📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетская прозаВасек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева

Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 215
Перейти на страницу:

– Для чего я тебя воспитывал? Для лихого командира, на геройские дела!

Конь смотрел на него умными карими глазами. Вспыхивали в них, как слёзы, золотые искорки. Чёрными мягкими губами касался он мокрой Генкиной щеки, вздыхал, раздувая ноздри, и тихонько ржал, чуя горе хозяина.

Мигали в траве зелёные светляки, прятались в тёмных зарослях лесные цветы, молчали птицы. Сквозь верхушки деревьев просвечивало тёмно-синее небо. Набегал ночной ветер, шевелил влажные от росы листья; просыпались совы, и в лесу становилось неспокойно.

Генке слышались шорохи и шёпот, треск сучьев. Он пугливо озирался и, ведя коня за поводок, спускался с ним в овраг. Прятал его в густых камышах около реки.

Закрутив на руке длинный поводок, Генка садился на берег и смотрел на воду. В речной воде уплывали вместе с течением облака и звёзды. А в глазах у Генки мчались по волнам на боевых конях бесстрашные бойцы… Мчался впереди всех Гнедко, управлял им лихой командир; горела у него на шапке красная звезда, в поднятой руке сверкала острая шашка. В кучу врагов вреза?лся лихой командир, топтал их копытами верный конь…

Счастливая улыбка трогала Генкины губы.

Забывшись коротким сном, бессильно падал он головой в росистую траву, и во сне слышался ему тихий, пытливый голос деда:

«Може, и не побачимся мы с тобой, Генка, а?»

Яркие светлячки дедовых глаз с острой тоской смотрели на внука.

Генка крутил головой, съёживался в комочек:

«Може, и не побачимся, диду…»

Поднимались от влажной земли родные, знакомые запахи, склонялись над Генкой прибрежные травы, и предостерегающе шуршали высокие камыши:

«Берегись, Генка! Налетят фашисты – отнимут у тебя коня. Будет он врага на своей спине носить, копытами родные поля топтать!»

Заноет у Генки сердце, крепче сожмёт он в руке поводок:

«Не будет мой Гнедко под ворогом ходить! Ускачем мы с ним в тёмные леса, в глухие чащи…»

Качаются над водой строгие камыши:

«Зачем прятаться боевому коню в лесу от врага? Кто ж раненого бойца с поля битвы вынесет? Вставай, Генка, ступай на широкий шлях – не проедет ли мимо лихой командир, не попросит ли у тебя боевого коня…»

Бежит сон от Генки. Встряхнувшись, вскакивает Генка на ноги, обнимает за шею Гнедка.

Что, как правда отнимут коня фашисты? Не боевая слава, а позор покроет голову его хозяина.

Садится Генка на своего коня, сжимает его крутые бока босыми пятками и, пригнувшись к мягкой гриве, стрелой летит на широкий шлях.

Осветит месяц тёмную холёную шерсть коня, застучат по камням его звонкие копыта. Натянет поводья Генка, встанет на широкой белой дороге и ждёт – не проедет ли мимо лихой командир, не попросит ли у него боевого коня. Долго стоят конь и всадник, облитые светом месяца, не знают, куда повернуть. Задымится над ними небо, завоют вражеские моторы, задрожит от ударов земля. Насторожит Гнедко уши, повернёт к хозяину тонкую морду; не двинется с места Генка… Ждёт!

Глава 25Васёк Трубачёв

Бобик звонким лаем извещает хозяев о госте. Матвеич открывает дверь, глядит на дорожку:

– А, хлопчик! Здорово, командир!

Из окошка высовывается серебряная голова Николая Григорьевича. Глаза старика так похожи на глаза Сергея Николаевича, что Васёк, поздоровавшись с Матвеичем, радостно бежит к окошку.

– Иди, иди, пионер! Что давно не был у нас? Как там дела, а? – Старик долго держит в своих ладонях твёрдую, загорелую руку мальчика. – Как там команда твоя? Живы, здоровы?.. Угости-ка медком его, Матвеич!

Васёк проходит в кухню.

Матвеич наливает ему в миску янтарный мёд, кладёт кусок хлеба:

– Ну, как в селе? Рассказывай, что знаешь! Васёк макает в миску хлеб и рассказывает, как хозяйничают в селе гитлеровцы, как они ходят по хатам и берут всё, что им вздумается.

– На людей смотрят хуже, чем на собак.

– Ну, а люди что? – спрашивает Иван Матвеич.

– А что люди? Молчат…

Васёк опускает голову, Матвеич набивает трубку и ждёт. Николай Григорьевич глубоко вздыхает.

– Ну, а Степан Ильич что? – осторожно спрашивает он.

– Дядя Степан у вас мёду просит, говорит – чай пить не с чем.

Васёк густо краснеет – ему неловко и стыдно за Степана Ильича. Но Матвеич оживляется:

– Мёду просит? Чай пить не с чем? – Он смотрит на Николая Григорьевича, подмигивает ему и потирает свои большие руки. – Вот сластёна! Скажи пожалуйста, мёду ему захотелось!

Васёк пробует выгородить Степана Ильича:

– Да это он так… Пошутил, может…

– Конечно, пошутил, – серьёзно подтверждает Николай Григорьевич, прихлёбывая с блюдечка чай.

Матвеич стучит по столу толстыми пальцами, морщит лоб:

– Что ж человека обижать! Ты скажи ему так: мёду нет, пришлю сахару. Скажешь?

– Скажу.

Разговор затихает. Ваську хочется спросить, не слыхал ли Матвеич чего-нибудь о тех арестованных, которых увели из села гитлеровцы, но Матвеич вдруг ласково треплет его за чуб:

– Ну, а ты фашистов не боишься, хлопчик? Ведь их, верно, полное село нагнали, а?

– Много. По хатам солдаты стоят, а в школе офицеры и генералы ихние; там штаб.

– Хе-хе-хе, «штаб»! Да это тебе с перепугу показалось, – вмешивается Николай Григорьевич. – Полтора человека – это не штаб!.. Ну, сколько ты там генералов видел?

Васёк обижен:

– Мне на их генералов наплевать. Я их не боюсь. А что видел, то и говорю. И ребята наши знают. Севка Малютин у деда Михайла живёт – всех видит!

Матвеич грузно ворочается, жадно сосёт трубку. Николай Григорьевич смотрит на Васька внимательными, серьёзными глазами:

– Ты не обижайся. Мы с Матвеичем сидим тут, как в берлоге, ничего не знаем. Ты бы приходил почаще – нам веселее будет: всё что-нибудь да услышим от тебя.

– Я ещё не то знаю! – бодрится Васёк. – Я сегодня на опушке леса орудия видел! Много их там фашисты навезли. И ёлками завалили, думают – не видно…

– Да что ты! – удивляется Николай Григорьевич, поглядывая на Матвеича. – В каком же это месте?

– Да около леса, на опушке, где молодые ёлки. Матвеич отодвигает миску с мёдом, ловит пчелу и, осторожно держа её двумя пальцами за крылья, выпускает в окно. Долго глядит ей вслед, потом поворачивается к Ваську:

– Зоркий ты, хлопчик. Мабуть, и посчитал их для интересу?

– Кого – их?

– Да орудья-то фашистские, – небрежно говорит Матвеич.

– Нет, я не считал…

Живые глаза Матвеича внимательно разглядывают пионера Васька Трубачёва.

1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 215
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?