Серые Рыцари - Бен Каунтер

Где-то позади сверкнула вспышка, и голова святого Эвиссера дернулась в сторону, полетели костяные осколки. Рука скелета разжалась. Аларик грохнулся на землю и тотчас увидел, как святой Эвиссер, принявший мощный удар палицы Немезиды, стряхивает со спины правосудора Санторо. Одна сторона черепа чудовища раскололась, и внутри показалась красноватая мешанина тканей, когда-то бывшая мозгом имперского святого.

Внезапно в мощи святого Эвиссера ударил залп болтерных снарядов. Сестра Лакрима, с окровавленным лицом и разбитой челюстью, карабкалась через завалившие акрополь камни. Следом шли ее сестры. Одна из серафимов, вооруженная двуручным огнеметом, окатывала святого струями пламени, отвлекая его внимание, пока вторая сестра палила в него из болт-пистолета.

Аларик отполз от ног святого Эвиссера. Брат Микрос, носивший огнемет в отделении Санторо, стукнулся рядом с ним о землю, и правая сторона его доспехов раскололась при падении. Аларик откатился в сторону, и в то же мгновение неподалеку грохнулся Санторо. Ему крепко досталось, но правосудор был жив. Его доспехи помялись, палица дымилась от прилипшей нечестивой плоти.

Аларик обхватил Санторо, и оба они, помогая друг другу, встали на ноги и заковыляли вверх по наклонному полу акрополя. Святой Эвиссер рванулся вперед, стараясь разбросать Серых Рыцарей и боевых сестер в разные стороны. Сестра Лакрима едва успела уклониться от удара, который раздробил руку одной из ее серафимов, а брат Марл со сломанной ногой отчаянно пытался отползти в сторону.

И вдруг на краю кратера, пробитого святым Эвиссером, появилась массивная фигура Танкреда. Его доспехи были почти полностью разбиты, керамитовые пластины искорежены до неузнаваемости, от неисправных сервоузлов летели искры, и кровь текла из дюжины пробоин. Лишь белки глаз сверкали яростью на окровавленном лице. Штурмболтер, встроенный в запястье доспехов, разбился при падении на стену базилики, но в другой руке Танкред сжимал меч Мандулиса.

Святой Эвиссер взмахнул ногой, и еще одна сестра взлетела в воздух, разбрасывая горящее топливо из разбитого прыжкового ранца. Падший святой, несмотря на непрекращающийся огонь болтеров со стороны отделения Генхайна, повернулся в сторону Аларика и Санторо.

Аларик знал, что должен делать. Санторо тоже.

Забыв о боли и голосах, звучащих в голове, Аларик вновь бросился в атаку. Святой Эвиссер отвел удар алебарды, и капитан едва устоял на ногах, но Санторо был уже рядом и ударом палицы отбил руку чудовища. Аларик размахнулся заново, ударил снизу вверх и почувствовал, что клинок уперся в ребра Эвиссера. Но теперь Аларик не ставил целью убить святого Эвиссера.

Огромный монстр наклонился, и Аларику пришлось откатиться в сторону, чтобы увернуться от удара гигантского кулака, раздробившего камень за спиной Серого Рыцаря. Он услышал удар палицы Санторо по грудной клетке святого и понял, что чудовище должно покачнуться. Тогда Аларик попытался подрубить одну ногу святого Эвиссера и был вознагражден дождем каменных осколков.

— Я — молот, — затянул Танкред, и его голос, как ни странно, пробился сквозь шум. — Я — меч в Его руке, я — наконечник Его копья…

Танкред осторожно подходил к святому Эвиссеру, следя за каждым его движением. Аларику и Санторо было необходимо отвлечь внимание чудовища. Им надо было остаться в живых еще несколько мгновений, поскольку святой Эвиссер и был тем сосудом, через который должен был возродиться Гаргатулот. И убить его должен был только Танкред.

