Восстание - Иоганнес Арнольд

но незаметно подкатит осень, а там и холодная зима.

На какое-то мгновение Хиндемиту захотелось вернуться к Ентцу и сказать, что он, быть может, еще будет с ними, если возникнет в нем надобность. Он готов помочь им, но только в том случае, если они не творят никаких беззаконий…

— Дружище, где ты бродишь? Мы тебя ждем! — набросились на Хиндемита товарищи, стоявшие возле грузовика.

— Гулял, мозги проветривал, — ответил он им.

2

В это время в концлагере «Красная мельница» формировалась колонна из недавних узников. На каких только языках тут не говорили! Недавние узники, готовые двинуться в путь, связывали свои пожитки.

Сразу после освобождения лагеря был выбран комитет для решения всех важных вопросов. Наметили идти в северном направлении, чтобы вступить в контакт с оккупационными войсками и властями и потребовать от них скорейшей отправки на родину.

Многие наивно полагали, что вечером того же дня поезд повезет их домой. Всем хотелось поскорее вырваться из этой проклятой страны и не только никогда в нее не возвращаться, но даже постараться насовсем вычеркнуть ее из памяти.

Лагерные ворота были широко распахнуты. Первая колонна покинула лагерь. Шли молча, но с высоко поднятыми головами, так, как уже давным-давно не ходили. Смотрели прямо перед собой, не обращая внимания на то, что жители испуганно захлопывают окошки, еще издалека завидев их процессию. Не ответили они и на приветствия какого-то старика, сидящего на скамейке перед своим домом.

Очень скоро колонна распалась на несколько групп: пожилым было не под силу угнаться за молодыми. Миновали замок. Шли как тени. Уже не было сил смотреть вверх; некоторые, опустив голову, тяжело дышали.

В кабинет Раубольда вошли несколько товарищей, один из них спросил:

— Что все это значит? Эти колонны создают беспорядок в городе. Кто им разрешил уходить?

— Организованная колонна не может наделать в городе никакого беспорядка, — ответил Раубольд, желая успокоить товарищей.

— Если кто-нибудь помешает им, греха не оберешься. Они способны на все, — высказали опасения некоторые товарищи.

Раубольд молчал.

— А кто будет отвечать за безопасность бывших узников концлагеря? И за безопасность жителей города?

— За безопасность будем отвечать вместе: я и вы.

— А как это сделать?

— Каждый отвечает за тот участок, на котором работает.

— А кто даст гарантию, что бывшие узники концлагеря не тронут дома?

Раубольд вышел из себя и с силой стукнул кулаком по столу, однако этим он не только не убедил товарищей, а как бы расписался в собственной беспомощности.

— Узники — тоже люди, но они изголодались, долго не видели свободы, и потому кому-нибудь из них может прийти в голову идея пойти по домам, чтобы немного «пощипать» жителей. Как бы там ни было, мы идем домой, чтобы обезопасить своих родных от подобных выходок. Хорошо, если они не потеряют здравого смысла, а если потеряют…

— Ни один из вас не покинет своего места! — строго приказал Раубольд.

— Мы ведь не арестованные?!

— Нет, конечно, но вы назначены охранниками в тюрьму!

Охранники замолчали, решив, что их опасения действительно необоснованны.

Вскоре Раубольд покинул замок. Перед уходом он отдал часовому, стоявшему у входа, распоряжение:

— Из замка никого не выпускать! В том числе и наших товарищей! Будьте внимательны и бдительны!

Когда Раубольд приблизился к дому Георга, колонна узников концлагеря шла той же улицей. Раубольд не без труда пробился к дому. Бывшие узники о чем-то спросили его, но он не расслышал вопроса. Войдя в дом, Раубольд захлопнул дверь и прижался к ней спиной. Ему пришло в голову, что с бывшими узниками нужно было бы поговорить как с товарищами по классу. Но в дверь никто не постучал, и через несколько минут топот их шагов стал стихать вдали.

Часовые, которые охраняли дом Хайнике, подошли в коридоре к Раубольду, и один из них сказал:

— Мы не в силах охранять этот дом вдвоем, тем более не сможем оборонять его, если что-нибудь случится.

— Оборонять от кого?

— Ото всех.

Раубольд с трудом, как старик, поднялся на второй этаж. Войдя в комнату Георга, он устало опустился на стул, осмотрелся.

Георг сидел в своей инвалидной коляске.

— Мы еще слишком слабы для таких тяжелых дней, — начал Раубольд. — Мы не сможем защитить того, что захвачено нами. Не сможем, вопреки всем нашим стараниям. Мы слишком одиноки и живем как на острове, который заливает вода. Постепенно мы захлебнемся…

В комнате наступила тишина. Со стороны улицы ничего не было слышно.

— Ты просто устал, Раубольд, — медленно и тихо произнес Георг.

Раубольд пожал плечами.

— Но мы не можем позволить себе такой роскоши, — продолжал Хайнике. — Во всяком случае, ты не имеешь на это права.

Раубольд встал и сказал:

— Мне нужно идти. Я думал, ты сможешь объяснить мне, почему нам так трудно.

— Что случилось? — спросил Георг.

— Лагерь «Красная мельница» пуст. Освобожденные нами узники покинули его. Неужели ты не слышал? Они проходили мимо твоего дома. Они не выполнили нашей просьбы, прошли через город и скрылись в неизвестном направлении. Они забрали с собой и больных, и ослабевших. Все это может плохо кончиться. Мы им много наобещали: и транспорт, и продовольствие, и медикаменты. А доктор Феллер даже не побывал в лагере, чтобы осмотреть там больных, так ведь?

— А мы в состоянии выполнить все, что обещали им?

Георг подъехал в своей коляске к окну и посмотрел в него. Колонна узников уже скрылась вдали, но по улице еще шли несколько человек. Кто-то присел отдохнуть прямо на тротуар. Всего каких-нибудь два километра пути окончательно обессилили их, и они уже не могли идти дальше. К сидевшим подошел молодой человек и попробовал уговорить их встать и идти дальше, но ничего не добился.

Георгу тяжело было смотреть на эту картину. Ему захотелось спуститься вниз, открыть дверь и сказать: «Товарищи, заходите все ко мне в дом! Квартирка у меня небольшая, но места хватит для всех. В чугунке есть шесть картошек, съешьте их! Отдохнете немного и пойдете дальше!»

— Что с тобой? — спросил Георга Раубольд.

— Пусть наши товарищи помогут отставшим, ведь мы с ними братья по классу.

— У меня нет свободных людей.

— А ты сойди вниз, посмотри на этих несчастных, тогда и выскажешь свое мнение!

— Не тащить же мне их на себе?

— Но ты сойди и посмотри, до чего дошли эти люди! — настаивал Георг.

— Не я в этом виноват!

— Тогда почему же ты позволяешь себе так рассуждать?!

— Если наши товарищи покинут город хотя бы на один день, нацистские бандиты снова захватят власть в свои руки! Нет! Из города мои люди не