Сочинение на свободную тему (сборник) - Александр Рей

– На сегодня все! – повторил он и направился к двери.

Весь обратный путь я пытался разобраться в своих чувствах, но, по правде говоря, у меня и так всегда это плохо получалось, а сегодня особенно. Внутри слишком много противоречий, смешанных в крошенину: долг и вина, любопытство и страх, привычные взгляды и новые возможности. Тяжело в себе самому разобраться.

О художнике, его участи и «правильно или неправильно» я с ним поступил, отдав на растерзание его же паразитам, даже и не думал… Просто вообще запретил себе размышлять обо всем, что касалось последствий сегодняшнего задания.

А вот мысли о мёртворожденных – о людях без душ, не– способных творить – не лезли из головы. Слишком дикой, даже в сравнении со всем тем, что я уже узнал за последнее время, казалась идея о существования пустых людей. Оказывается, обидное «ты – бездушная тварь!» буквально!

Оторвав взгляд от заоконного пейзажа, я оглядел лица соседей по автобусу. Скука, усталость, опустошённость, тоска – безжизненные маски несли печать бесплодных блужданий по лабиринтам проблем. Теперь мне ясно, что правильнее будет спросить не «кто из них мёртв», а «кто жив»? Сама собой в голове возникла картина, как вся эта масса выглядела в астрале – сплошная мешанина цветов отчаяния и тяжести. Интересно, обидно ли осознавать себя покойником? Хотя… Они-то уж точно это не «осо-знают», и знать не хотят.

Тошнило. Я неприязненно отвернулся к окну, решив, что городские пейзажи всё одно лучше серой мертвечины.

Но и здесь, как оказалось, нет покоя… Видимо, тонкий мир всё больше заполучал меня. Безликие, запущенные дома-коробки спальных районов, пресловутые хрущёвки… Я думал, мне показалось (как бывает, когда боковым зрением заметишь какое-то движение или фигуру, но, стоит направить туда взгляд, как ничего примечательного не обнаруживаешь)…

Над домами поднимался чад – тёмная струйка уходила вертикально вверх и исчезала, смешиваясь с проплывающими тучами. Сначала я подумал, что одна из квартир горит, но над следующим домом было тоже самое… И над следующим, и над следующим… Причём чад шёл не из какого-то конкретного окна, а как бы от всего дома сразу, имея малую, почти неуловимую плотность. Эти струи поднимались ото всех многоэтажек – где-то меньше, где-то больше, но от всех! Над отдельностоящими магазинчиками и хозяйственными постройками, сколько ни присматривался, так ничего и не заметил.

– Что это? – вырвалось у меня… И, возможно, я бы ещё долго мучился догадками, если бы в тот момент, когда я заворожённо наблюдал чёрные тени домов, автобус не повернул, открывая обзор на тюрьму. Над высоким забором вздымалось уродливое кирпичное здание с узкими зарешеченными оконцами, буквально тонувшее в чёрном мареве, густой стеной уходящем вверх. Тогда-то до меня и дошло, что это за дым!

– Людские нечистоты и грязь… – кто-то шепнул на ухо. Резко обернувшись, я лишь мельком успел заметить ясные фиолетовые зрачки (какие я видел только в фантастических фильмах) и дружеское подмигивание. В следующее миг радужки сидящего рядом старика уже были светло-серые, а взгляд – тусклый и безжизненный.

– Что Вы сказали? – обратился я к старцу, стараясь скрыть неприятную дрожь в голосе.

Тот словно вынырнул из глубокого сна, не до конца понимая, что обращаются именно к нему.

– Что? – растерянно спросил он, направив на меня серые глаза с дрожащими веками. Голос тоже был другой.

– Вы только что мне сказали что-то… – уже совсем неуверенно сказал я.

– Нет… – покачал он головой, вернув её в прежний дремлющий режим. Тогда я закрыл глаза и ехал так, пока не объявили мою остановку.

И лишь Аня словно бы ничего не замечала, трижды усерднее стараясь быть хорошей женой и хозяйкой, а на деле оставаясь для меня чем-то вроде любимого домашнего питомца. Недавний просвет в наших отношениях завершился так же неожиданно, как и начался – всё вернулось на круги своя с той только разницей, что теперь проявления её заботы и любви нисколько не раздражали меня, и я принимал их с благодарностью. Правда, ответить мне ей было нечем. Хотя супругу это вроде и не особо волновало: она наслаждалась заботой обо мне, довольствуясь в ночи моей подмышкой да нежаркими поцелуями.

Минуло два дня, а художник всё не лез из головы. Прямо, как в голливудских фильмах: «Закрою глаза – и сразу вижу…» Тотчас вижу скрюченного старика, блюющего на ковер, и расширяющийся колючий чёрный шар, пьющий, как через соломинку, по тонкому каналу жизнь своего донора.

Обманываться не получалось – это действительно случилось. И всё благодаря мне. Неприятно…

Я перевернулся на другой бок, тяжёлым вздохом обозначив усталость: вторую ночь почти не сплю. Неужели это муки совести? Может, действительно будет лучше, если меня не станут посвящать во все подробности задания, а то так можно последних сил лишиться. Того глядишь – следующий выход отменят…

Свет фонаря, прорывающийся оранжевым лучом через окно, падал на будильник – три сорок семь. Аня еле слышно посапывала у меня за спиной, ни о чем не переживая. А что ей – со мной всё хорошо – вот ей и счастье… Хотел было подумать: «Хорошо ей!”, но вовремя спохватился. Несмотря на все трудности и определенный дискомфорт, который причиняют новое видение мира и открывшиеся знания, я, пожалуй, ни за что не хочу вернуться назад и жить в своём чисто материальном мире, управляемом исключительно законами физики, где ангелы и демоны, энергетика, душа и другие неосязаемые штуковины суть вымысел. Пожалуй, меня всё устраивает в моем знании… Осознании… Кроме этого неприятного чувства в груди: тяжёлое, тягучее, плотное – из-за которого я и не могу уснуть.

Бэнг!!!

Как это называется у психоаналитиков? Инсайт! Озарение! Прозрение! Когда готовое решение само появляется в голове, как если бы кто-то другой засунул его туда. Я аж привстал…

А что, если самому сейчас выйти в астрал и посмотреть, что со мной происходит, что за тяжесть давит мне на грудь? Я помню, что слушатель строго-настрого запретил мне выходить без его подстраховки. Но, во-первых, я одной ногой туда, другой – обратно. Во-вторых, если я не смогу избавиться от груза, или хотя бы понять его причину, к следующему заданию я не смогу подготовиться. Что ни мне, ни конторе не на руку. Решение принято!

Улегшись на спину, сначала я постарался расслабить все мышцы, затем очистить сознание от мысленного шума, беспрерывного внутреннего диалога… Постепенно я стал чувствовать лёгкое покачивание из стороны в сторону, пока не настал тот самый пограничный момент между сном и явью… Тогда и произошёл выброс – меня подкинуло вверх на метр. Всё произошло быстро! Мгновение – и я уже вишу над кроватью, разглядывая два контура – мой и жены.

– Аня-я… – стон разочарования вырвался наружу. Я не сдержался, увидев её контур, большую часть которого занимали однообразные оттенки серого. – И ты пустышка? – спросил я, хотя знал, что ответить жена не сможет.

Я заставил себя справиться с чувствами и вернуться к цели выхода в тонкий мир.