Табу - Кейси Хилл

Рейли неожиданно выпрямилась и несколько раз с силой провела ладонями по лицу, пытаясь стереть слезы и осушить мокрые щеки. Крис, заметив, что она начала успокаиваться, убрал руку с ее плеч и тоже опустился на стул, продолжая хранить молчание.

Рейли достала из кармана бумажный платочек, вытерла лицо и высморкалась.

— Господи, как глупо, наверное, все это выглядит со стороны…

— Учитывая обстоятельства, не вижу в этом ничего глупого или унижающего вас…

Она посмотрела в окно на проходившую внизу улицу. Какая-то дама, зябко кутаясь в пальто, переходила дорогу. Ей навстречу шли двое парней в легких куртках. Обычная сцена повседневной городской жизни, отстоявшей, казалось, на тысячу миль от того, что происходило сейчас с Рейли и через что ей еще предстояло пройти.

Она снова отерла лицо бумажным платком, скомкала его и сунула в карман. Неожиданно ей подумалось, что хлынувшие потоком слезы дали выход эмоциям, копившимся в душе на протяжении месяцев, а может быть, и лет.

Некоторое время они с Крисом сидели молча. Первым нарушил тишину Крис. Он заговорил не спеша, тщательно подбирая слова и понимая, что ступает на скользкую почву.

— Почему она ненавидит вас, Рейли? Почему преследует?

— Потому что полагает, что я во всем виновата. Считалось, что я должна присматривать за ней и оберегать от тягот жизни. Во всяком случае, я ей это обещала. Но подвела. Как раньше подвела ее в этом смысле наша мать.

— Уж не потому ли она так считает, что вы отказались помочь ей скрыть следы преступления? А почему, кстати, вы должны были ей во всем помогать?

— Честно говоря, не знаю. Просто так сложилось. В детстве я мало что понимала — наверное потому, что была еще слишком мала. Что же касается матери, то у нее определенно имелись проблемы с психикой. Думаю, у Джесс тоже были кое-какие отклонения… во всяком случае, ее мышление значительно отличалось от стандартного. Много позже мы с Дэниелом не раз обсуждали это… С ним — и доктором Кэйлом, моим психоаналитиком, считавшим, что у Джесс наличествуют все признаки классического социопата. Но я не соглашалась с этим. По крайней мере до недавнего времени. Уверяла себя, что смерть матери — несчастный случай, произошедший из-за того, что они с Джесс здорово тогда вспылили и перестали себя контролировать. Теперь же, думая о том, что произошло с жертвами, со всеми этим несчастными, невинными людьми…

— А как она вела себя, оказавшись в тюрьме? Выказывала ли раскаяние или объясняла хоть как-то свои поступки?

Рейли напряглась.

— Не знаю. Она отказалась со мной встречаться. После того случая я стала ее врагом номер один.

Рейли вернулась мыслями к тем дням, когда приезжала в тюрьму, чтобы добиться свидания с Джесс и убедить ее, что в их отношениях, несмотря на трагические события, ничего не изменилось и младшая сестра по-прежнему любима.

Джесс не хотела видеть ее и всякий раз отказывалась от свидания.

— Странное дело: мне всегда казалось, что рано или поздно я смогу восстановить с ней доверительные отношения, — призналась Рейли. — Но Джесс не предоставила мне для этого ни единого шанса. Надо сказать, что более упрямой особы я в жизни не встречала. — Рейли вздохнула. — Ну так вот: поначалу я ездила в Калифорнийскую женскую тюрьму каждую неделю в надежде, что мне повезет и она изменит свое мнение, но этого не случилось. А через пару лет я поступила в колледж и ездила к Джесс уже значительно реже, а потом и вовсе перестала. Сдалась, полагаю.

— А эта странная фиксация на табу, — продолжал гнуть свое Крис. — Как полагаете, связано ли это с тем, что она убила собственную мать?

— Видимо, связано. Помните, что говорил Дэниел? Отцеубийство или, как в данном случае, убийство матери является важнейшим из всех известных табу — иначе говоря, высшей стадией испорченности и порочности. — При этих словах ее лицо словно окаменело — казалось, она надела маску. — Думая об этом в ретроспективе, невольно приходишь к мысли, что Джесс всегда походила на мать — во всяком случае в том, что касалось быстрой, немотивированной смены настроений, органического неприятия каких-либо правил и нарушения всяческих границ и норм, установленных обществом. Но как бы то ни было, мне пока не удается осознать, что она может оказаться ответственной за имевшие место в последнее время многочисленные смерти и сопряженные с ними акты невероятной жестокости и насилия…

Крис поднялся с места.

— Рейли, мы оба знаем, что из-за случившегося руководство предложит вам отказаться от дальнейшего участия в расследовании. Поскольку ваша сестра становится подозреваемой, а отец превращается в потенциальную жертву, конфликт интересов приобретает такой масштаб, что…

Рейли закусила губу.

— Все ясно. Но не могу же я бездействовать, зная, что отцу угрожает опасность? Кроме того, мне необходимо побыстрее разыскать Джесс, чтобы попытаться уговорить ее прекратить весь этот ужас. — Она посмотрела на него в упор. — Я знаю ее лучше, чем кто-либо, Крис, но самое главное заключается в том, что она, похоже, делает все это из-за меня.

— Я вас понимаю. Честно. Но подумайте о возможных последствиях, подумайте о родственниках жертв. Вы не можете больше работать с этим делом.

— Но…

— Рейли, если Джесс действительно убивала людей, то, когда мы поймаем ее — а мы ее поймаем, не сомневайтесь, — возникнет риск компрометации обвинения, чего мы себе позволить не можем. Как вы знаете, на этикетке каждого пакета с уликами стоит подпись государственного адвоката, из чего следует, что если вещественные доказательства будете по-прежнему собирать вы, то с того момента, когда Джесс официально признают подозреваемой, все они не будут стоить и ломаного гроша. Господи, да после этого дорога в департамент будет вам заказана навсегда!

— Знаю. — Рейли от злости и отчаяния хотелось врезать кулаком в стену. Разумеется, Крис во всем прав, но до чего же эта правда ей не нравится! В конце концов, речь идет о ее семье. Даже мысль о том, что придется оставить расследование и сидеть дома без дела, в то время как его будут вести совершенно посторонние люди, вызывала у нее сильнейшее раздражение и отчаяние. — Хорошо, я поговорю с О’Брайаном, — нехотя сказала она. Это, похоже, несколько успокоило Криса, который, судя по всему, не ожидал, что она так быстро сдастся. Но Рейли, будучи разумной женщиной, отлично знала, что каждая уступка имеет свою цену, особенно такая, поэтому продолжила: — Но прежде вы предоставите мне возможность исследовать квартиру отца. Очень может быть, там найдется свидетельство, которое подскажет нам, куда они уехали, вернее, куда она его увезла…

— Извините, но я не могу позволить вам даже это…

— Почему? Ведь это квартира моего отца…

— Которая в ближайшее время будет включена в сферу криминального расследования, — закончил за нее фразу Крис.

— Шутите? — осведомилась она, хотя знала, что он и в этом прав. Кроме того, у него были связаны руки. От осознания этого ей захотелось кричать.