роде.

— А этот жучий рисунок?

— Понимаю. Это почти как… Вы слышали об автоматическом письме? О мозге, работающем в режиме подсознания? Видите ли, они все соединены между собой на экстрасенсорном уровне. Я не понимаю этого, зато знаю теперь, что такой уровень существует. И, полагаю, как у любого другого могучего разума, у этого интеллекта есть сегмент подсознания — вот оттуда эти штуки и выплескиваются… почти артистически. Оно, подсознание, словно бы самовыражается. Вы уже знаете, что этот, так сказать, базисный рисунок — один и тот же — нацарапан на зданиях по всей стране. Думаю, подобными художествами охвачена уже половина мира.

Агент Леш бросил стопку распечаток на стол, схватился обеими руками за шею и принялся ее массировать.

— Серебро, говорите? Ультрафиолетовое излучение? Солнечный свет?

— Проверьте пистолет, который был у меня. Он ведь где-то здесь, правильно? Проверьте пули. Там чистое серебро. Не потому что Палмер вампир. Он не вампир… Пока еще не вампир. Но это оружие было мне дано…

— Да-да. Продолжайте. Дано — кем? Я хотел бы знать, откуда вам известны все эти вещи…

В зале погас свет. Гудение в вентиляционных отверстиях, откуда поступал теплый воздух, стихло. Все агенты в своих закутках недовольно застонали.

— Что, опять? — сказал агент Леш, поднимаясь на ноги.

Помигав, включилось аварийное освещение; над дверями снова зажглись знаки «Выход»; пробудились потолочные световые панели — к жизни вернулась лишь пятая или шестая их часть, и горели они теперь вполовину, а то и в четверть силы.

— Прекрасно! — воскликнул агент Леш, снимая фонарик с крючка в верхней части перегородки, отделявшей его от соседнего закутка.

Над головами завыли динамики — это включилась пожарная сигнализация.

— Ага! — вскричал агент Леш. — Час от часу не легче! Эф услышал, как где-то в здании раздался вопль.

— Эй! — заорал Эф, дергая за поручень, к которому его приковали. — Освободите меня! Они идут за нами!

— Вот так? — спросил агент Леш, оставаясь на месте и прислушиваясь, не будет ли новых криков. — Значит, идут за нами?

Треск, затем шум, как если бы кто-то вышиб дверь.