Двойной эскорт. Экзамен для героев - Алекс Орлов

Баттлер вытер рот салфеткой и бросил ее на стол.

– С вашей стороны было чрезвычайной дерзостью и, признаю, храбростью прийти сюда. Что ж, храбрых я уважаю, поэтому, если вы прямо сейчас тихонько уйдете, я, так и быть, сделаю вид, что вы мне приснились. А теперь – пошли вон, пока я не вызвал отряд полиции особого назначения!

Баттлер замолчал, ожидая реакции самозваных гостей.

– А он потолстел, тебе не кажется? – сказал Джим.

– И постарел, – в тон ему добавил Тони. – Годы никого не щадят.

– И ничему не учат.

Напарники начали наступать на Баттлера. Тот выпрямился в кресле, но все еще храбрился, поигрывая бровями и комкая в руках льняную салфетку.

Подойдя вплотную, напарники склонились над Баттлером, опершись на стол, начальник полиции не вынес перекрестных взглядов и фыркнул, словно кот:

– Ну и что, изобьете меня, да? А потом помчитесь отсюда в надежде скрыться от торжества закона? Так знайте, что я за вами даже гоняться не стану! Вы приехали и уехали, а ваши родственники останутся у меня в руках! Что хочу – то с ними и сделаю!..

– Кстати о родственниках, – глухо произнес Тони, затем выхватил из подставки заточенный карандаш и, коротко замахнувшись, пригвоздил им руку Баттлера, пробив и кисть, и салфетку, и деревянную столешницу.

Обезумевший от боли и ужаса Баттлер уже готов был испустить жуткий вопль, когда Джим второй салфеткой крепко зажал ему рот и нос. Баттлер попытался вскочить, сбросить с себя, как бывало, навалившихся врагов, однако эти люди не давали ему ни пошевелиться, ни вздохнуть.

«Я умираю», – подумал Баттлер.

– Если не станешь орать, я дам тебе подышать, – сказал Джим, глядя в выпученные глаза полицейского. Тот мигнул, и Джим убрал кляп.

– Ч… ч… что вы на… делали… – Баттлер всхлипнул, его била мелкая дрожь, по щекам текли слезы.

– Так что ты там насчет родственников говорил? – напомнил ему Тони.

– Я… я… больше не буду… Я верну все деньги, только не убивайте меня…

– Как-то быстро он согласился, тебе не кажется? – спросил Джим.

– Да. Я-то планировал отрезать ему уши и положить в эту тарелку – к сырникам… – сказал Тони.

– Не надо, ребята! Дорогие мои, не надо! Я все сделаю, только не убивайте.

Тони взялся за торчавший карандаш и выдернул его остатки. Баттлер ойкнул, быстро обернул раненую руку салфеткой и закусил губу, чтобы не кричать от боли.

– Я все верну, я все верну, честно благородное! Я только пять тысяч потратил, но я верну с жалованья! – зачастил Баттлер, переводя взгляд с одного своего истязателя на другого.

– Значит, так, – сказал Джим. – Пять тысяч мы тебе прощаем, как-никак земляки, в одном городе жили.

– Д-да, спасибо! Спасибо! – стал кланяться Баттлер.

– Остальное вернешь по-тихому.

– Сделаю сегодня же! Прямо сейчас… вот только руку перевяжу и…

– Не торопись, сделаешь это завтра. А нам пора уходить, если будешь вести себя хорошо, мы больше не увидимся.

– Да, больше не увидимся, – с готовностью повторил Баттлер. – То есть – я буду вести себя хорошо!

С тем напарники и ушли, притворив за собой дверь. Баттлер приподнял салфетку, но, едва увидев рану, застонал, теперь она дергала и горела огнем.

– Свиткол! Свитко-о-ол! – закричал он. Дверь распахнулась, появился секретарь.

– Что случилось, сэр?

– Немедленно поднять всех на ноги! Спецназ в погоню!

– Да, сэр, сию секунду!

Секретарь бросился к передатчику.

– Свиткол!

– Что, сэр?!

– Не вызывай спецназ, вызови мне «Скорую помощь»!

– А как же «всех на ноги», сэр?

– Я оговорился. Ой, как мне больно! «Скорую помощь» вызови…

– Но откуда у вас эта рана, сэр? – не унимался секретарь, набирая номер «неотложки».

– Пистолет чистил, случайно выстрелил… Руку, стол – все насквозь!

– Но почему я не слышал выстрела, сэр?

– Потому что ты старый глухой козел!

Воцарилась тишина, в которой прозвучал голос Свиткола:

– Это не вам, мисс… запишите, пожалуйста, адрес…

Высадив пассажиров возле банка, довольный Петрик спрятал двадцатку в карман и поехал по Шахтерской улице. Сделав по кварталу круг и не найдя новых клиентов, он решил съездить к автовокзалу, чтобы еще раз взглянуть на чудо-воинов, похожих на великанов из фантастического кино.

Ему повезло, они оказались на месте – пятеро спецназовцев с огромными, словно пушки, стрелковыми комплексами, висевшими на шарнирах за правым плечом. Забрала на их шлемах были слегка подняты, открывая только глаза, и это делало людей в броне еще более таинственными.

Возле спецназовцев собралось с полдюжины полицейских, они с затаенным восхищением смотрели на этих великанов и иногда решались задать им какой-нибудь пустяковый вопрос, на который спецназовцы отвечали с неохотой, после долгой паузы и сразу отворачивались, продолжая следить за приходящими и убывающими автобусами.

Чуть дальше полицейских собралась группа зевак, и Петрик решил, что тоже может подойти, чтобы лучше рассмотреть спецназовцев со всеми их приспособлениями, что были навешаны в виде ранцев и подсумков на поясах.

Оставив машину в тени акации и едва сдерживая волнение, он поспешил к толпе зевак. Теперь ему будет что рассказать коллегам, этим неуемным грубиянам, которые вечно над ним насмехаются.

Пока Петрик делал свой обходной маневр, от приезжавших пассажиров к зевакам присоединялось все больше восторженных зрителей. Петрику пришлось поработать локтями, чтобы оказаться в первых рядах, но тут кто-то из суперсолдат выразил недовольство собравшейся толпой, и полицейские с готовностью бросились разгонять зевак.

– А ну пошли отсюда!

– Что вам здесь – цирк?!

– Я кому сказал, харя толстая, шевели помидорами!

– Всех, кто не уйдет с площади, увезем в отделение!

Люди разбежались, один только Петрик замешкался, и его схватил за ворот полицейский сержант с длинными, натертыми воском черными усами.

– Тебе что, лопоухий, два раза повторять нужно, а?

Полицейский встряхнул Петрика, и все это перед глазами чудо-воинов. В другой раз Петрик сбежал бы, но сейчас…

– А я, между прочим, по делу пришел! И не к вам, а вот к ним!

И Петрик указал пальцем через плечо сержанта.

– К ни-и-им? – удивленно протянул тот и оглянулся, ожидая решения смотревшего на него спецназовца. Тот едва заметно кивнул, но полицейский сержант не отпустил Петрика, а встряхнул его еще раз и, мерзко шевеля усами, прошипел: – Если ты, сморчок, шутки выдумал шутить…