Святой Эвиссер вырвал из пола узкую и заостренную, словно лезвие, пластину мрамора. Он замахнулся, держа ее наподобие двуручного меча, но Аларик успел отскочить. Санторо встретил удар палицей Немезиды, и мрамор взорвался тысячами мелких осколков.

Эвиссер нагнулся к Санторо, намереваясь разорвать его пополам, однако Аларик оказался проворнее — он перехватил алебарду обеими руками и прыгнул навстречу павшему святому. Клинок вонзился точно в мокрую глазницу чудовища.

Раздался такой чудовищный вопль, что Аларик испугался за свои авточувства: мощная шумовая стена могла вызвать короткое замыкание. Эвиссер резко дернул головой — так что Аларика отбросило на разбитый мраморный склон и перед глазами Рыцаря завертелось темное небо гробницы. Ударом ноги Санторо был подброшен в воздух; тело правосудора неестественно выгнулось и пропало из виду за краем впадины в полу акрополя.

— Я — латная рукавица на Его длани! — взревел Танкред. — Я несу смерть Его врагам и проклятие предателям.

Из всех, с кем приходилось сражаться Аларику, Танкред был лучшим мастером боя на мечах. Его смог победить в поединке только брат-капитан Стерн. Святого Эвиссера поддерживали силы Хаоса, зато Танкред атаковал искусно и беспощадно. Меч Мандулиса сверкнул в воздухе, и огромная рука скелета, отсеченная по плечо, грохнулась на пол. Она рассыпалась на куски, а из раны вылетела молния. Танкред раз за разом наносил удары по туловищу монстра, меч звонко ударялся в ребра, фрагменты костей сыпались дождем, и позвонки пулями разлетались в стороны.

Святой Эвиссер упал на колени, а правосудор все продолжал наносить удары. Эвиссер поднял голову, но не успел он испустить вопль, как Танкред описал мечом широкую дугу и клинок рассек шею падшего святого.

Голова святого Эвиссера с искаженным от второй смерти лицом упала на пол. Из основания шеи вырвался луч чистейшего света и вонзился в темное небо.

Ноющий звук в голове возвысился до пронзительного крика. Он проникал в самую душу Аларика.

А затем акрополь взорвался вспышкой ослепительного света.

Голик Рен-Сар Валинов успел ворваться внутрь гробницы, чтобы присутствовать при возрождении своего повелителя.

За его спиной, при виде разваливающегося, прогнившего мира, выстроенного Хаосом над телом святого Эвиссера, замерли остолбеневшие балурианцы. Перед ними открылась пораженная гнилью оболочка города, кишевшего исчадиями семидесяти семи масок. Тяжелое каменное небо дымилось; кругом валялись мраморные осколки, зияющие пропасти стерегли под ногами. Над сверкающим акрополем кружили огромные разноцветные демонические существа.

Многие балурианцы лишились разума в тот же миг, еще до взрыва акрополя. Валинов довел их до критического состояния, когда своими коварными словами и поступками привел в ярость и направил в усыпальницу. Теперь они сделали свое дело, и необходимость в них отпала — так что Валинов оставил их в когтях безумия. Для защиты от неосторожных и любопытных людей, которые могли нечаянно найти дорогу к гробнице, Гаргатулот воздвиг вокруг усыпальницы щит, воздействующий на чувства. Тысячеликий Принц защитил свою святыню барьером безумия, и многие балурианцы стали его жертвами. Но Валинов был не настолько слаб.

Некоторые балурианцы, лишившись всех понятий о морали, увидели перед собой красоту и свет. Перед ними предстал мир величия и славы, и солдаты радостно побежали ему навстречу, но лишь для того, чтобы провалиться в глубокие трещины или попасть в лапы немногочисленных культистов, не замеченных Серыми Рыцарями. Другие при виде открывшейся картины полностью лишились сил, их подсознание заблокировало все чувства, чтобы не подвергать разум риску полного безумия. Многим пришла в голову мысль, что все вокруг поражены разложением. Пехотинцы бросились на своих друзей: раздались громкие проклятия, загрохотали лазружья, засвистели боевые ножи.