Вернуться и вернуть - Вероника Иванова

В-третьих, выпивка и закуска подошли к концу, и венценосная особа приняла решение вернуться во дворец. Не без влияния «милорда Ректора», разумеется: Ксо ласково напомнил его высочеству, что ближе к полуночи начнётся бал, отсутствие на котором наследника престола будет расценено, как неприличное, если не оскорбительное поведение. Дэриен печально вздохнул, но перечить моему кузену не стал ввиду полнейшей правоты последнего. Вассальная клятва ничем не отличается от любой другой и подлежит выполнению обеими сторонами, помните?

Когда в доме Ксаррона вновь остались только три живых души, дышать стало свободнее. В том смысле, что время, отведённое для игр на публику, иссякло. Вместе с терпением.

Я дождался, пока кузен закончит давать Киану распоряжения по ведению хозяйства, и невинно осведомился:

— Уделишь мне несколько минут?

— С целью?

— Поговорить.

— Тебе этого хочется или ты считаешь это необходимым? — прищурился Ксо.

— Есть разница? — не скажу, что удивился, но вопрос кузена заставил задуматься. Как всегда.

— Есть.

— Какая же?

— А сам не догадываешься? — лукаво сверкнули глаза «милорда Ректора».

— Даже не буду пытаться.

— Почему? — тон голоса стал капризным.

— Мы смотрим на любую проблему с разных точек зрения хотя бы потому, что и сами мы разные, верно? Я могу предположить, в какую сторону шагают твои мысли, но истинное направление известно только тебе. Так что, будь милостив, и не мучай меня загадками!

— Хитрюга, — довольно резюмировал кузен и поманил меня пальцем. — В самом деле, стоит поговорить.

Выбравшись в холл, Ксаррон, ни мгновения не раздумывая, расположился на тех же ступеньках, где двумя часами ранее грыз яблоки эльф. Я пристроился рядом и изобразил на лице напряжённое внимание. Моя гримаса, как ни странно, осталась проигнорированной, и этот факт донельзя меня встревожил: если кузен не пользуется возможностью пошутить, это значит, что дела обстоят серьёзно. На моей памяти такое происходило очень редко и касалось неких семейных проблем, о сути которых мне не рассказывали. Но даже наблюдать беседу, лишённую улыбок — не самое приятное занятие, не то, что в ней участвовать. Особенно если знаешь, что один из собеседников имеет обыкновение шутить почти каждый миг своего существования.

— Так в чём же состоит разница между желанием и необходимостью?

— В положении весов в данный момент времени.

— Весов?

— Ты прекрасно можешь сам ответить на свой вопрос, но ленишься, — нравоучительно заметил Ксо.

— Ленюсь, — остаётся только согласно кивнуть. — Могут у меня быть милые маленькие слабости?

— Могут, конечно, — небрежный кивок. — Собственно, уже имеются. Только не милые и не маленькие. Но это сейчас неважно... Ладно, так и быть, поясняю: если ты просто хочешь поболтать, я могу с полным правом отказаться от разговора. Сославшись на занятость, либо просто из вредности. Если же ты нуждаешься в этом самом разговоре, отказываться нельзя. Хотя бы потому, что как у старшего родственника, у меня есть определённые обязанности и обязательства.

— Перед кем?

Взгляд Ксаррона заметно потяжелел, а мне вдруг стало очень неуютно.

— Почему ты спросил?

— Просто так...

— Не ври хотя бы сейчас!

— Я не вру! Слова сами на язык прыгнули.

— Прыгнули! Тоже мне, лягушек нашёл... Запомни раз и навсегда: все действия, которым мы производим, имеют цель, — холодно и жёстко сообщил кузен. А потом вдруг рассеянно добавил: — Должны иметь. Любые слова, слетевшие с губ, остаются в памяти мира и требуют, чтобы мир поступил с ними тем или иным образом. Ты же всегда обожал «Беседы»[39]! Или в твоей памяти знания долго не задерживаются?

— Читал. И понимаю, о чём ты хочешь сказать, но... Поверь, я не хотел тебя сердить!

— Я не рассердился, — буркнул Ксо. — Но некоторые вопросы можно задавать только в предназначенных для этого местах... Я отвечу. Не здесь. Позже. Согласен?

— Конечно! Меня больше интересует другое. Местные королевские дрязги. О них я могу спросить?

— Вполне.

— А о твоём в них участии?

Тонкие губы кузена превратились в насмешливую линию.

— Попробуй.

— Я могу ошибаться...

— И ошибаешься.

— Не перебивай! Это очень серьёзный вопрос... Не так давно ты сказал, что моё вмешательство в происходящие события по разрушительности последствий сходно с маршем тяжёлой пехоты. Хорошо. Возможно, так дела и обстоят. Но! Сегодня я лично убедился, что ты сам принимаешь не последнее участие в судьбе престола Западного Шема. Как это понимать? Наши права настолько разнятся?

Брови Ксаррона дрогнули то ли растерянно, то ли недовольно, но последовавший ответ был произнесён неожиданно доброжелательно:

— Мы, действительно, наделены разными Правами, Джерон. В своё время ты сам оценишь, кто в этом смысле богаче, а кто беднее, но теперешний вывод... Он совершенно закономерен, но не совсем правилен. Или совсем НЕ правилен. Впрочем, поскольку ты стал свидетелем моей Игры, пора тебе ознакомиться с её Правилами.

— Разумеется, избранными, а не всеми?

— Разумеется, — улыбка кузена не была печальной, но и искреннего веселья в ней не чувствовалось.

— Я могу узнать, почему?

— Имеешь в виду полноту сведений? Поверь, некоторые подробности лучше узнавать постепенно. Во избежание резкого заворота мозгов.

— Такое бывает? Я слышал только про заворот кишок.

— Вот-вот. Даже сходить с ума рекомендуется постепенно. Для пущей надёжности, — теперь он надо мной смеётся. Но мне почему-то совсем не обидно, а... приятно. К чему бы это?