Дремлющая Бездна - Питер Гамильтон

— Что же не получилось?

— Нет, сынок, все прошло великолепно. Спустя девять месяцев у них родилась хорошенькая девочка. Вполне нормальная.

— А как же был зачат Иниго?

— У Эмильды была сестра.

— Сабина.

— Да. Они были близнецами. Однояйцевыми близнецами.

— А, вот теперь я начинаю понимать.

— Я должен был учесть такое развитие событий. Это же мечта каждого подростка, да и большинства мужчин тоже!

— Он спал с ними обеими.

— Да. И он, и ангел. И ты только что подтвердил мою догадку. После стольких лет. Частью процедуры зачистки для Протектората является исследование памяти ангела, чтобы узнать, кого он успел заразить. Взламывать чей–то разум — ужасно, это одно из тяжелейших прегрешений современной медицинской технологии. На то, чтобы преодолеть защиту бионоников. уходит несколько дней. Да простит меня Бог, в нашей команде этим занимался я. Тяжелая необходимость. Другого способа узнать, что натворили отродья дьявола, не существует. Процесс нельзя назвать чисто научным опытом сейчас, нельзя было и тогда. Разум — это не просто небольшое хранилище наподобие кристалла памяти. Мне приходилось погружаться в его разум и терпеть его коварные мысли в своей голове. При исследовании последних по времени воспоминаний я чувствовал себя так, словно сам переспал с Эмильдой. — Он прикрыл глаза, явно страдая от болезненных воспоминаний. — Я помню ее лицо в нескольких дюймах от моего. Она… она была такой красивой! Хотя я не могу с уверенностью сказать, что запомнил именно ее. Я не отличал одну сестру от другой. Черт, в то время я и не знал, что должен был искать различие между ними.

— Выходит, Иниго появился на свет в процессе инфильтрации Высших.

— Да. Мы были в шоке, когда обнаружили, что Сабина беременна, но это случилось уже накануне родов. Мы долго спорили, как поступить.

— Выкрасть ребенка и протестировать его.

— Да, это был один из вариантов. Наиболее мягкий. — Поль оглянулся на Корри–Лин, сидевшую на бетонном бордюре, идущем вокруг одного из амбаров. — Но с течением времени вмешательство становилось все более проблематичным, особенно после рождения ребенка. Мы не… Между прерыванием беременности и детоубийством существует огромная разница — по крайней мере для меня. Раз уж младенец появился на свет, он имеет законное право на существование. Даже если бы мы забрали его у матери и доставили в Центральные миры, его бы тотчас отослали обратно. Таковы наши законы. Протекторат для того и задумывался, чтобы прекратить этот кошмар, пока он не повлек за собой политических осложнений.

— И что же вы решили?

— Я никогда не верил, что рождение детей у двух сестер с разницей в две недели может оказаться простым совпадением. Если Иниго был заражен, он обязательно выдал бы себя, так всегда происходит.

— Но этого не произошло.

— Нет. Мы не спускали с него глаз, пока ему не исполнилось двадцать пять лет. И он ни разу не ошибся. Он вел себя в точности как любой другой нормальный человек. Школа. Университет. Средние успехи в спорте. Травма во время игры в футбол. Потом он нашел работу. Держался вдалеке от местной политики. Заключил контракт с финансовой компанией, страхующей процесс омоложения. Когда попробовал аэрозоли, достиг желаемого эффекта. Занял невысокую скучную должность в департаменте космологии государственного университета. Ничто не указывало на присутствие в его организме бионоников. До самого вашего сегодняшнего появления я еще сомневался, что он заражен. Я склонялся к мысли, что его рождение все–таки было случайным совпадением. Поверь, сынок, если бы мы нашли подтверждение своей догадке, по достижении совершеннолетия ему был бы предъявлен негласный ультиматум.

— Жить или умереть.

— Да. Другого пути бороться с ними не существует.

— А потом он покинул этот мир, не так ли? И попал на станцию «Центурион».

— Да. И надо же, чем все кончилось! Половина чужаков в этой Галактике хотят нас уничтожить. И кто может их винить?

— Нам угрожает только Окайзенская Империя.

— Ты хотел сказать, что только они открыто высказывают свое недовольство. Не думаю, что остальные спокойно сидят и ждут, пока мы уничтожим их звезды.

Кто знает. Если мне удастся его отыскать, может, мы сумеем предотвратить паломничество.

— Мне следовало уничтожить его в утробе матери при первой возможности.

— Ну, кем бы он ни был, Высшим его назвать нельзя.

— Может, он и не развращен их культурой, но это пока.

— Скорее всего, вы правы. Он нашел альтернативу пути, который вы считали неизбежным. Его судьба — в Бездне, а не в АНС.

Поль пожал плечами.

— Как бы то ни было, это не судьба нормального человека.

— Наша судьба такова, какой мы себе ее выстроим. Свободный выбор, вы сами об этом сказали.

— Ты ошибаешься, сынок. Я вижу, что ты веришь в себя, и желаю, чтобы так было и дальше. Но здесь ты ошибаешься.

— Ладно, тут наши мнения расходятся. А что произошло с Эриком?

— Утрата тела. — Поль заметил изумленный взгляд Аарона. — Не тут ни при чем. Обычный несчастный случай. Он упорно работал, чтобы поддержать обеих сестер. Полагаю, он был порядочным малым. Фе которому он помогал, не следил за своими машинами. Агробот сильно ранил Эрика. Парень к тому времени уже выплатил страховку, но не успел загрузить в хранилище воспоминания. Так часто бывает. В новом теле лась лишь память о нескольких месяцах, а этого для воссоздания личности явно недостаточно. В новом теле он остался ребенком, и, возможно, к лучшему, поскольку настоящего детства он не знал. У Эрика больше не было эмоциональных связей ни с сестрами, ни с собственными детьми. Но Эмильда очень постаралась, и ей удалось это исправить. Они уехали вместе. Сабина и маленький Иниго остались. Так в большой семье возникла глубокая трещина. С тех пор сестры не разговаривали друг с другом.

— И поэтому тетя Эмильда была вычеркнута из официальной семейной хроники.

— В общем–то, да.

— Никогда не встречала личности, более достойной презрения, — сказала Корри–Лин, как только антиграв–капсула поднялась с ранчо. — Даже по сравнению с нашим дражайшим Духовным Пастырем.

— А ты когда–нибудь встречалась с ангелом Высших?

— Нет.

— То–то же.

— И все? — сердито крикнула она. — А что ты сам думаешь?

— Я не пытаюсь никого оправдать. Я только хочу сказать, что на каждое действие находится равное противодействие. То, что они делали, было обусловлено эпохой.

— Он психопат. Черт знает сколько он убил младенцев. Он заслужив небытия до конца вечности.

— Смерти, ты хотела сказать.

— Какая разница! — отрезала она и плюхнулась в кресло.