Ожившая легенда - Юлия Журавлева

Оказывается, мои талантливые ученики поспорили, можно ли разбить закаленное, магически защищенное и усиленное разными компонентами меховское стекло. Позаимствовали из лаборатории пробирку, у нас их было с запасом, и после ужина побежали проверять. В ход пошла сначала физическая сила, потом обычные заклинания, за ними боевые. Кейв, имевший весьма приличный магический резерв, любил постигать все новое, применил заклинание расщепления. Вот только не учел, что оно работает по площади и надо уметь четко рассчитывать вектор силы, мощность, глубину воздействия… И понеслось. Трава, пара ни в чем не повинных деревьев, попавшихся на пути, были допустимыми потерями. Но на заднем дворе находился дровник, чтобы с кухни было удобнее за дровами ходить. Не трудно догадаться, что заклинание добралось и до него и приняло в буквальном смысле слова поглощать. Стены рухнули, дрова посыпались, а заклинание еще действовало.

— Заклинание нейтрализации! — вспомнила я.

Это заклинание, останавливающее деструктивные эффекты магии, как раз для таких вот случаев. Когда магический щит не работает, ничего не работает, кроме нейтрализации последствий.

Вот только применялось оно редко. Особенно целителями. Это все-таки к разряду темной магии относится, а мы с жизнью работаем.

Лично я и пытаться не стала, совершенно не помнила магическую формулу и структуру. Майк попробовал, но только добавил силы расщеплению. От дровника оставалась половина. Рей что-то сделал, что теперь расщепление не превращало неорганическую материю в подобие трухи, а перемалывало в мелкие частицы вещества. Двор начало засыпать мелкой-мелкой древесной стружкой…

Ситуацию спасла Кларисса, как ни странно, но леди заклинание помнила. Жаль, что от дровника осталась одна изъеденная расщеплением стена, а дров на пару топок — не больше.

— Вот она, старая магическая школа, — важно подняла палец свекровь. — Так учили, что до сих помню.

Парни стояли понурившись. Рей коротко рассказал из-за чего весь сыр-бор, Майк закатил глаза, я недобро посмотрела на учеников. Это ж надо было додуматься!

Но хозяйка дома на наше счастье ругаться не стала.

— Ничего, — хитро улыбнулась Кларисса Дагье, — У нас в сарае лежат здоровые поленья, которые давно пора порубить. Вот с завтрашнего вечера ребята и займутся. А то молодые еще, засиделись в лаборатории, а энергия бурлит.

Не знаю, как у Рея с Кейвом, лично у меня бурлило негодование. А если бы они на дом направили расщепление? А здесь люди. Ксавьер…

Нет, чувствую, без внушения не обойтись, но потом. При всех я своих учеников ругать не собиралась. А физический труд им, и правда, не повредит. Экспериментаторы.

Парни ушли вслед за свекровью, которая вызвалась сразу показать им поленья под распил и рубку. Мы с Майком еще раз огляделись, и я уже готова была возвращаться домой, как друг наклонился и что-то поднял с земли.

— Лови, — Майк ловко кинул мне обычную с виду пробирку.

Я повертела в руках маленькую стеклянную емкость, стерла с нее налипший прах от заклинания расщепления. Ни царапинки, ни трещинки. Вообще ничего. И расщепление ее не взяло.

— Страшные они люди, эти мехи, — друг нервно повел плечами. — Ладно физическое воздействие, но ведь и магия не взяла.

Я ничего говорить не стала. Сунула пробирку в карман и ушла в дом, поднялась на мансардный этаж, где в защитном круге все также неподвижно лежал Ксавьер.

Половина этапов по приготовлению лекарства осталась позади. Впереди самое сложное. Мы все сделаем правильно.

Последняя неделя приготовления лекарства казалась мне бесконечной. Мы просыпались, наспех завтракали и шли в заменившую нам дом лабораторию. Алхимия требовала огромного вливания магии, отнюдь не все вещества можно приготовить на огне или растворить в жидкости. Многие доводились до нужной кондиции магически. И я как никогда радовалась, что нас четверо, будь мы с Майком вдвоем, не вытащили бы — резерва не хватило. А вчетвером дело шло бойко, вон даже у кое-кого энергии хватало на сомнительные развлечения. Правда запасы дров ученики почти восполнили и на лабораторное оборудование больше не покушались.

А еще мы пустили энергию парней в мирное русло — каждый вечер Рей и Кейв по очереди заполняли лабораторный журнал. Зание это было не самое веселое и увлекательное, зато, в случае чего, у нас будет пошаговое и подробное описание приготовления лекарства. Пусть я искренне надеялась, что нам оно больше не пригодится.

Как ни странно, но больше всего мне помогали восстановиться и снять напряжение полеты на Фарго. Пегаса нужно было проминать, чтобы крылья получали нагрузку и от полетов с наездником не отвыкал, а абы кого он к себе не подпускал. Только членов семьи и конюха. Но конюх остался в поместье Ксавьера, свекор показывался у нас ненадолго, чтобы пропасть потом дня на три-четыре, свекровь летать отказывалась, говоря, что смерть можно найти намного проще и на земле, а Фарго требовались регулярные полеты.

Меня он принял, конечно, не как родную, но хотя бы подпустил. Позволил закрепить особое седло с ремнями, фиксирующими наездника. В глазах Майка и учеников отчетливо мелькала зависть, их пегас к себе не подпускал, разве что снисходил, когда ему предлагали яблоко или морковку, и то явно одолжение делал. А на нашем слабом сердцем грифоне особо не полетаешь — нагрузки ему противопоказаны.

Я уселась в седло, затянула вокруг бедер ремни, на которых пришлось проделывать шилом дополнительные дырки — все-таки делалось все под мужскую фигуру, и приготовилась лететь. Предварительно активировала артефакт отвода глаз, вмонтированный прямо в седло. Так что наш полет должен пройти незаметно.

Летать мне раньше ни на ком не доводилось, поэтому воздушная наездница из меня вышла так себе. В седле я несмотря на все крепления держалась неуверенно.

— Надеюсь, ты знаешь, что делать, — шепнула я крылатому коню.

Фарго знал и понесся вперед, набирая скорость для взлета. Я, что есть силы, вцепилась в гриву, пригнулась и старалась не паниковать. Все мои старания пропали втуне, когда в одну секунду пегас взмыл вверх.

Не знаю, что принято кричать в таких случаях, наверное какой-нибудь клич, типа «Йохууу!», лично я сначала просто орала, потом ругалась, поминая чуму, ушедших, пегаса, драконов — всех, из-за кого сейчас вынуждена надеяться, что как следует затянула ремни и закрепила седло. А если нет?! Ох, сколько, оказывается, заковыристых выражений я знала…

Большие расстояния пегас с наездником не покрывает, пролететь может от силы километров десять, а потом должен спуститься на грешную землю и пройтись шагом, чтобы отдохнуть.

Мне показалось, что мы пролетели все десять, пусть далеко улетать от нашего защищенного дома не стали. Кричать я перестала давно, стиснула зубы, стараясь не смотреть вниз, поднимался пегас очень высоко. Под нами проплывали реки, поля, леса. Все казалось маленькое и несущественное. В лицо бил ветер, солнце медленно клонилось к земле, окрашивая все в золотой цвет. Красиво. Я огляделась, поверив, наконец, что не свалюсь. Мощные крылья работали то редко, скорее планируя на потоках ветра, то часто и усердно. Когда снова показался наш дом, я окончательно осмелела и раскинула руки и засмеялась. Удивительное чувство легкости и свободы окрыляло. Только меня никто не предупредил, что снижаются пегасы резко…