Война Калибана - Джеймс Кори

Страх никуда не делся. Он остался на месте, ползал мурашками под волосами, стоило только вспомнить Ганимед и то, что, быть может, росло сейчас в недрах спутника. Но Холден впервые за много дней признавал свой страх и не боялся его. Он разрешил себе бояться, а это было совсем другое дело.

Он услышал «Голубой цветочек» раньше, чем увидел. Едва различимый ритмичный топот постепенно становился громче, к нему примешались вопли электронной музыки и женский голос, выкрикивающий слова на смеси хинди с русским. К тому времени как он дошел до дверей, песня сменилась другой: два мужских голоса спорили между собой — но ритм басов ничуть не изменился.

Вошедший в клуб получал удар по всем органам чувств сразу. На танцплощадке в центре зала десятки тел извивались под вспышками цветных ламп, переливающихся в такт музыке. Музыка, вырывавшаяся и в коридор, здесь просто оглушала. За длинной хромированной стойкой у стены метались, выполняя заказы, полдюжины барменов.

На дальней стене блестели крупные буквы: «ГОЛГО». Стрелка под ними указывала на длинный коридор. Холден пошел по стрелке, и с каждым шагом музыка затихала. В зальчике с игровыми столами слышались уже только приглушенные басы.

Наоми с подружкой-механиком Сэм и еще кучкой астеров стояла у стола. Она стянула волосы красной резинкой, достаточно широкой, чтобы считаться украшением. И сменила спортивный костюм на серые слаксы, которых Холден никогда у нее не видел, и желтую блузку, в контрасте с которой ее смуглая кожа казалась еще темнее. Холдену пришлось на мгновение остановиться. Она улыбнулась — не ему, другому, — и в груди у него сжалось.

Когда он подошел, Сэм метнула на стол маленький металлический шарик. Группа противников на дальнем конце стола взорвалась движением. Что там происходит, Холден не разглядел, но, судя по поникшим плечам и унылым ругательствам, предположил, что Сэм выиграла очко для своей команды.

Сэм развернулась и вскинула ладонь, позволив соратникам по команде, среди которых была и Наоми, хлопать по ней. В этот момент Сэм заметила Холдена и сказала что-то, чего он не расслышал. Наоми повернулась и бросила на него задумчивый взгляд, остановивший Холдена не хуже стены. Она не улыбнулась и не нахмурилась. Она подняла ладонь в жесте, который, как он надеялся, не означал вызова на бой. Минуту они смотрели друг на друга среди общего шума.

«Господи, — подумал Холден, — как я до такого дошел?»

Наоми кивнула и указала ему на стол в углу. Холден сел и заказал себе выпить. Не голубую «Прощай, печень», прославившую заведение, а дешевый астерский виски. Он если не полюбил его, то по крайней мере привык к мягкому послевкусию этого напитка. Наоми несколько минут прощалась со своей командой, но наконец подошла. Не то чтобы легкой походкой, но и напряжения человека, идущего навстречу своему страху, в ней не чувствовалось.

— Заказать тебе что-нибудь? — предложил Холден.

— Я бы выпила грейпфрутового мартини, — согласилась она. Пока Холден вводил столику заказ, Наоми оглядывала его с таинственной полуулыбкой, от которого у него таяло в животе.

— Ну вот, — сказал он, приказав своему терминалу оплатить заказы. — Один жуткий мартини уже в пути.

— Такой уж жуткий? — рассмеялась Наоми.

— По мне, грейпфрутовый сок можно пить, только умирая от цинги.

Она снова засмеялась, отчего по меньшей мере один из узлов под ложечкой у Холдена распустился, и они в уютном молчании дождались, пока подадут напитки. Пригубив, Наоми одобрительно причмокнула:

— Терпеть можно!

Холден сделал гораздо больший глоток, чуть не опустошив стаканчик виски залпом, и убедил себя, что тепло внутри сойдет за храбрость. «Я чувствую, что мы нехорошо расстались и нам надо поговорить. Обдумать все». Он прокашлялся.

— Я все прогадил, — сказал он. — Я плохо обходился с друзьями. Хуже, чем плохо. Ты все сделала абсолютно правильно. Я не услышал тебя тогда, но ты говорила все верно.

Наоми глотнула еще мартини и стянула резинку, удерживавшую на затылке тяжелый хвост. Волосы колечками упали ей на лицо: Холдену представилась увитая плющом каменная стена. Он вспомнил, что Наоми, волнуясь, всегда распускала волосы. Пряталась за ними — не в буквальном смысле, а просто выставляя на первый план лучшее в себе. Блестящие черные кудри естественно привлекали взгляд. Отвлекающий маневр. От этого она вдруг показалась очень человечной, такой же уязвимой и растерянной, как сам Холден. Прилив чувств, как видно, отразился у него на лице, потому что Наоми взглянула на него и покраснела.

— Что это, Джим?

— Извинения, — сказал он. — Признание, что ты была права и я превращался в карикатуру Миллера. Это — точно. Надеюсь, это еще и начало мирных переговоров.

— Я рада, — сказала Наоми. — Рада, что ты понял. Но я твердила об этом месяцами, а ты…

— Подожди, — попросил Холден. Он почувствовал, как она отталкивается от него, запрещает себе верить. А у него не осталось ничего, кроме полной правды, которую он и выложил. — Я не мог тебя услышать. Я перепугался, я трус.

— «Перепугался» еще не значит «трус».

— Нет, — кивнул он, — конечно, не значит. Трус тот, кто отказывается взглянуть страху в лицо. Я не признавался, что мне страшно. Не позволил тебе, Алексу, Амосу мне помочь. Вот в чем трусость. И она, возможно, стоила мне тебя, верности команды — всего, чем я дорожил. Она заставила меня держаться за неподходящую работу только потому, что так было безопаснее.

Компания игроков в «Голго» сместилась к их столику, и Холден проникся благодарностью к Наоми, которая отстранила приятелей взмахом руки. Значит, она продолжит разговор. Это уже кое-что.

— Скажи мне, — попросила она, — куда ты сейчас собираешься?

— Понятия не имею, — ухмыльнулся Холден, — и от этого мне хорошо, как никогда. Но куда бы я ни собрался, ты мне там нужна.

Она хотела возразить, но Холден остановил ее коротким жестом.

— Нет, я не об этом. Я бы хотел отвоевать тебя, но готов смириться, если это займет время или вовсе не случится. Но ты нужна «Роси». И команде.

— Я и не хотела их покидать, — застенчиво улыбнулась Наоми.

— Там твой дом, — сказал Холден, — пока он тебе нужен. Там твой дом, что бы ни было между нами.

Наоми принялась наворачивать на палец прядь волос. Увидев, что она допила мартини, Холден кивнул на меню столика, но она отрицательно повела ладонью.

— Это потому, что ты столкнулся с Фредом?

— Отчасти да, — признал Холден. — Стоя в его кабинете, я испугался и понял тогда, что боюсь уже очень-очень давно. Кстати, с ним я тоже все испортил. Отчасти по его вине. Он истинно верующий, а с такими людьми трудно уместиться в одной постели. Но большей частью вина моя.

— Ты с ним порвал?

— Он меня уволил, но, пожалуй, я все равно собирался с ним порвать.

— Так-так, — покивала Наоми. — Ты лишился платежной ведомости и покровителя. Пожалуй, даже лестно, что вернуть ты пытаешься именно меня.