Стоять, бояться! Ревизор в академии - Леси Филеберт

- Как скажешь. А может?..

- Не может.

Впрочем, выбора мне не оставили, так что вскоре я оказалась заперта в изоляторе, где надо мной долго колдовали целители. Правда, они то и дело отвлекались на странные грохочущие звуки, доносящиеся издалека. А потом и вовсе вынуждены были прерваться и ненадолго оставить меня одну, когда стены изолятора затряслись, и по ним побежали витиеватые морозные узоры.

- Что происходит? - тревожно спрашивала я у вернувшихся целителей.

- У нас… э-э-э… Незапланированный ремонт. Срочный. Капитальный. Во всем Штабе, - вздыхала миловидная целительница, стряхивая со своей фиолетовой мантии невесть откуда взявшийся снег и пытаясь отодрать от обуви странный нетающий лед. - Не думай об этом, милочка, это не твои заботы. Сосредоточься на хороших эмоциях, они тебе сейчас очень важны.

Не могу сказать, что в изоляторе мне было скучно, местные лекари-инквизиторы развлекали меня как могли, да и Эрик заваливал меня письмами с завидной регулярностью. Но все равно не хватало любимых прогулок по свежему воздуху… А меня даже во внутренний двор лечебницы не выпускали, чтобы исключить возможность распространения недолеченной заразы, сидящей во мне. Так что только и делала, что училась целыми днями, а экзаменовали меня сами инквизиторы. Впрочем, я хотя бы смогла закончить этот учебный год. Другие студенты, обращенные раннее в монстров, были вынуждены остаться на второй год. Что ж, главное, что они все живы, как и другие жертвы диких экспериментов. Мне пояснили, что все монстры разом успокоились и начали обратное превращение, стоило мне самой принять человеческий облик. Как-то я влияла на них ментально, хотя сама не понимала до конца, как. И над обрывом этой связи лекари очень долго трудились.

Будучи в лечебнице при Генеральном Штабе, я разговорилась с местными инквизиторами и умудрилась помочь им с парочкой дел. Пустяковых на самом деле, но инквизиторам так понравился мой нестандартный подход к решению проблемы восставших мертвецов на кладбище Грэнтов, что на меня обратили пристальное внимание. А уж узнав о рекомендациях от Эрика Кларксона, инквизиторы в самом деле чуть не подрались за право переманить меня в свой отдел.

В общем, уже в понедельник меня официально зачислят в штат инквизиции. А завтра я должна буду, возможно, последний раз в своей жизни увидеться с родителями.

Я не питала иллюзий на их счет. Вряд ли они пересмотрят свое решение и обрадуются моим успехам. Но магическая клятва с моей стороны выполнена, и в понедельник как раз истекает срок ее печати. Она сама сойдёт, как только подпишут указ о моем вступлении в должность, Эрик меня в этом заверил.

Кстати, о нем.

Эрик как раз подошел к трибуне с напутственной речью выпускникам. Говорил он красиво и лаконично, и выпускники рукоплескали Эрику, провожая его с должности профессора по боевым искусствам. На его место теперь снова придет профессор Тойфиль. Он, к слову, выглядел вполне здоровым и жизнерадостно пожал руку ревизору, когда тот спустился с трибуны, уступая место коллеге. Эрик мягко улыбнулся и занял свое место среди других профессоров.

Любовалась им неприкрыто. Ка-а-ак же я соскучилась по нему, кто бы знал…

Наконец-то я к нему сегодня прикоснусь. Не делала этого несколько недель. Мне вообще только вчера, впервые за долгое время, разрешили прикоснуться к человеку. Честно скажу - страшно было. А вдруг что-то не рассчитали правильно, что-то пошло не так, и я все равно осталась опасной.

Но нет, инквизиторы проверили меня вдоль и поперек и заверили в полном моем исцелении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Все это время мы общались с Эриком лишь через письма, потому что его категорично ко мне не подпускали во избежание возможных проблем. Что ж, пришлось упражняться в эпистолярном жанре, и не могу сказать, что мне это не понравилось. Каждое письмо Эрика сквозило любовью, и я перечитывала написанное по сотне раз. Если честно, почти выучила наизусть всю ту объемную стопку писем, которой мы успели обменяться за прошедшие недели.

Я, конечно, не упускала возможности всячески его подразнить своим рифмоплетством и пикантными скетчами. Судя по ответам Эрика на эти письма, его там разрывало от желания вломиться ко мне в лечебницу, но инквизиторы стойко держали оборону.

Эрик, кстати, и сам провел в лечебнице инквизиции пару дней после того, как меня туда отвел, насколько мне известно. Я правда так и не поняла, почему его-то в лечебнице держали. Профилактики ради, или что? Аура у него тогда была вполне чистой… Сам Эрик в письмах ушел от ответа на этот мой вопрос. Также он не стал пояснять, почему его Наставник оказался в тот же промежуток времени в лечебнице - я подслушала некоторые разговоры целителей и узнала, что того держат в какой-то отдельной закрытой палате в довольно тяжелом состоянии. Вроде как сильно покалеченный - монстрами, что ли? Странно, я же видела его абсолютно целым и невредимым… - и в какой-то опасной стадии магического обморожения. Хм…

Я пыталась расспросить обо всем этом отца Эрика, который прорвался через оборону целителей и заглянул ко мне разок проведать, как идет процесс исцеления, и заодно, по его же словам, “поближе познакомиться с будущим членом семьи”. Но на все мои вопросы Заэль только ржал, как конь, и отмахивался, мол, не забивай этим свою прекрасную головушку.

- А у тебя очень круто магический уровень скакнул благодаря всем этим злоключениями, - говорил Заэль, сканируя мою ауру изучающим взглядом. - Не до уровня верховного мага, конечно, но при должной тренировке через несколько лет у тебя есть все шансы достигнуть очень высокого уровня магического развития. Хороший у Эрика вкус, ничего не могу сказать, - ухмылялся он.

Он хотел еще что-то добавить, но тут со стороны приоткрытой двери в коридор лечебницы донесся знакомый мне голос, который кричал на весь лечебный корпус:

- Да чего вам не нравится!? Не буду я эту скотину полностью размораживать!! Ему этот орган ни к чему!

Я недоуменно вздернула брови. Это Эльза, что ли? На кого и по какому поводу она там так оглушительно орет?

Эрик мне, конечно, рассказывал, что мама у него на самом деле чрезвычайно темпераментная, но я ее ранее видела исключительно в благодушном настроении, и слабо верила в ее сложный характер. Сейчас, однако, я бы к ней подходить не рискнула. Ее бомбящую темную ауру ощущала даже отсюда.

Покосилась на Заэля. Возникло у меня смутное ощущение, что он в моей палате прятался от своей ненаглядной, пережидая вспышку гнева.