Князь вампиров - Джинн Калогридис

Увидев облатку, Влад сжался. Его скрючило, словно сила, исходящая от талисмана Арминия, жгла ему кожу. И вдруг я заметил, насколько изменилась аура Влада. Она потускнела и скрючилась так же, как он.

Похоже, для Влада это тоже стало открытием. Он растерялся, не веря в случившееся, и тут же лицо его перекосилось от неистового гнева, а в зеленых глазах вспыхнуло алое пламя. Вампир понял, что произошло, но еще продолжал надеяться на чудесное возвращение утраченного могущества. Я не знал, но догадывался: он явился к Харкерам полный силы, которую у него украли, виртуозно выбрав момент. И случилось это только что.

Джонатан как ни в чем не бывало продолжал храпеть. Я вклинился между Харкерами и вампиром и стал надвигаться на Влада. И куда только девалось его чувство неуязвимости! Вампир превратился в облако черного тумана, проскользнул мимо моих спутников и скрылся за дверью. Уйти через окно он не мог, ибо путь преграждало распятие.

Едва Влад исчез, мадам Мина с хрипом глотнула воздух и закричала так пронзительно, что ее слышали, наверное, даже на небесах.

Трудно описать словами безумие последующих минут. Харкер наконец-то проснулся. Увидев жену с окровавленным лицом и красные пятна на ее ночной рубашке и догадавшись, что произошло, он схватил кукри – кривой индийский нож – и порывался броситься в погоню за вампиром. Мы едва его удержали. Наша храбрая мадам Мина совсем пала духом, причем ее не столько пугала собственная судьба, сколько то, что она может стать орудием зла, используемым против дорогих ей людей. Упиваясь своим всемогуществом, Влад в процессе ритуала жестоко терзал мадам Мину, действуя словами, как орудиями пыток в своем трансильванском замке. Он утверждал, что теперь она целиком находится в его власти и вскоре станет вампиршей. Влад уготовил мадам Мине участь своей наложницы и помощницы, которая расправится со всеми нами, включая и собственного мужа.

Я, как мог, старался утешить мадам Мину и просил ее рассказать все до мельчайших подробностей. Тем временем Джон зажег лампу. Мне очень хотелось осмотреть шею мадам Мины, чтобы определить, кусал ли ее вампир, а следовательно, сумел ли он довести до конца кровавый ритуал. Но бедная женщина лежала к нам спиной, уткнувшись в грудь Джонатана, и длинные волосы закрывали ее лицо и шею.

Постепенно мадам Мина успокоилась и смогла говорить. К ней вернулось прежнее хладнокровие. Наверное, если бы она рассказывала сбивчиво, с истерическими всхлипываниями и потоками слез, мне было бы легче. Но мадам Мина не пролила ни слезинки, и даже ее голос дрогнул всего два или три раза. Все самое худшее, чего я так боялся, случилось. Вампир ее укусил, а затем заставил проглотить свою кровь. Ритуал свершился полностью... Наши попытки защитить мадам Мину кончились тем, что мы ее потеряли. Теперь через нее Влад сможет следить за нами и проникать во все наши замыслы.

Слава богу, Дракула стал слабее. Но мы должны, обязаны уничтожить его, прежде чем мадам Мина окажется в его когтях.

А если Влад стал слабее, это означает лишь одно: кто-то украл у него манускрипт (такая мысль пришла к нам с Джоном независимо друг от друга). Только кто?

Когда мадам Мина закончила свое кошмарное повествование, за окном уже рассвело. Мы решили собраться минут через сорок в столовой и за завтраком обсудить, как действовать дальше.

Разумеется, мы с Джоном сразу же пошли в палату Ренфилда. Он был мертв. Я не знаю причин душевной болезни этого человека, но, пытаясь спасти мадам Мину, он умер, как настоящий герой. Я навсегда сохраню память о нем. Я взял распятие, снятое с окна палаты Ренфилда, и вложил его в холодную руку покойного, мысленно произнеся молитву за усопших.

Наше собрание было недолгим, и выработанный план все приняли без возражений. Мы знали, что Влад купил четыре дома, и знали, сколько ящиков с трансильванской землей в каждом из них. Итак, в Карфаксе находилось двадцать девять ящиков, в Майл-Энде и Бермондси – по шесть, на Пиккадилли – девять. Входные двери всех домов мы решили запечатать священными облатками. Я надеюсь на победу, но даже если мы уничтожим Влада, дальше нам придется сражаться с новым врагом, еще более могущественным и безжалостным.

ДНЕВНИК АБРАХАМА ВАН ХЕЛЬСИНГА

3 октября, вечером

Продолжаю описание событий сегодняшнего дня... В половине седьмого утра мы собрались на завтрак. День предстоял хлопотный (это еще мягко сказано), и все понимали необходимость как следует подкрепиться. Завтракали овсяными лепешками, сосисками и чаем. Душевное состояние каждого из нас оставляло желать лучшего, однако мы старались держаться так, словно ничего не произошло и мы просто обсуждаем предстоящую увеселительную поездку в Лондон. Мина улыбалась и непринужденно болтала. Квинси рассказывал техасские анекдоты и даже сумел ее рассмешить. Я, как добропорядочный голландец, вместо чая попросил кофе и попивал его маленькими глотками, улыбаясь незатейливым шуткам американца. В этом спектакле самая трудная роль досталась Джонатану. Стоило ему взглянуть на улыбающуюся жену, как в его глазах тут же появлялись слезы. Он поспешно отворачивался, чтобы только она не заметила его состояния и не пала духом.

В разгар нашего завтрака кто-то позвонил в дверь. Через несколько минут в столовую вошел швейцар и, наклонившись ко мне, сообщил:

– Доктор Ван Хельсинг, какая-то леди желает говорить с вами.

Мы с Джоном (он сидел рядом) насторожились и мрачно переглянулись. Кто и каким образом мог узнать о моем местопребывании? Я встал, рукой, которая лежала в кармане, инстинктивно сжал серебряное распятие. Неужели новый трюк Влада?.. Или это фрау Келер, приехавшая лично сообщить мне о кончине мамы?

Джон тоже поднялся, и мы, стараясь не тревожить остальных, вышли из столовой, где мадам Мина добросовестно смеялась над очередной шуткой Квинси.

В вестибюле Джон опередил меня и пошел рядом с швейцаром.

– Они ждут на крыльце, сэр, – говорил ему швейцар. – Вы же сами не велели никого пускать без вашего разрешения.

Джон слегка приоткрыл входную дверь. Посетительница отодвинулась. Джон наполовину загораживал собой дверь, и лица женщины я не видел. Зато по движению головы Джона я понял, что посетительница не одна, поодаль стоял кто-то еще. Я сразу вспомнил, как швейцар произнес "они". Посетители были явно не знакомы Джону, и он, не торопясь открывать дверь, довольно сухо произнес:

– Моя фамилия Сьюард. Чем могу служить?

Зазвучал женский голос... Мне показалось, что когда-то я его уже слышал. Она говорила на безупречном английском, но с легким иностранным акцентом (возможно, славянским).

– Прежде всего позвольте вам сказать, доктор Сьюард, что вы даже не представляете, как я рада вас видеть. Я очень много слышала о вас... из разных источников.

Джон удивленно вскинул голову. Не знаю, приходилось ли ему выслушивать подобные комплименты, но этот вызвал у него очевидное недоумение.