Генерал армии Василий Маргелов - Борис Костин

Год 1940-й. Официальное название праздника – Всесоюзный день авиации. На нем было все: и гигантские портреты вождей, и вычерченные самолетами слова «СТАЛИН» и «СССР», и «воздушный бой». Но «гвоздем программы» стала бомбардировка макета завода, выстроенного в конце аэродрома. В соответствии с задумкой организаторов, противовоздушная оборона завода оказалась подавленной, а сам объект уничтожен. В репродукторе прозвучали слова: «Над нашей советской территорией такое маловероятно». Парашютисты продемонстрировали чудеса акробатики. Капитан Романюк выпрыгнул из самолета, совершавшего вираж, старший лейтенант Сапфиров покинул самолет во время петли, а майор Аминтаев – во время исполнения «бочки». Массовый парашютный десант был примечателен тем, что все людские парашюты были снабжены прибором братьев Дорониных, автоматически раскрывающим ранец.

Воздушные парады возобновились в первое же послевоенное лето.

18 августа 1946 года отмечалось как День Сталинской авиации. Сам Иосиф Виссарионович наблюдал за головокружительным зрелищем с особым настроением, ощущая себя творцом Великой Победы. А герои страны вытворяли в воздухе такое, что дух захватывало. Когда над пятью едва заметными точками долго не раскрывались парашюты, все застыли в напряженном ожидании. Но затяжной прыжок закончился благополучно, и едва отважные парашютисты приземлились, как небо покрылось сотнями куполов. Выброску десанта возглавлял мировой рекордсмен гвардии полковник Зигаев. Это был его пятьсот тридцатый прыжок. Затем в небе показался огромный дирижабль, на котором сверкало слово «ПОБЕДА».

Год 1947-й. Впервые авиационному празднику предшествовало торжественное собрание, проходившее в военно-инженерной академии имени Н. Е. Жуковского. Сам же праздник состоялся неожиданно рано – 3 августа. Появление генералиссимуса И. В. Сталина было встречено залпами из 100 орудий и мощной овацией. Слово «СТАЛИН» выписали в небе сорок восемь самолетов Ут-2, пятиконечную звезду – тридцать самолетов По-2. Впервые в параде авиационной техники принимал участие вертолет конструкции И. П. Братухина. «Парашютное отделение» вновь стало венцом программы. Впервые в репродукторе зрители услышали слова: «Затяжные прыжки выполняют офицеры-инструкторы парашютно-десантных войск, а в воздухе – воины прославленной гвардейской части».

Это был последний Тушинский парад, на котором присутствовал И. В. Сталин. Ни в 1948-м, ни в 1949 годах Дни авиации не отмечались. Слабым утешением парашютистам стали Всесоюзные соревнования, которые состоялись 27 августа 1950 года. Осоавиахим к тому времени стал именоваться ДОСААФом, и его председатель, генерал-майор авиации Н. П. Каманин под бурные овации зачитал обращение к товарищу Сталину. 1951 год не изменил ситуацию, а в 1952 году Сталин готовил XIX съезд ВКП(б), и в традиционные дни празднования Дня Воздушного флота коммунисты страны обсуждали обновленный Устав партии. 1953 год прошел под знаком траура по вождю, и в силу острой политической борьбы за власть Кремлю было не до устроительства воздушных представлений.

В августе 1954 года традиция проводить всенародный праздник в Тушине, казалось бы, возродилась. Впервые «парашютным отделением» парада руководил командующий Воздушно-десантными войсками генерал-лейтенант В. Ф. Маргелов, а войска, которые он возглавил несколько месяцев назад, представляли воины 76-й гвардейской Псковской дивизии. Десантирование большой массы людей прошло без сучка и задоринки. Василию Филипповичу пожимали руку Н. С. Хрущев, Г. М. Маленков, А. И. Микоян и другие члены Политбюро, но наиболее дружеским было рукопожатие военного министра Н. А. Булганина.

Позднее в жизни В. Ф. Маргелова было множество праздников и парадов, на которых гвардейцы, усложняя программу, производили на публику неизгладимое впечатление. Но все же память неизменно возвращала Василия Филипповича к его первому параду. Именно тогда большинство собравшихся услышали фамилию «Маргелов», которая затем в течение четверти века неизменно звучала в сочетании с аббревиатурой «ВДВ».

Как самостоятельный праздник День Воздушно-десантных войск зарождался исподволь. В 1960 году в «Красной звезде» от 2 августа появилась большая заметка «Десантник Калоев и его друзья». Герой Советского Союза Г. А. Калоев командовал в то время 350-м гвардейским парашютно-десантным полком, по тогдашним информационным понятиям – «Энским». Рядом с заметкой соседствовало большое фото «В разгаре летняя учеба десантников». Накануне Дня Воздушного флота СССР было опубликовано еще одно фото с подписью «Только что выброшен десант». В тот же день состоялось торжественное собрание, а вот сам праздник пришлось отменить – в Москве шел судебный процесс над летчиком-шпионом Ф. Пауэрсом, сбитым 1 мая над территорией СССР.

Вероятно, 40-летие Воздушно-десантных войск и стало официальной точкой отсчета в праздновании Дня ВДВ, получившего государственный статус только в 2006 году*.

…В июле 1984 года Василий Филиппович Маргелов отвечал на вопросы корреспондента еженедельного издания «Неделя» Ивана Дынина.

«– У вас пятеро сыновей, целый экипаж. Имеют ли они отношение к армии?

– Самое прямое. Старший, Геннадий, генерал, как говорят, наступает отцу на пятки. Виталий – полковник, Александр – полковник, Василий – майор. Только Анатолий не стал военным. Все, кроме него, прыгали с парашютом…»

Сопроводим эти слова своим комментарием. По справедливости, первым десантником среди Маргеловых следует считать Геннадия Васильевича. Будучи суворовцем, он вместе с однокашниками из Тамбова был направлен в июле 1947 года на стажировку в Псков, в 76-ю гвардейскую Черниговскую воздушно-десантную дивизию, где и совершил несколько прыжков с парашютом. Это предопределило его выбор, и после окончания Рязанского пехотного училища Геннадий получил распределение в 37-й гвардейский Свирский воздушно-десантный корпус, которым командовал отец. Вместе с ним в учебный батальон прибыл и сын начальника особого отдела корпуса лейтенант Г. В. Первухин. Их сослуживец А. П. Лушников отмечал: «Это были трудолюбивые, добросовестные и порядочные офицеры. Причем никаких помыслов о привилегированном положении с их стороны не было. Все тяготы и лишения службы нам приходилось переносить вместе…» Геннадий закончил академию имени М. В. Фрунзе, а вот с ВДВ пришлось расстаться. Кому-то в верхах десантная семейственность оказалась не по душе.

Виталий Васильевич едва не догнал отца, став генерал-полковником и заместителем руководителя службы внешней разведки.

Анатолий Васильевич был известным ученым в области информатики и средств коммуникации.

Василий Филиппович умел себя огородить от людей назойливых. Закрыт им был и доступ на служебную дачу во Внукове. Совершенно по-иному у Василия Филипповича складывались отношения с теми, кто, не питая подобострастия, был наделен самостоятельностью и прямотой в суждениях.

Одним из таких людей был заслуженный работник Главного разведывательного управления Генерального штаба Николай Диомидович Румянцев, долгие годы проработавший за границей, а в Великую Отечественную войну сопровождавший морские караваны на Черном море. Вот что он вспоминал:

«Еду на дачу во Внуково и волнуюсь: жалую в гости все-таки к генералу армии, командующему таким престижным родом войск, Герою Советского Союза. Наверняка, думаю, тщеславный мужик. Что я перед ним – какой-то адмиралишко на пенсии. Однако я глубоко ошибался, хотя со мной такое случалось не часто…